Татьяна Тронина - Гнездо ласточки

• Название: Гнездо ласточки
• Автор: Татьяна Тронина
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-6859

Его считают образцовым семьянином, его жене завидуют, а дочь, которой не было в родном доме более десяти лет, считают неблагодарной. Никто не верит Кире, когда она пытается изобличить изверга-отца, ведь горожанам удобнее видеть в нем храброго полицейского и настоящего мужчину. Вернувшись в родное гнездо спустя годы, Кира понимает, что ничего не изменилось и дома – того самого, в котором помогают даже стены, – у девушки по-прежнему нет. Чтобы построить новый, настоящий дом, ей потребуется пройти нелегкие испытания.

---

– Клянись, что он ее не бьет.

– Клянусь. И потом, Кирочка, неужели ты думаешь, что я бы допустила…

– Я ничего не думаю, – перебила ее Кира. Помолчала, собираясь с мыслями. Уже легче – что отец не бьет младшенькую… – Я тебе одну вещь хочу сказать, мама. Если мужчина ударил женщину – то он виноват. Если мужчина ударил ее второй раз – то виновата уже она, потому что осталась с ним, потому что терпит этого урода. Если мужчина бьет собственного ребенка на глазах у матери, то она – преступница. Самая настоящая преступница. Потому что допускает это. И ее место – в тюрьме. Нет, конечно, отца тоже посадить надо, пожизненно, но и ее тоже, эту мамашу.

– Кирочка, прости меня. Я очень виновата перед тобой. Очень!

– Мама, я тебя никогда не прощу. Я тебя ненавижу. Я так жалею, что приехала сюда, – брезгливо произнесла Кира. – Ладно, все. Спокойной ночи.

Она поднялась к себе, опять забыв перекусить. Но какая еда, тут не до еды. «Скорее бы Тим выздоровел, скорее бы уехать отсюда… И все равно Гелю бы я забрала. Да, пусть отец и не бьет ее, но все равно для девочки психологическая травма – жить с этими уродами, видеть все это… Даже если отец бьет мать не при Геле (а меня-то он в свое время не стеснялся, скотина), то атмосфера все равно тяжелая, гнетущая. Здесь мертвечиной пахнет, этим воздухом нельзя дышать… Забрать Гелю надо. Но Тим против. Конечно, Тима тоже можно понять – ни к чему ему чужая родня, чужие проблемы, чужие дети, но мне-то что делать? Я же не могу засунуть голову в песок и сделать вид, будто ничего не замечаю? Я и так сколько лет делала вид, что ничего не было…»

Заснуть теперь оказалось невозможно.

Кира открыла ноутбук, нашла тот самый сайт, который читала постоянно.

Это был блог известной журналистки Натальи Радугиной. Одни ее ненавидели (проклятая феминистка, пытается развязать войну между мужчинами и женщинами, мутит воду, зарабатывает на жизнь, спекулируя «жареными» темами), другие считали чуть не святой, поскольку Наталья уже который год писала о женских проблемах. О насилии в семье, о дискриминации женщин на работе, о том, как в обществе относятся к женщинам…

Помимо «семейных» тем, Наталья еще много о чем писала в блоге, но Кира искала ответы только на свои больные вопросы.

Почему мужья бьют жен? Так принято? Бьет – значит любит? Почему жены это терпят? Считают нормальным? Оба виноваты? Она довела мужа до белого каления, вот он замахнулся и ударил…

Истории. Много историй о семейном насилии.

Где-то там, в глубинах радугинского блога, пряталась и исповедь Киры. Конечно, Кира не под своим именем ее писала, не все подробности вывалила. Так, самое основное:

«Здравствуйте, Наталья. Хочу рассказать Вам свою историю.

Мой отец бил мою мать. И меня.

Но никто об этом из окружающих не знал. Может, кое-кто из родных и знакомых догадывался, замечал – но не придавал значения. Подобные вещи случаются часто, никого уже не шокируют. Подумаешь, глава семейства дал оплеуху дочери (дети, они такие избалованные, их порой только оплеуха в себя и может привести!), толкнул жену (довела мужика, бабы – они же часто истерички с вечным ПМС!).

Тем более что отец на людях был совершенно другим человеком. Веселый, приветливый, добродушный. Про нас с матерью говорил – «мои девчонки». Вел себя очень галантно, подавал матери руку, придерживал двери, придвигал стул. Рыцарь, принц на белом коне… Моей матери завидовали – такой мужественный, красивый мужчина ей достался! Даже если бы она вздумала вдруг рассказать всем, как этот «принц» обращается с ней дома, то ей никто бы не поверил. Никто.

А он бил ее. Умело, почти не оставляя следов. Знал, куда и как бить – недаром из правоохранительных органов. Нет, я не хочу сказать, что если полицейский, значит – садист. Другие полицейские такими не были. Я видела, как дети его сослуживцев смотрят на своих отцов. Они смотрели на них – с любовью. Они обнимали их, не боясь ничего, разговаривали с ними…

Я всегда с тех пор обращаю внимание на то, как дети смотрят на своих родителей, по одному их взгляду угадываю, что за обстановка в семье. Если в глазах ребенка – страх, если он скован, подавлен, молчалив, похож на загнанного зверька – все, есть повод засомневаться в его счастливом детстве.

Странно, что другие люди не обращают на это внимание. Я же – сразу выхватываю в толпе забитого ребенка, я ВИЖУ его.

…Как только мы оказывались в своем доме и за нашими спинами закрывалась дверь, отец сразу же сбрасывал с себя маску галантного рыцаря. Это был уже другой человек. Мстительный, злой, способный придраться к любой мелочи. Его главным врагом оказывалась мать.

Тычки, толчки, затрещины, пощечины, оплеухи – в нашей семье обычное дело. Мать это, наверное, и за битье не считала. Но стоило ей допустить какую-либо серьезную (с точки зрения отца) оплошность – ей уже доставалось по полной программе. Отец начинал ее избивать. Уронила вазу, лишнее слово сказала при посторонних, не так на кого-то посмотрела, пересолила суп? На казнь.

Мне тоже доставалось за малейшую провинность. Плохая оценка, неаккуратно застеленная постель, забыла калитку на засов запереть – негодяйка, заслуживающая наказания.

Помимо битья, отец умел заставить испытать мучительный стыд. Он рылся в моих вещах, белье, высмеивал мою внешность, походку, то, как я говорю. В выражениях и сравнениях он не стеснялся. Я была в его глазах грязной шлюхой, тварью, ничтожеством. Друзей ни у меня, ни у матери не было. В дом никогда и никого не приглашали, по телефону нам звонили лишь родственники отца.

Замечали ли они то, что творилось в нашем доме? Я думаю, они не хотели ничего замечать.

Да и внешне, как я уже говорила, в нашей семье все было чинно-благородно.

Наверное, доктора в местной больнице о чем-то все-таки догадывались. Уж больно часто мы с матерью попадали в больницу. То перелом, то ссадина, то сотрясение. Но связываться с отцом никто из медработников тоже не хотел – во-первых, мы с матерью ни в чем бы не признались (боясь гнева отца), во-вторых, отец работал в полиции (милиции тогда).

Все детство мое прошло в страхе. Я мечтала сбежать из дома. И, едва только появилась возможность, я сбежала. В Москву, учиться. Познакомилась с человеком, который является полной противоположностью моего отца. Искренний и открытый. Что на уме, то и на языке. Человек без второго дна. Любящий меня до безумия, потворствующий любой моей прихоти. Конечно, у моего избранника много других недостатков. Но зато есть главное достоинство – он не способен поднять на меня руку.

Люблю ли я его? Не знаю. Мне кажется, я выбрала его лишь за то, что он не способен меня ударить.

Прошло много лет с тех пор, как я сбежала из дома. Не приезжаю туда, очень редко созваниваюсь с родными. Словом, свела все контакты к минимуму. Хочу забыть, но не могу. Вернее, не вспоминаю, а на душе все время тяжесть, все время ощущение, что я гадкая, грязная маленькая шлюшка, неумеха-криворучка, дура. Мне в голову отец вбил, что из меня ничего не получится, что я ничтожество. Это не так. Но я ничего не могу с собой поделать, измениться, забыть об оскорблениях.

Мне, наверное, надо срочно к психологу, а я не могу. Если я начну вспоминать, рассказывать о своем детстве в подробностях – мне кажется, я просто умру. Меня смоет волной, не волной даже, а цунами, и я захлебнусь в собственных воспоминаниях.

Мать до сих пор продолжает жить с отцом. Но она говорит, что отец со временем стал мягче, добрее и уже реже поднимает на нее руку. А с тех пор, как родилась моя младшая сестренка, и вовсе перестал.

Надеюсь, что так и есть. Ведь, в самом деле, невозможно жить с тираном, да еще рожать ему новых детей!

Я завидую своей младшей сестре – она не видит того ужаса, в котором я прожила все свое детство. Последние мои дни перед побегом из родного дома оказались самыми тяжелыми.

Мне было шестнадцать, я училась в последнем классе. И я влюбилась… До безумия. Поначалу у меня с моим бойфрендом были весьма невинные отношения. Но потом свершилось неизбежное – мы стали близки. В это время я как-то мало думала о том, что скажет отец, у меня словно отключились мозги. Потому что в первый раз в жизни я оказалась счастлива, я любила и была любимой. Никогда, никогда, никогда потом не испытывала подобного. В первый и последний раз я испытывала счастье – тогда.

Отец узнал. Он рылся в моих вещах, нашел записку от любимого (не успела уничтожить ее вовремя, потеряла бдительность). Остальную правду он из меня просто выбил .

Я ему рассказала всё, абсолютно всё. Глупо. Надо было врать и изворачиваться. Но я не могла. Очень трудно врать, когда тебе медленно выворачивают руку. И ломают ее, глядя прямо в глаза. А ты – слышишь, как хрустят твои кости…

Вот такая она, моя история».

– Я любила и была любимой, – вслух произнесла Кира. Захлопнула крышку ноутбука, легла щекой на подушку.

Гм, любила… Бежала прочь из родного городишки, только пятки сверкали. Любила ли?