Михаил Новоселов - Догмат и мистика в Православии, Католичестве и Протестантстве

• Название: Догмат и мистика в Православии, Католичестве и Протестантстве
• Автор: Михаил Новоселов
• Издательство: «Лепта-Пресс», — 384 с. — (Испытание мудростью. Вып. 7). Серия основана в 2000 г. Выпуск 7. В оформлении обложки использована репродукция рисунка художника А. Е. Егорова «Христос на пути в Еммаус» (1820-е гг).
• Жанр: Религия
• Год: 2003
• ISBN: ISBN 5–94000–050–9

Предлагаем вам сборник трудов замечательного русского публициста и богослова Μ. А. Новоселова (1864–1928 гг), посвященный проблемам различного понимания нашего спасения и искупления Господом Иисусом Христом, существующего в Православной Церкви, у католиков и у протестантов Опираясь на Предание и догматы Православной Церкви, Μ. А. Новоселов объясняет суть этих разногласий, раскрывает роковое заблуждение Западных Церквей в вопросах догматики Автор не обходит вниманием и ключевые аспекты Восточного и Западного христианского мистицизма, оказавшие огромное влияние на различное понимание святости и спасения в Православии, Католичестве и Протестантстве

Книга составлена из отдельных выпусков «Религиозно-философской библиотеки», вышедшей в 39 выпусках и издаваемой Μ. А. Новоселовым с 1902 по 1917 года

Книга предназначена всем, кто интересуется основами Православия, догматикой и мистикой Православной Церкви

Михаил Александрович Новоселов родился в 1864 году. Окончил историко-филологический факультет Московского университета. Был одним из ближайших учеников Л. Н. Толстого. В середине 1890-х порывает с толстовством и обращается к Православию, сближается со св. Иоанном Кронштадтским. Один из активных деятелей «православного возрождения» начала XX века, совмещавший строго церковную богословскую ориентацию с определенной общественно-политической оппозиционностью. С 1902 — издатель знаменитой книжной серии «Религиозно-философская библиотека», а также творений святых отцов, изданных для народа. Создатель «Кружка ищущих христианского просвещения в духе Православной Христовой Церкви».

В 1917–18 участник Поместного Собора Российской Православной Церкви. В 1922–28 скрывается от ОГПУ в подполье, в это время написаны «Письма к друзьям», а сам Михаил Александрович по некоторым данным хиротонисан в тайного епископа Священномучениками Феодором (Поздеевским), Арсением (Жадановским) и Серафимом (Звездинским). В 1928 арестован ОГПУ и скитается по лагерям, вплоть до расстрела в 1938 году.

---

«Страдая от головной боли, она старалась во славу Господа облегчить свои страдания, держа во рту некоторые пахучие вещества. Ей показалось, что Господь милостиво склонился к ней и Сам находил утешение в этом запахе. Вдохнув в Себя аромат, Он поднялся и с довольным видом сказал святым: «Посмотрите на новый подарок, который сделала Мне Моя невеста!»

{350}

Однажды во время молитвы в часовне она услышала пение: «Sanctus, sanctus, sanctus!» Сын Божий склонился над ней, подобно самому нежному возлюбленному, и, запечатлевая на ее душе сладостный поцелуй, сказал ей при втором Sanctus: «При этом Sanctus, прославляющем Меня, прими в Моем поцелуе всю святость Моей Божественности и Моей человечности, и это приготовит тебя к принятию Святых Тайн». И когда в следующее воскресенье она благодарила Бога за эту милость, Сын Божий, более прекрасный, чем тысячи ангелов, взял ее на руки и, словно гордясь ею, представил ее Богу Отцу в том совершенстве святости, какое Он даровал ей. И Отцу так понравилась эта душа, представленная Ему Его единственным Сыном, что Он не мог удержаться, чтобы не отдать ей—то же самое сделал и Дух Святый—всю святость Своего Sanctus, благодаря чему она стала обладательницей всей полноты святости, дарованной ей Всемогуществом, Мудростью и Любовью» [124].

Говоря о характерных проявлениях мистики Запада, нельзя умолчать о святой Терезе, изложившей свои мистические пере{351}живания в автобиографии, написанной ею в 1561–1562 годах.

Джеме, изучивший сочинения Терезы, говорит, что «ее представления о религии сводились, если можно так выразиться, к бесконечному любовному флирту между поклонником и его Божеством» [125].

Мистический восторг Терезы возбуждал физическую ее природу, она говорит о чувстве восхищения как о чем-то таком, что трудно вынести и что почти граничит с физической болью. О том участии, которое принимает тело в небесных радостях, она говорит, что чувство радости «пронизывает его (тело) до мозга костей, тогда как земные наслаждения действуют поверхностно. Это, конечно, только приблизительное описание, — добавляет она, — но я не умею выразиться яснее» [126].

«Однажды во время молитвы, — пишет она, — я получила способность сразу постигнуть, каким образом все вещи могут быть созерцаемы в Боге и содержаться в Нем. Я видела их не в их обычной форме, однако с поразительной ясностью, и вид их остался живо запечатленным в моей душе. {352} Это одна из наиболее выдающихся милостей, дарованных мне Богом… Вид этот был до такой степени утонченный и нежный, что описать его нет возможности» [127].

Дальше она рассказывает, что Божество представляет собою громадный и поразительно прозрачный бриллиант, в котором каждый из наших поступков отражается таким способом, что вся его греховность становится ясной и очевидной. «Господь дал мне уразуметь, — говорит она в другом месте, — каким образом Бог может быть в трех лицах. Он так показал мне это, что удивление мое было равно охватившему меня чувству утешения… И теперь, когда я думаю о Святой Троице или когда слышу упоминание о Ней, я понимаю, каким образом три лица составляют только одного Бога, и я испытываю при этом неизреченное блаженство».

В одном из позднейших переживаний Терезе дано было увидеть и понять, каким образом Матерь Божия была взята на небо [128].

{353}

ПРИЛОЖЕНИЕ [129]

«О подражании Иucycy Христу» Фомы Келлпийского

В предисловии русского переводчика к книге «Подражание», —издание 1834 года, напечатанное в Москве, — сказано: «Один высокопросвещенный муж, русский, православный, говаривал: «Ежели б нужно было мое мнение, то я бы смело после Священного Писания поставил Кемписа «О подражании Иисусу Христу» [130]! в этом столь решительном приговоре дается инославному писателю полное предпочтение пред всеми святыми отцами православной Церкви. Это самообольщение! Это прелесть! Составилась она из ложных понятий; ложные понятия родились из неправильных ощущений, сообщен{354}ных книгою. В книге жительствует и из книги дышит помазание лукавого духа, льстящего читателям, упоевающего их отравою лжи, услажденною утонченными приправами из высокоумия, тщеславия и сладострастия. Может вещать истина и внутри человека. Но когда это? Тогда, когда, по слову Спасителя, человек облечется

силою свыше

(Лук. 24, 49):

егда приидет Он, Дух Истины, наставит вы на всяку истину

(Ин. 16, 13).

Если же прежде явственного пришествия Святого Духа—удела святых Божиих — кто возмнит слышать внутри себя вещающую истину, тот льстит только своей гордости, обманывает себя; он скорее слышит голос того, кто говорил в раю:

будете яко бози

(Быт. 3, 5). И этот-то голос кажется ему голосом истины!

Говорили сыны Израиля святому вождю своему и законодателю, говорили из правильного понятия о величии Божества, из понятия, от которого рождается в человеке сознание и познание ничтожества человеческого:

Глаголи ты с нами, и да не глаголет к нам Бог, дане умрем

(Исх. 20, 19). Смирен{355}ные и спасительные слова эти свойственны каждому истинному христианину: предохраняется христианин таким сердечным залогом от душевной смерти, которою поражает самообольщенных гордость и дерзость их. В противоположность истинному христианину, этому духовному израильтянину, вопиет в исступлении самообольщенный: «Сыны Израиля говорили некогда Моисею: Говори ты к нам и мы будем слушать; Господь же да не говорит к нам, чтоб нам не умереть. Не так, Господи, не так молю я! Да не говорит мне Моисей или другой кто из пророков: говори ты, Господи Боже, дарующий вдохновение всем пророкам. Ты один, без них, можешь совершенно научить меня» [131].

Недостоин Господа, недостоин подражания тот, кто весь в сквернах и нечистотах, а глупым, гордостным, мечтательным мнением думает быть в объятиях Пречистого, Пресвятого Господа, думает иметь Его в себе и с Ним беседовать, как с другом [132].

Книга «Подражание» ведет читателей своих прямо к общению с Богом, без пред-очищения покаянием, почему и возбуждает особенное сочувствие к себе в людях страст{356}ных, незнакомых с путем покаяния, не предохраненных от самообольщения и прелести, не наставленных правильному жительству учением святых отцов Православной Церкви. Книга производит сильное действие на кровь и нервы, возбуждает их, и потому особенно нравится она людям, порабощенным чувственности: книгою можно наслаждаться, не отказываясь от грубых наслаждений чувственностию. Высокоумие, утонченное сладострастие и тщеславие выставляются книгою за действие благодати Божией. Обоняв блуд свой в его утонченном действии, плотские люди приходят в восторг от наслаждения, от упоения, доставляемых беструдно, без самоотвержения, без покаяния, без

распятия плоти со страстьми и похотьми

(Гал. 5, 24), с ласкательством состоянию падения. Радостно переходят они, водимые слепотою своею и гордостию, с ложа любви скотоподобной на ложе любви более преступной, господствующей в блудилище духов отверженных. Некоторая особа, принадлежавшая по земному положению к высшему и образованнейшему обществу, а по наружности — {357} к Православной Церкви, выразилась следующим образом о скончавшейся лютеранке, признанной этою особою за святую: «Она любила Бога страстно; она думала только о Боге; она видела только Бога; она читала только Евангелие и «Подражание», которое — второе Евангелие» [133] Этими словами выражено именно то состояние, в которое приводятся читатели и чтители «Подражания». Тождественно в сущности своей с этою фразою изречение знаменитой французской писательницы г-жи де Севинье о знаменитом французском поэте Расине старшем. «Он любит Бога, — дозволила себе сказать г-жа Севинье, — как прежде любил своих наложниц» [134]. Известный критик Лагаин, бывший сперва безбожником, потом перешедший к неправильно понятому и извращенному им христианству, одобряя выражение г-жи Севинье, сказал: «Сердце, которым любят Творца и тварь, — одно, хотя последствия столько же различаются между собою, сколько различны и предметы» [135]. Расин перешел от разврата к прелести, называемой «мнением». Эта прелесть выражается со всею ясностию в двух последних {358} трагедиях поэта — в «Эсфири» и «Гофолии». Высокие христианские мысли и ощущения Расина нашли себе пространное место в храме муз и Аполлона [136], в театре возбудили восторг, рукоплескания. «Гофолия», признаваемая высшим произведением Расина, дана была сорок раз сряду. Дух этой трагедии — один с духом «Подражания».

Мы веруем, что в сердце человеческом имеется вожделение скотоподобное, внесенное в него падением, находящееся в соотношении с вожделением падших духов; мы веруем, что имеется в сердце и вожделение духовное, с которым мы сотворены, которым любится естественно и правильно Бог и ближний, которое находится в гармонии [137] с вожделением святых ангелов. Чтоб возлюбить Бога и в Боге ближнего, необходимо очиститься от вожделения скотоподобного. Очищение совершает Святой Дух в человеке, выражающем жизнию произволение к очищению. Собственно, и называется сердцем в нравственном значении вожделение и прочие душевные силы, а не член плоти — сердце. Силы сосредоточены в этом члене, и перенесено общим {359} употреблением наименование от члена к собранию сил.