Ярослав Бутаков - Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии

• Название: Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии
• Автор: Ярослав Бутаков
• Жанр: Военная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-6333-4

Книга представляет собой оригинальную версию событий Первой мировой войны и иностранной интервенции в России, которые автор рассматривает как единую Вторую Отечественную войну России 1914—1920 гг.

Основная сюжетная линия — возникновение, ход и итог революции 1917 года на фоне всемирной катастрофы. Автор ярко показывает политическую изоляцию Николая II в государственной элите Российской империи. Обосновывается тезис о том, что Гражданская война в России стала неизбежной задолго до прихода большевиков к власти, по причине близорукой и эгоистичной политики либеральной элиты, устранившей царя.

В книге разоблачаются домыслы о Брестском мире как о якобы добровольной уступке Ленина немецкому кайзеру Вильгельму П. В обстановке развала государства и армии любое российское правительство, оказавшееся на месте большевиков, тоже было бы вынуждено заключить сепаратный мир с Германией.

Убедительно раскрыто влияние Брестского мира на последующие события. Для России он не имел долгих пагубных последствий. Зато благодаря нему русская революция бумерангом ударила по кайзеровской Германии. Революционное разложение немецкой армии, оккупировавшей западные области России, значительно ускорило падение кайзеровского режима и поражение Германии в Первой мировой войне.

---

Не исключено, что в 2014 г., когда будет отмечаться столетие начала войны, эта схема будет превращена в политическое оружие. Ведь в преддверии 70-лстия начала Второй мировой войны, в 2009 г., ПАСЕ приняла резолюцию, согласно которой «сталинский» режим был объявлен таким же виновником этой войны, как и режим гитлеровский. Ну а на кого возложить ответственность за развязывание Первой мировой войны?

Теперь, разумеется, на Западе уже не вспомнят, что именно английский премьер-министр лорд Герберт Асквит собирался предать германского кайзера Вильгельма II суду Гаагского трибунала (созданного в 1907 году, кстати, по инициативе русского царя Николая II) за нарушение нейтралитета Бельгии, газовые атаки, «неограниченную подводную войну», убийства пленных и другие военные преступления. Не вспомнят и об агрессивных целях кайзеровской Германии в отношении России.

Между тем пангерманисты с 80-х гг. XIX века строили планы расчленения России. Геополитик Э. Гартманн, писавший в журнале «Die Gegenwart», предлагал выделить из России «Балтийское» и «Киевское» «королевства». Их очертания удивительно напоминают рейхс-комиссариаты Остланд и Украина, созданные нацистами в 1942 г. В 1914 г. кайзеру Вильгельму II был представлен т.н. меморандум Класса — Гутенберга{5}, который рекомендовал очистить от туземного населения Прибалтику, Белоруссию и Великороссию к западу от линии Петроград — Смоленск для расселения там немцев. Летом 1915 г. 1347 немецких профессоров различных политических убеждений — от правоконсервативных до социал-демократических — на съезде в Берлине подписали меморандум правительству, в котором обосновывалась программа территориальных захватов, оттеснения России на восток аж за Урал (!), немецкой колонизации на захваченных русских землях{6}. Разве мы не имеем права назвать их идейными предтечами Гитлера в кайзеровской Германии?!

За считанные месяцы до начала Первой мировой войны ее будущий прославленный русский полководец Алексей Брусилов отдыхал на курорте Бад-Киссинген в Северной Баварии. В один из дней его поразила такая картина:

«Весь парк и окрестные горы были великолепно убраны флагами, гирляндами, транспарантами. Музыка гремела со всех сторон. Центральная же площадь, окруженная цветниками, была застроена прекрасными декорациями, изображавшими московский Кремль, его церкви, стены и башни. На первом плане возвышался Василий Блаженный… Начался грандиозный фейерверк с пальбой и ракетами под звуки нескольких оркестров, игравших “Боже, царя храни” и “Коль славен”[3]… Вскоре масса искр и огней с треском, напоминавшим пушечную пальбу, рассыпаясь со всех гор на центральную площадь парка, подожгла все постройки и сооружения Кремля. Перед нами было зрелище настоящего громадного пожара. Дым, чад, грохот и шум рушившихся стен. Колокольни и кресты церквей накренялись и валились наземь. Все горело под торжественные звуки увертюры Чайковского “12-й год”… Немецкая толпа аплодировала, кричала, вопила от восторга, и неистовству ее не стало пределов, когда музыка сразу при падении последней стены над пеплом наших дворцов и церквей, под грохот апофеоза фейерверка, загремела немецкий национальный гимн»{7}.

Разве все это не сродни факельным шествиям нацистов? Бывший в 1914 г. министром иностранных дел России С.Д. Сазонов предупреждал: «Невероятная способность самообольщения, которою обладает германский народ и от которой его не спасает высокая степень культурного развития, должна быть, очевидно, поставлена на счет его особой психологии, являющейся первостепенным политическим фактором, с которым и впредь будут вынуждены считаться его соседи во всех своих сношениях с Германией) и которому до сих пор не придавали должного внимания»{8}. Через шесть лет после того, как были написаны эти строки, к власти в Германии пришел Гитлер…

Но нет, «виновники войны», как обычно, будут найдены на другой стороне Европы! При этом не исключено, что устроители очередной резолюции ПАСЕ вытащат на свет изжеванный тезис о царской России как о «тюрьме народов». Империю Габсбургов же объявят этаким прототипом нынешнего Евросоюза, а Сербию — тогдашним «гнездом международного терроризма». «Кровавым тоталитарным диктатором», угрожавшим всему миру, огласят, конечно же, русского царя Николая II. Благо «прогрессивная историография» за 100 лет подготовила для этого богатую почву.

Однако было бы неверно представлять дело и так, что Россия в 1914 г. подверглась неспровоцированному «вероломному» нападению. Слов нет, российские власти сделали все, чтобы предотвратить войну без урона для чести и достоинства государства. Но что означают сии понятия? Их рамки всегда расплывчаты.

Проявления шовинизма перед войной были нередкими и в России. Под высочайшим покровительством выпускались квазиисторические труды, в которых красной нитью проходила идея о «германстве» как «вековом враге славянства»{9}. Уже 13 июля 1914 г., когда стало известно о неприемлемом для Сербии ультиматуме, предъявленном ей Австро-Венгрией, многотысячная толпа запрудила улицы Петербурга. Всюду превалировал лозунг «Да здравствует война!»{10} На следующий день восторженную статью об этой манифестации и грядущей войне писал официоз «Новое Время». Нет, язык не повернется назвать эту столичную русскую публику миролюбивой! А могла ли власть при таких общественных настроениях принимать только разумные и взвешенные решения?!

Когда нападение Австро-Венгрии на Сербию стало фактом, Николай II недолго выбирал между всеобщей и частичной мобилизацией Русской армии. Частичная мобилизация путала разработанные военные планы, поэтому военный министр В.А. Сухомлинов и начальник Главного штаба Н.Н. Янушкевич настаивали на объявлении всеобщей мобилизации. Было бы, однако, неверно приписывать окончательное решение государя только влиянию военных специалистов. Николай II был, похоже, прав, если рассудил, что и частичная мобилизация может быть воспринята Германией как желательный casus belli в отношении России, а откладывание всеобщей мобилизации только ухудшит стратегическое положение России в надвигающейся войне.

За полгода до этого, в феврале 1914 г. бывший министр П.Н. Дурново направил царю памятную записку, в которой откровенно высказал свой взгляд на то, чем грозит России участие в большой европейской войне. В литературе нередко приводят ту часть этой записки, которая прямо-таки потрясает своим почти совершенно точным пророчеством всего того, что случилось с Россией впоследствии:

«Главная тяжесть войны выпадет на нашу долю. Роль тарана, пробивающего толщу немецкой обороны, достанется нам. Война эта чревата для нас огромными трудностями и не может оказаться триумфальным шествием на Берлин. Неизбежны и военные неудачи, …неизбежными окажутся и те или другие недочеты в нашем снабжении. При исключительной нервности нашего общества этим обстоятельствам будет придано преувеличенное значение. Начнется с того, что все неудачи будут приписывать правительству. В законодательных учреждениях начнется кампания против него, как результат которой в стране начнутся революционные выступления. Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги, …сначала черный передел, а затем и общий раздел всех ценностей и имуществ… Армия, лишившаяся за время войны наиболее надежного кадрового состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка… Лишенные действительного авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдерживать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению…»{11}.

Помнил ли Николай II о предостережениях Дурново? Всегда. Мог ли он в июле 1914 г. поступить иначе? На этот вопрос, по всей совокупности данных, ответ однозначно отрицательный.

Предположим, что царь не вступился бы за Сербию, угрожаемую Австро-Венгрией. Что было бы тогда? Нетрудно представить, что это сразу вызвало бы волну общественного негодования, разжигаемого врагами режима под благопристойными патриотическими лозунгами. В роли тарана против самодержавия, как и в 1905 г., выступил бы рабочий класс. А здесь необходимо учесть то, что он в 1914 г. находился на пороге новой революции! За первое полугодие 1914 г. в России бастовало под политическими лозунгами больше рабочих, чем за тот же период революционного 1905 г.! В июле 1914 года в Петербурге уже возводились баррикады. Недалеко было и до вооруженного восстания. Обстановка была крайне накалена.

И чтобы в этих условиях власть подала для общественного недовольства повод, перед которым померк бы позор сдачи Порт-Артура в декабре 1904 г.?! Летом 1914 г. война должна была представляться элите Российской империи средством спасения от надвигающейся новой революции. Нет, имперская элита не забыла предостережений своих дальновидных представителей (П.А. Столыпин ещё в 1909 г. выдвигал необходимым условием успешного преобразования России «20 лет покоя»). Однако летом 1914 г. нужно было срочно спасать горящее здание монархии. Перенаправить общественную энергию с внутреннего врага — самодержавия — на внешнего казалось единственным выходом в сложившейся политической обстановке. Тогда угроза революции временно отодвигалась, становилась неактуальной. Тем более что война начиналась как патриотическая, Отечественная.