Евгений Красницкий - Не по чину

• Название: Не по чину
• Автор: Евгений Красницкий
• Жанр: Незаконченное

Хотим мы того или не хотим, но такая беспощадная и зачастую грязная вещь, как политика, в той или иной степени касается каждого из нас. Политики же или, выражаясь иначе, управленцы высшего звена местного, регионального или общегосударственного уровня — такие же живые люди, как и все остальные, и ничто человеческое им не чуждо. Вот с этими-то людьми и предстоит столкнуться Мишке Лисовину в статусе уже не просто отрока, а сотника.

Черновой текст без последней главы.

---

Доказательства? Да пожалуйста! Напрягите-ка память. Не так уж и давно вы, глядя на Дударика, сказали себе: «коллекционируй счастье в детских глазах».

Было? М-да, припоминаете, но уже с трудом. Сейчас-то вас больше радует в глазах тех же мальчишек готовность к бою. А совершенно естественное поведение детишек княгини Агафьи, оказавшихся среди безликих железных чудищ, которые убивают и калечат живых людей… Что? А как, по-вашему, вы со своими опричниками — в доспехе и с бармицами вместо лиц — выглядели в детских глазах? Вот именно! Совершенно естественный детский страх, даже ужас, вызвал у вас всего лишь раздражение, не более!

Ну как, чувствуете, что вас засасывает идеология личного успеха? А не за ее ли насаждение вы так ненавидели ТАМ дерьмократов-либерастов? Отец Михаил? Ага! Вспомнили наконец-то! Схватились, как утопающий за соломинку, и совершенно зря! Да, зря. Не соломинка это, а основа основ! Он не учил вас отторгать желания, мечты, эмоции, он учил вас УПРАВЛЯТЬ ими! И был прав! Во всем! Абсолютно! Да, да, да! Тысячу раз «да»! Он сумел не оставить после себя тяжкой пустоты, он и сейчас с вами, и останется с вами до конца жизни. Возможно, это и есть святость, не нам судить…

А есть еще и Великая Волхва Градислава Всеславна. Она говорила вам, сэр, о «цели на всю жизнь» — о мечте! А вы-то обрадовались, что Аристарх-Туробой показал вам способ скрутить ее в бараний рог. И Юлька… Сколько чувств и желаний она в вас пробуждает, а вы-то испугались ее! Сестры, братья, мать… мальчишки, готовые идти на смерть по вашему слову! Они для вас тоже фигуры на доске? Дед… да, он заставляет вас рассчитывать и планировать, но он же и любит вас!

Все!!! Хватит!!! Прекратить истерику!!!»

Мишка до боли, так, что сам охнул, закусил зубами палец на левой руке, мог бы — дал бы сам себе в морду, чтобы прекратить бешеный поток мыслей. Это была паника, именно паника и ни что иное, но гибель Егора, каким бы тяжелым ударом она не являлась, не должна была повергнуть его в такое состояние — свои сильные и слабые стороны он знал. Значит, случилось что-то еще — более серьезное, из-за чего подсознание било тревогу, но рассудок это еще не понял. Отсюда и паника: есть опасность, очень серьезная, он ее пока не замечает, однако что-то такое чувствует. Результат — метание мысли: то в мистику тянет, то в воспоминания, исключительно неприятные, из ТОЙ жизни, то цепляние за светлые образы… Так ребенок, испугавшись чего-то (даже, не понимая, чего именно) первым делом кричит: «Мама!».

Это свое свойство Мишка знал очень хорошо: если постоянно всплывают в памяти неприятности из прошлого, значит, в настоящем что-то идет не так. Смерть Егора лишь повод, на самом деле это самое «не так» связано с чем-то другим.

«Что «не так»? Что-то в недавнем прошлом? Вполне возможно, даже скорее всего — какая-то мелкая, но существенная деталь или обстоятельство, на которое вы, сэр, не обратили внимания или отложили «на потом» и забыли? Хотя, может, и наоборот: что-то неприятное предстоит в будущем, но об этом не хочется думать? Блин, ничего в голову не приходит, но «звоночек» недвусмысленный, пренебрегать им ни в коем случае нельзя! Посидеть, подумать, прогнать в памяти недавние события… хрен там в этой суете что-то получится! Дождаться ночи, поговорить с мистером Фоксом… Да, раньше ночи, пожалуй, не получится. А сейчас заниматься тем, чем и собирался, даже если что-то неверно спланировал. Лучше неправильное действие, чем бездействие — железное правило! Неправильное действие можно впоследствии скорректировать, а если ничего не делать и ждать «озарения», то события станут развиваться самостоятельно, без вашего контроля, и неизвестно, куда все вообще заедет. Значит, действуем в соответствии с имеющимся планом…»

— Минь… Господин сотник, дозволь обратиться, старшина Дмитрий! — прервал мишкины раздумья голос Митьки.

— М? Чего, Мить?

— Не получилось у нас живым его взять… ребята сквозь камыши на шум стреляли. Ну и… того.

— Кого «его»? — Мишка натужно возвращался в реальность после «наезда внутреннего собеседника».

— Этого… боярина Левшу. У него там лодка спрятана… ловко так, даже с дерева разведчики не углядели. И где взял-то…

— Где, где… — недовольно пробурчал Мишка. — Они же на княгинину ладью на лодках напали, вот, видать, одну с собой и приволокли. Похоже, Левша не зря к берегу рвался — бросил бы заложников в камышах, а сам со своими людьми в лодку и поминай, как звали. Лодка-то велика? Шестеро в нее поместились бы?

— Да и больше поместилось бы… только далеко ли они без припаса…

— Неважно! Главное, что ему было куда стремиться. Если лодка большая, могли и княгиню с собой уволочь. Без детей, конечно.

— Ага… но мы-то им не дали! Слушай, Минь, а чего теперь-то делать? Надо, наверное к ночевке готовится. Я отрокам прикажу…

— Ты не знаешь, у нас чего-нибудь вкусненькое есть? — перебил Мишка. — Ну… чтобы детишек побаловать.

От такого зигзага мысли сотника Дмитрий слегка растерялся:

— Это… не знаю. У Ильи-то в обозе, конечно, есть, но до него добираться же…

— А тут? Ни у кого, ничего нет?

— Э… О! У Мотьки, наверняка мед должен быть! — догадался Дмитрий. — Только ему же Левша, зараза, нос вроде бы сломал. Не до медов ему…

— А все же спроси, Мить. Очень нужно!

Глава 2

Идея была проста: пока княгиня возится с боярыней Соломонией, подкатиться к детишкам; ну не посмеют няньки противиться. Угостить лакомством, успокоить, мол, никому больше в обиду не дадим, скоро домой отвезем; потом развеселить как-нибудь — ведь получалось же с нинеиными внучатами. Услышит княгиня Агафья детский смех, увидит довольные мордашки, глядишь, и разговор с ней по-доброму сложится. Какая бы она ни была крутая княгиня-соправительница, а мать есть мать — дети важнее всего.

Было, конечно, в этом что-то… некрасивое — использовать детей в своих целях, но самим-то детишкам от этого никакого вреда. Вот только голос… Мотькино полоскание и то ли компресс, то ли просто теплая повязка согрели горло, и Мишке немного полегчало, во всяком случае говорить, хоть и совсем негромко, он мог почти без саднящей боли.

Все планы порушила «то ли княжна, то ли не княжна»: выбралась из дома, боязливо покосилась на Дмитрия, который раздавал какие-то указания отрокам, и подалась к Мишке.

— Пан Лис…

— Слушаю, княжна… прости, — Мишка притронулся к повязке на горле, — не могу в полный голос говорить.

— Я не княжна.

«Ну вот: облом… впрочем, может, и к лучшему. Но почему, все-таки, «пан Лис?»

— И я не пан, и не Лис. Боярич Михаил, — Мишка вежливо склонил голову, — сотник Младшей дружины Погорынского войска. Прости, не знаю, как величать тебя, красна девица.

— Не Лис? Ой, боярышней Евдокией зовусь, — девица ответно поклонилась и указала на щит с изображением «лиса, несущего сияющий крест». — А как же это? Наставник наш отец Паисий сказывал, что есть у ляхов боярин, нечистого зверя на своем знамени имеющий. Вот я и подумала…

— Ну почему же нечистого? В Писании в «Пророчестве о Вавилоне» вовсе и не лисы упомянуты, а шакалы. Просто ошибка при переводе с греческого на наш язык произошла, шакалы-то у нас не водятся, вот и написали «лисы», а на самом деле там так сказано, — Мишка, в который уже раз, мысленно поблагодарил отца Михаила за науку: — «Шакалы будут выть в чертогах их, и гиены — в увеселительных домах».

— Ошибка?! В Писании?!!

Удивление и возмущение Евдокии были настолько велики, что Мишке невольно вспомнилась старшеклассница из фильма «Завтра была война»: «Как можно спорить с самим Маяковским?!!».

«Вот так, сэр Майкл, века и тысячелетия проходят, а девочки-отличницы не меняются! Меняются только непререкаемые авторитеты: у этой — Писание, у той — Маяковский, а у постсоветских, наверное, Солженицын… или у них какой-нибудь гламурный журнал вместо Писания? Хочешь — не хочешь, а вспомнишь: «Не сотвори себе кумира».

— Да не в Писании ошибка, а толмач переврал… Или постарался, чтобы нам, про тех шакалов не ведающих, понятнее было. Так что, не пан Лис я, и не лях вовсе. Туровские мы.

— А как же… ведь отец Паисий сказывал… и Лис у вас намалеван…

«О, Господи! Ну, девки… порожденья крокодилов! Вот так и поймешь, почему Пушкин был противником женского образования».

— Я тебе, боярышня, потом объясню, прочему у нас Лис на щитах. Тебя ведь с делом каким-то ко мне послали?

— Ой, да! Княгиня Агафья Владимировна велит вашему старшему к ней явиться.

— Ну, велеть она может… Гм, ладно. Передай, что скоро буду.

— Она велела немедля!

— Угу. Как только, так сразу.

— А? — не поняла Евдокия.

— Скажи, что внял и не замедлю явиться пред княгинины очи. Только вот нужные распоряжения отдам, и сразу приду.