Сатпрем - Мое пылающее сердце

• Название: Мое пылающее сердце
• Автор: Сатпрем
• Жанр: Здоровье

---

В первый раз я услышал это...

Понимаете, вы спите в гамаке, потому что не можете спать на земле -- идет дождь. Дождь идет девять месяцев в году, непрерывно. Так что по мере продвижения по лесу вы строите один лагерь за другим, используя стволы деревьев, лианы, пальмовые листья, чтобы сделать крышу, и подвешиваете гамак.

А по ночам -- ночь в лесу - это поистине что-то необычное. Все те звуки, те звуки... свистящие, стрекочущие, миллионы насекомых и лягушек вокруг вас.

Там действительно начинаешь... терять себя.

Но в ту первую ночь, когда пришли красные обезьяны, было в самом деле фантастично!

Вы еще не видели тех красных обезьян. Обычно они перемещаются только по ночам. И движутся большими группами, по самым верхушкам деревьев. Они приходят издалека и издают -- все вместе -- какой-то хриплый рев. Рев... такого я никогда не слышал в своей жизни. Я думаю, что это их способ отпугивать возможных врагов или что-то подобное этому. Так что вы слышите то грозное пред-человеческое завывание, исходящее оттуда, из глубины леса, и оно все приближается и приближается и приближается, уподобляясь грандиозному доисторическому хору... Вы гадаете, не пришли ли они за вами! Но, конечно же, их нисколько не интересуют люди. И они проходят высоко вверху... Этот животный шум как революция. Это нечто необычайно острое. Затем рев стихает, стихает, исчезает, и возвращается тишина.

Такая необычная тишина после той ревущей волны.

И внезапно вы снова начинаете осознавать маленький кусочек я в вас... и вы чувствуете себя так... как бы на заре земли человечества -таким маленьким, крошечным, хрупким. В чем смысл этого маленького дыхания в ночи, посреди великого леса? Что это?

Так что... снова спадает еще один кусочек одежды.

Вы оказываетесь лицом к лицу с нечто очень близким к корням... очень... Да, корням человечества: когда человеческое существо впервые прислушалось к ТОМУ и сказало себе: Что? Что такое это "я", столь крошечное посреди всего этого?

(короткое молчание)

Невозможно выразить это словами, но в тот момент приходит некий способ БЫТИЯ, знаете ли, определенная ВИБРАЦИЯ бытия, крайне чистая, предельно свободная ото всяких слов -- прямо как... маленькое "я" на заре мира, вслушивающееся.

Товарницки: Это также интуитивное переживание всей эволюции, через

которую можно пройти, не так ли?

Это суть человеческого вопроса.

Там вы касаетесь самого существа человека, когда все мысли ушли, когда он избавился от всей своей академической, социальной, семейной шумихи. Когда он поистине "самый первый человек в мире", наедине с тем фантастическим хором красных обезьян, той движущейся ревущей волной... Они прыгают с ветки на ветку, двигаясь издалека как волна... Звуки такие, как будто бы они РАЗБИВАЛИ себе грудь, как если бы...

Вам там нет места!

Нет места для вас. Вы СОВЕРШЕННО чужой в том мире. Или же вы говорите себе: Что? Кто? Кто я во всем этом? Что есть "я"?

Просто какое-то биение я в вас, без слов, даже без вопроса -- просто "биение" посреди громадного мира.

Товарницки: И это начало ответа?

Это начало того, что ЕСТЬ. Все остальное -- это шум, суета и т.д. Но в то краткое мгновение, когда вы уподобляетесь живому вопросу, чистому дыханию перед грандиозностью мира -- это простая "пульсация бытия" обладает... непревзойденным качеством.

Вы осознаете, что... это само существо вашего бытия, определение первого человека в мире, само значение человека -- все же это просто пульсация БЫТИЯ. Ничего более.

Товарницки: Сколько Вы пробыли в лесу?

Я провел год в глубине джунглей. Целый год.

Но нет ничего непостижимого в том, что произошло.

Это было... чудесно, вы понимаете. Там я научился вещам, о которых не знал: ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ сообщение с миром, в который я бросил свое тело и душу. СОГЛАСИЕ с миром.

Товарницки: Были ли Вы когда-либо на волоске от несчастного случая?

Никогда! Я даже никогда не "думал", что может произойти несчастный случай! За исключением первых трех дней, когда я переживал то состояние катаклизма -- с меня были сброшены одеяния, и я был потерян. После этого все кончилось! Смерть была немыслима, несчастные случаи были немыслимы!

Товарницки: Вы когда-нибудь думали о том, чтобы остаться там нав

сегда?

Нет, вовсе нет! А произошло вот что.

Проведя десять или одиннадцать месяцев в лесу, я действительно был очень счастлив. Я знал ряд МГНОВЕНИЙ, когда чувствовал себя воздушным... столь легким я был, когда находился в гармонии с миром. Я был... я имел мгновения -- более, чем мгновения; дни, повторяющиеся дни подлинного счастья.

Затем -- не помню точные обстоятельства -- однажды я сказал себе: "Боже мой, ты становишься пленником леса! Ты его узник... ты становишься прямо как "лесной буржуа"! Ты попался!

Внезапно, это действительно меня встряхнуло.

Три дня спустя я уже сидел в лодке и плыл назад -- я бросил все. Я возвратился в Кайенне. Со всем было покончено. Я решил: "Поеду в Бразилию".

Не знаю, что произошло, но внезапно я сказал себе: "Да ведь ты становишься пленником!".

Я надел на себя другой кусочек одежды -- одежды человека лесов. Было очень удобно ходить одними и теми же кругами, я мог бы продолжать в таком духе и сорок, и пятьдесят лет, и умер бы в лесу. И что тогда?

Мой секрет все еще ускользал от меня!

Мой секрет -- как если бы вы могли за него ухватиться, только если с вас сброшены все одежды.

Но после этого вы немедленно нацепляете новые. Вы сразу же возвращаетесь к другой привычке бытия, другой рутине, которая может быть очень приятной, более или менее красивой и обширной, но, тем не менее, это привычка. И вы оказываетесь пленником малого или большого счастья, маленького или большого приключения. Но вы -- пленник. А я не хотел быть пленником -- ЧЕГО БЫ ТАМ НИ БЫЛО и КОГО БЫ ТАМ НИ БЫЛО.

Товарницки: Андре Бретон говорит об укоренении в приключении, в

мистерии...

Точно! Вы делаете себе законом быть вне закона! Именно это я внезапно почувствовал: "Да ведь, я же... я укореняюсь в законе быть вне закона!"

Бразилия: миллионы за ничто

Товарницки: Поэтому Вы приняли решение...

О, я не терял ни минуты! Потому что... уж если я что-то решил, то решил. Я прыгнул в лодку и возвратился в Кайенне. И упаковал свой багаж: "Прекрасно, я отправляюсь в Бразилию."

Я пробыл неделю в Кайенне -- довольно ужасная была неделя, должен сказать -- затем сел в самолет и приземлился в Белеме, на Амазонке.

Здесь я испытал всевозможные новые приключения.

В Белеме у меня был выбор. Во-первых, был соблазн взять лодку и отправиться вверх по Амазонке. Но тогда я подумал: "Так ты повторишь опыт джунглей. Ты не собираешься делать это дважды, не так ли?"

Поэтому я покинул Белем и побродил вокруг. На грузовиках и всяком мыслимом и немыслимом транспорте я добрался до Бахии. Оказавшись в Бахии, я подумал: "Ну и куда же ты собираешься отправиться теперь?"

Наконец я сел в другой грузовик: "Поедем вглубь Бразилии и посмотрим, что произойдет."

Товарницки: Но какие Вы имели средства для жизни? Вы работали?

Для жизни... я даже не знал, что в Бразилии говорят на португальском языке. Когда я прибыл в Белем, то думал, что люди говорят по-испански. Вот каким было мое образование (смех)! По нужде я быстро подхватил несколько португальских слов. В действительности, я очень быстро выучил португальский.

Но я должен был зарабатывать себе на жизнь! Я должен был что-то делать.

И на последние деньги, остававшиеся у меня в Бахии, я решил: "Возьму грузовик и поеду вглубь континента; увидим, что из этого получится." А я всегда мог работать своими руками, делать что-либо.

На пути (выехав из Белема, я пересек так называемую Сертао, пустынную область Бразилии), я свалился в ужасной лихорадке.

Находясь в грузовике, я просто ничего не знал; возможно, я подцепил малярию или что-то вроде этого. Но я не беспокоился, потому что полностью игнорировал болезнь; мне было наплевать. Я не верил в болезнь. Но поскольку я горел в лихорадке, то водитель грузовика бросил меня в деревне, просто положил меня где-то, да и оставил меня там. А сам уехал. Так я и остался наедине со своей лихорадкой.

Так что, это тоже было... некое другой испытание.

У меня не оставалось ни гроша. Я с трудом мог связать три слова на местном языке. И я подхватил ужасную лихорадку, причину которой не знал.

Но так получилось, что мимо деревни проходили какие-то плантаторы, и кто-то сказал им: "Там лежит гринго, он болен." И те плантаторы оказались французами! Не знаю, может ли вы себе представить, но происходит так, что мимо крошечной заброшенной деревеньке в глубине Бразилии, проходят плантаторы, которые оказываются французами, и кто-то говорит им: "Там умирает гринго. Можете вы что-нибудь сделать?"

Они положили меня в свой пикап и увезли прочь... У них была плантация какао.

Я выздоравливал очень быстро, потому что просто не верил в болезнь. Нужно просто избавиться от определенных вещей, и это все.