Патриция Хортон - Королевская страсть

• Название: Королевская страсть
• Автор: Патриция Хортон
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-185-0

Рыжеволосая красавица Барбара Вильерс приезжает в Лондон. Здесь она, не скрываясь от людских глаз, переживает свой первый бурный роман с лордом Филипом Честерфилдом. Возлюбленный оставляет ее; она ищет забвения в браке, но находит его… в объятиях Карла II, возвращению которого на английский трон в немалой степени способствовала сама. Брак с Катериной, принцессой Португалии, интрижки с фрейлинами — ничто не может надолго отвлечь короля от Барбары.

Герои романа переживают большой лондонский пожар 1666 года, эпидемию чумы, охватившей Англию, войну с Голландией.

Над всеми испытаниями, выпавшими на долю Карла и Барбары, над обыденностью повседневной жизни продолжает царить королевская страсть.

---

Филип рассмеялся ликующим горловым смехом и поднял ее на руки. Он легко, как ребенка, внес ее в спальню и поставил на ноги. Барбара трепетала. Ей хотелось подарить ему бесконечное наслаждение, но она чувствовала себя такой неумелой. Она безумно желала его, но еще не знала способов вызвать в нем такое же дикое желание. На мгновение ей вспомнилась Анна. Анна в объятиях Филипа! Она лежала с ним в этой же постели! Ей вдруг померещилось, что Анна где-то рядом, посмеивается над ее неумелостью и неловкостью. Волна ревности захлестнула Барбару. «Прекрати! — убеждала она себя, — ты не должна думать об Анне! Это твоя ночь! Сегодня Анна тоскует одна, а ты здесь с Филипом!»

Она тряхнула головой, отгоняя образ Анны. Видя, как насмешливо Филип поднял брови, Барбара похолодела.

— Что ты качаешь головой? — спросил он.

Барбара робко сказала:

— Должна признаться, мне страшно, милорд. Я боюсь… боюсь не понравиться вам.

Филип нежно взял ее за подбородок и приподнял ее лицо.

— Барбара, ты просто сокровище. Любой мужчина был бы счастлив, если бы ты подарила ему ночь.

Барбара отвела на мгновение глаза и, вновь взглянув на него, сказала с подкупающей искренностью:

— Я так неопытна, милорд, в любовных играх, но обещаю, что буду прилежной ученицей.

Филип поцеловал ее, и это было убедительнее любых слов. Мысли Барбары путались. Она отчаянно пыталась вспомнить, как в ту ночь они оказались раздетыми в постели. В тот раз она опомнилась, когда уже лежала обнаженная в объятиях Филипа. Может быть, существуют какие-то правила? Не спросить ли Филипа?.. Ничего, он сделает все, как надо. И она почувствовала себя спокойно в кольце его рук.

Он мягко отодвинул от себя Барбару и, расстегивая лиф платья, нежно целовал ее шею. Барбара старалась стоять спокойно, сдерживая нарастающее смущение и горячую волну желания, поднимающуюся из глубин ее существа. Вдруг он найдет ее непривлекательной? У нее полная грудь — возможно, слишком полная? Над левой грудью маленькая родинка — что если она покажется ему некрасивой? Филип опустил вниз лиф ее платья, обнажив груди с розовыми остренькими сосками. Он приник к ним губами. Барбара затрепетала.

— Ты восхитительна, — едва слышно выдохнул он.

Барбара обвила его голову руками и взглянула на золотистые пряди его волос. Ее переполняла нежность. Каким юным и по-детски уязвимым он казался сейчас, в самозабвенном наслаждении ее грудью! После этих бесконечных мгновений он поднял голову и улыбнулся:

— Я следую в поисках дальнейших наслаждений.

Расстегнув тугой пояс, он снял с нее платье и бросил его на пол. Когда оно заслонило Барбаре лицо, она почувствовала странную незащищенность: ей не видна была реакция Филипа, вдруг что-то не понравится ему и он успеет скрыть это под вежливой улыбкой, чтобы не обидеть ее.

Запутавшись в складках упавших нижних юбок, Барбара окинула себя взглядом и заметила, что тугой пояс оставил красный след. Она сердито растерла кожу. Филип обхватил ладонями ее талию:

— Как ты стройна! Вся твоя талия умещается в моих ладонях.

Под его загорелыми руками начинался изящный изгиб ее бедер, плавно переходивших в безупречную линию длинных стройных ног. Нижние юбки лежали смятой грудой, окутывая еще обутые ножки. Филип склонил голову и приник губами к ее шее, отчего по всему ее телу прошел трепетный холодок. Ее руки сами начали расстегивать тонкую рубашку Филипа. Ей захотелось положить ладони на его обнаженную грудь. Он засмеялся и помог ее непослушным пальцам. Она сняла рубашку, обнажив шелковистые волосы на его груди, они оказались темнее, чем на голове. Барбара склонилась и припала к ним губами, чувствуя солоноватый вкус кожи Филипа. Барбара медленно, нежно ласкала губами его тело. Филип поцеловал ее волосы и спустил кюлоты, не отстраняясь от ее ласк.

Когда Филип прижал Барбару к своему обнаженному телу, она была уже в полуобморочном состоянии и вся дрожала от сладкого томления. Она поднялась на носки, чтобы полнее ощутить поднимающийся к ней мужской орган. От этого жаркого сплетения в ней родилась какая-то невообразимая доныне, неиспытанная еще сладость. Она все крепче прижималась к нему, их тела слились в единое целое, и она уже не понимала, где она, а где Филип. Она таяла, охваченная восторгом. Когда ей уже казалось, что большей близости и большего наслаждения быть не может, Филип вдруг подхватил ее на руки и опустил на кровать. Льняные простыни шероховатым холодом обожгли ее, но она даже не заметила этого, чувствуя лишь, что Филипа нет с нею рядом. Глаза ее потемнели от желания, она протянула к нему руки. Он стоял у кровати, любуясь ее красотой. Ее молодое прекрасное тело сияло при свете свечей, роскошные волосы пламенели на белоснежных простынях, ее страстность усиливала его желание.

Он сказал словно про себя:

— Ты самое прекрасное создание, какое мне доводилось когда-либо видеть.

Опустившись на колени подле нее, он ласкал руками ее грудь, потом лег, полузакрыв ее своим телом, и нежно покусывал губами нежно-розовые соски, приводя Барбару в неистовство. Он принялся целовать ее тело. Барбара пылала; грудь ее вздымалась, тело трепетало и ее плоть жаждала, чтобы он овладел ею. Ей еще не приходилось чувствовать такого голода, такого безумного желания.

Наконец она тихо взмолилась:

— Прошу вас, милорд, — и Филип, поняв, что она готова, вошел в нее.

— Ах… — простонала Барбара с облегчением и восторгом. Он был необходим ей, как вода жаждущему в пустыне. Охваченная блаженством, она поняла, что дает и получает наслаждение — и это было то, для чего ее создал Бог. Сознание оставило ее, и, повинуясь каким-то древним инстинктам, она изогнулась и теснее прижалась к нему. Их движения становились все быстрее, тела блестели от пота, все сладостнее и глубже становилось наслаждение. Она потеряла ощущение времени и пространства. Мир сузился до размеров их сплетенных тел, и в этом мире существовал лишь непостижимый чувственный экстаз. Когда наслаждение, казалось, дошло до предела и Барбара, испытывая легкое головокружение, почувствовала, что большего счастья ей не вынести, движения Филипа стали быстрыми и резкими, и внезапно этот сладостный мир взорвался внутри Барбары в финальном аккорде наслаждения и тело ее разлетелось на мельчайшие кусочки, радостно мерцавшие в темноте бесконечной вселенной.

С первыми лучами солнца Барбара покинула комнаты Филипа, чувствуя, что лишь ее сонная оболочка скачет по сумеречному городу в сопровождении хмурого Джефа, а самая суть осталась там, в спальне Филипа.

Проходили дни, недели… Барбара жила как в полусне, полностью пробуждаясь лишь в объятиях Филипа. Они встречались почти каждую ночь, а днем виделись редко. Он был занят какими-то таинственными делами, которые не хотел обсуждать с нею, и никогда не появлялся среди молодых людей, окружавших ее на прогулках или в модных кофейнях. Даже по вечерам он теперь не показывался в доме Вилльерсов.

Барбара жила ради их тайных предутренних часов, ради свиданий в спальне Филипа. Под его опытным руководством чувственная натура девушки расцвела подобно бутону, согретому теплом солнца. Исчезли робость и неуверенность, и подчас трудно было сказать, кто из них двоих учитель, а кто ученик. Ее перестали терзать мысли, что его горловой смех вызван ее неловкостью. Она, как неутомимый первопроходец, исследовала все его тело и знала, что это доставляет ему удовольствие; ее язычок выискивал и ласкал самые интимные уголки его тела, воспламеняя и возбуждая его. Порой именно она придумывала новые позы для их любовных игр. Однажды Филип по ее заказу приготовил ванну. Барбара обвила тонкими белыми руками его шею и увлекла за собою в воду.

Ее красота, красота любящей и любимой женщины, стала просто ослепительной, и мужчины вились вокруг нее, словно пчелы вокруг жимолости. Среди них был и горячо влюбленный в нее Роджер Палмер. Как-то он, пропустив свои адвокатские занятия в Темпле, зашел в таверну «Колокол» в поисках хорошей компании и веселой выпивки. Он замешкался в дверях, пока глаза привыкали к полумраку сводчатого зала; его внимание привлекла оживленная компания в дальнем углу. Привыкнув к темноте, Роджер увидел Барбару, окруженную молодыми людьми, которые всячески развлекали ее. Она подняла к нему сияющее лицо, и Роджер влюбился в нее с первого взгляда. Это было не в его натуре, женщины не интересовали его. Застенчивый и робкий, он целыми днями просиживал за книгами. Сердце, положенное к ногам Барбары, было бескорыстным и целомудренным. У Барбары даже дух захватило, когда она заглянула в его чистые, преданные карие глаза. Такая преданность льстила ей, и она сожалела, что может ответить на это лишь милым флиртом. Как жаль, думала она, ведь он будет просто убит, когда она выйдет замуж за Филипа.

Об остальных воздыхателях она тревожилась меньше, понимая, что многие волочатся за нею потому, что она была признана первой красавицей Лондона и ухаживать за Барбарой Вилльерс считалось модным. Все были очарованы ею и демонстрировали свою преданность; каждый считал своим долгом объясниться в любви прелестной Барбаре.