Сьюзен Сассман - На диете

• Название: На диете
• Автор: Сьюзен Сассман
• Издательство: Фантом Пресс, ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02437-9

Хорошо быть худой и счастливой. И плохо быть толстой и несчастной. И уж совсем никуда не годится, когда ты из худой и счастливой вдруг превращаешься в толстую и несчастную. Сьюзен Сассман тонко, смешно и увлекательно описывает революцию, свершившуюся в одной, отдельно взятой женщине.

“На диете” – роман о женщинах, еде и любви.

У Барбары Аверс любящий муж и двое милых детей, она красива, стройна, у нее есть интересная работа – но счастлива ли она, или ее жизнь – сплошная ложь?

В память о любимой подруге Барбара поклялась бросить курить, и жизнь ее покатилась под откос, а вес, напротив, устремился вверх. Барбаре пришлось пройти через круг ада, который Данте почему-то забыл описать, – через диету. Есть ли на свете мука страшнее диеты и можно ли ее вытерпеть? Особенно если она сопровождается предательством близких и жутковатыми открытиями. Барбаре удалось все – не только побороть свою необъятность, но и начать новую жизнь на осколках прежней.

“На диете” – смешной и очень ободряющий рассказ о том, что диета способна сделать с вашим телом и с вашей душой.

---

– “Об э-этом зна-ают все!” – жизнерадостно грянули гости.

Пение сопровождалось ритмичным топотом и завершилось овациями. Фрэнклин перенес концерт, не дрогнув ни единым мускулом. За его спиной прекрасной заледеневшей статуей маячила Эшли. Наверняка прихватил ее для поддержки. Пропихивая ладонь под каменный локоть мужа, я послала Эшли лучезарную улыбку и прошептала:

– Спасибо, дорогая! – Потом развернулась к гостям: – О, эпохальный момент! Вы лишили политикадара речи!

Все так и покатились со смеху. Определенно, я сегодня в ударе. Рука Фрэнклина казалась жесткой, как стальной доспех. Ему, однако, хватило ума и выдержки не отбиваться от меня на глазах у ликующих клиентов. Не дай бог, удивятся, отчего это адвокат не разделяет их радость.

– Судьи наконец-то засучили рукава и назначили все старые дела к слушанию. Поэтому Фрэнклин сумел почти одновременно выиграть все ваши процессы. – Полная чушь, от первого до последнего слова, но опровергнуть ее мог только Фрэнклин. Ясное дело, он смолчал. – Это такая огромная радость для мистера Аверса, что он всей душой пожелал отпраздновать ее вместе с вами. А теперь, дамы и господа, ваши призы!

И я вскинула высоко над головой веер, составленный из двенадцати конвертов.

Церемония вышла торжественная – не хуже вручения дипломов в университете. Я по одному передавала конверты Фрэнклину. Тот сдавленным голосом оглашал имя клиента, под громовые аплодисменты вручал ему причитающееся и вяло жал руку. Осчастливив последнего, попытался незаметно ретироваться, но не тут-то было – гости дружным хором потребовали его выступления.

– Речь! Речь! Речь! – скандировали они.

– Гм-м... – Он сипло откашлялся. – Счастлив видеть вас здесь. Гм-м... К сожалению, я очень устал, только что с самолета... Прошу меня простить, я лишь переговорю с миссис Аверс, и мы присоединимся к вам.

Я махнула официантам, чтобы разносили десерт, и позволила Фрэнклину вывести меня в кабинет. Едва за нами закрылась дверь, я брезгливо выдернула руку. Всю дорогу через гостиную он с такой яростью стискивал мое запястье, что на коже остались красные пятна.

– Убить тебя мало!

– Вряд ли разумно признаваться в этом при свидетелях, – холодно усмехнулась я, и он в панике оглянулся. Эшли, увязавшаяся за нами следом, плотно затворяла дверь. – Боитесь, мы придушим друг друга, обнимаясь на радостях?

Она лишь высокомерно хмыкнула. Усмешка у нее была точь-в-точь как у Фрэнклина. Наверняка они находят забавным одно и то же: голод, мор, озоновые дыры. Представляю, как они забираются в постель и заключают друг друга в объятия – два робота, надменно усмехающиеся и лязгающие железными телами. Я едва не рассмеялась.

Но Фрэнклину было не до веселья.

– Ты хоть понимаешь, что натворила?

– Янатворила? Ты бы лучше на себяпосмотрел, дорогой. Господи, только вдумайся! Ты обирал людей, переживших страшные трагедии, испоганил мою жизнь. И у тебя еще хватает наглости винить меня в своих грехах?

Он сунул руки поглубже в карманы – наверняка борясь с соблазном подпортить мне макияж – и принялся мерить шагами кабинет.

– Ты никогда не понимала, что такое власть. Если человек наделен властью, обычные порядки не для него. Вот твой отец отлично это знал.

– Не смей даже упоминать о нем!

– Только так и делается большая политика. И мы бы давно тебе это объяснили, выкажи ты чуть больше заинтересованности.

– “Мы”?

– Не прикидывайся идиоткой!

Я повернулась к Эшли:

– Дорогая, а что, если Фрэнклин проиграет выборы?

– Он прирожденный победитель, миссис Аверс.

– Вы не ответили. Что, если он проиграет?

– Такое может случиться лишь в одном случае. – Холодная улыбка. – Если вы разгласите этот пустяковый инцидент.

– Шарить по карманам собственных клиентов, по-вашему, “пустяковый инцидент”? – Я почесала бровь с глубокомысленным видом. – Одного не пойму. Если Фрэнклин такой супермен, почему не сумел раздобыть денег честным путем?

– Подумайте хотя бы о детях! – Эшли пропустила мой вопрос мимо ушей. – Им придется еще тяжелее, чем Фрэнклину.

Я почистила ноготь его позолоченным ножичком для бумаг и прогнусавила как можно вульгарнее:

– К черту детей! Я всегда на них плевала.

– Да, Барбара, все дело в детях. Я старался для них. Хотел, чтобы они могли гордиться своим отцом – сенатором Аверсом.

Так вот оно, счастье, в его понимании. Шумиха, публичность, вспышки фотокамер... Дай ему волю – запеленает детей в звездно-полосатый флаг и будет петь им гимн за завтраком, обедом и ужином. И что самое тошное, он действительно верит во всю эту чушь.

– Это ты тоже делал ради детей? – Я выложила перед ним конверт с пометкой “Детективное агентство Хэлси”.

Фрэнклин и Эшли оказались большими любителями пообжиматься в отдельном кабинете, за ужином при свечах. Особенно почему-то в Канзас-Сити – то и дело срывались туда на вечер-другой, когда предполагалось, что они в Спрингфилде.

– Ответь, Фрэнклин. Этимдети тоже должны гордиться?

– Тупая курица! – Снимки веером разлетелись по столу.

– Уже не тупая. – Я помолчала, разглядывая парочку. – Неужели я так и не добьюсь ответа? Что, если ты провалишься на выборах? Не боишься, что твоя верная Эвита перестанет за тебя голосовать – руками и ногами?

Лицо Фрэнклина пошло багровыми пятнами.

– Не смей хамить!

– Не буду, – покладисто согласилась я. – И все-таки советую вам всерьез обдумать эту проблему. Вряд ли она из тех женщин, что станут цепляться за неудачника. Это мы, жалкие тупые курицы, довольствуемся малым.

– Имей в виду, Барбара, такими методами тебе меня не вернуть!

– Слава богу! Значит, мне не грозит мучительная смерть от беспрерывной рвоты.

– И все-таки вам лучше жить вместе, пока Фрэнклин не пройдет в сенат, – подала голос Эшли. – Так полезнее для кампании.

Я проигнорировала ее бредовое предложение. Демонстративно закинула ноги на письменный стол и спросила:

– А дети будут жить с вами?

– Разумеется, мы им всегда рады. – Апломба Эшли было не занимать.

– Нет уж. С вами они будут куда счастливее. Видите ли, дорогая, со мной они и знаться не хотят. Фрэнклин раскрыл им глаза, какое убожество их мать – жирное, жалкое убожество. Конечно, я стану забирать их по воскресеньям и праздникам. Но жить им лучше с отцом-сенатором и его стройной молодой женой.

Эшли, сделавшись серой, как засохшая грязь, метнула панический взгляд на Фрэнклина. Впустую. Он вообще не уловил суть спора, – по обыкновению, слышал только то, что ему было нужно.

– Так ты не станешь связываться с газетчиками? Я правильно понял?

– Правильно, Фрэнклин. И насчет детей ты прав. В переходном возрасте и без того хватает проблем, а тут еще отец за решеткой...

– Я рад, что ты так благоразумна.

– Я просто воплощение благоразумия.

Опустив ноги, я выдвинула ящик стола и извлекла семейную бухгалтерскую книгу. Пора наносить решающий удар.

– Фрэнклин, гости тебя заждались. Но напоследок взгляни вот на эти цифры. Любопытно, наверное, почему они тебя так обожают? – Я нашла нужную страницу. Записи и впрямь выглядели впечатляюще. – Вот, ознакомься. Столько ты выплатил каждому.

Фрэнклин шагнул ко мне, и я поспешила освободить кресло. Оно ему понадобится.

– Они получили сполна всю сумму, включая и твою треть. Восхищаюсь твоим благородством, Фрэнклин. Не всякий адвокат откажется от законной доли. А уж с подарочными талонами ты и вовсе переборщил. Учись обуздывать свою щедрую натуру. – Фрэнклин упал в кресло. – Дом со дня на день переходит к новым владельцам. Все акции наш брокер продал по моей просьбе, а... Впрочем, сам прочитаешь. Мне же пора возвращаться в гостиную. Где дверь, ты знаешь.

Вцепившись пальцами в волосы, он раскачивался над безжалостными колонками цифр.

– Не может быть... Ты не могла так со мной обойтись! Ведь это конец, конец всему... У двери я задержалась.

– Конец? Это как посмотреть.

ФЕВРАЛЬ (86 – ?)

На Мичиган-авеню бесновался ледяной ветер. Стоило вынырнуть из теплого нутра церкви он ударил в лицо, пригибая к земле. Я обхватила Рикки и Джейсона, и мы двинулись против ветра, торопясь завернуть за угол. Перехватывало дыхание, но я методично заглатывала крохотными порциями свежий влажный воздух. Только отвязался липкий приторный дух всех этих лосьонов, гелей и прочих притираний, которыми умащивает себя Стэнфорд.

После поминальной службы мне пришлось чмокнуть губами воздух в сантиметре от его щеки. Да вдобавок любезно кивнуть особе, вцепившейся в его рукав, как репей в собачий хвост, милое лицо – ничего хищно-кошачьего. Неужели Стэнфорда сменились вкусы? И задница у кстати сказать, оказалась далеко не сорокового размера – полноценный сорок шестой. Стэнфорда она обожала, всего целиком, с головы до ног, не рассуждая. Это бросалось в глаза даже издали. Может, хоть в этом браке ему удастся понять, что такое счастье?