Василий Галин - Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века

• Название: Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века
• Автор: Василий Галин
• Жанр: Экономика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0499-6

Сегодня каждый житель планеты ощущает наступление каких-то неведомых и грозных времен. Как будто тяжелая темная удушливая туча медленно опускается на землю. Что это? Чем она грозит человечеству?

Настоящая книга — это история о будущем, однако, здесь нет ни пророчеств, ни предсказаний, а есть только результат, к которому приводят мир силы и законы, двигающие его развитием. Книга посвящена смертельной угрозе, которую несет человечеству не природный катаклизм, эпидемия или космические пришельцы, а сам человек. Счет идет даже не на десятки лет, все уже происходит на глазах и при участии нашего поколения.

Это страшная книга, ее наверно не стоило бы и писать. Оправданием в данном случае может служить только необходимость привлечения внимания к существующей угрозе, для того что бы стимулировать более энергичные поиски новых путей развития.

Автор В. Галин хорошо известен по своим книгам «Запретная политэкономия» и «Политэкономия войны», посвященным политэкономической истории ХХ века.

---

У «чуда» было два источника: «манна небесная» в виде роста цен на нефть и приход В. Путина. Открытый беспредел и анархия первого десятилетия «реформ» были свернуты ценой удаления нескольких наиболее одиозных олигархов (из «семибанкирщины»), легализации (амнистирования) итогов приватизации и усиления вертикали власти.

…

Характер реформ начала 2000-х гг. во многом определялся влиянием новых могущественных сил, появившихся в 1990-е гг., подстегиваемых непримиримыми идеологами российского либералфундаментализма: «Владельцы компаний всех размеров формируют единый фронт для защиты своих интересов… позиция президента ясна, и менять ее он не собирается… на события могут повлиять только бизнесмены: замедление экономического роста, сопровождаемое бегством капитала», — угрожал министр экономики эпохи приватизации Е. Ясин в конце 2003 г. в ответ на арест одного из олигархов М. Ходорковского [478]. Последнего освободить не удалось, но государство в начале 2005 г. было вынуждено пойти на амнистию итогов приватизации [479] [480].

Не менее важная виктория была одержана и в другом вопросе: в начале XXI в. правительство попыталось упорядочить сбор налогов, уклонение от уплаты которых в 1990-е годы носило массовый характер. Бизнес ответил на попытку уходом в черный нал, теневой сектор и офшоры. И здесь либерально-олигархическая «общественность» вновь одержала полную победу над государством, сохранив свое решающее влияние на экономику страны, свидетельством этого стала налоговая реформа начала 2000-х гг.

В России ученики передовой неолиберальной мысли Ф. Хайека, М. Фридмана… далеко превзошли своих учителей: в России нет не то что прогрессивного, но вообще налога на наследство, налог на имущество является чисто символическим (и при этом оценивается не по рыночной, а по балансовой стоимости), и все это дополняется регрессивным подоходным налогом (включая социальные взносы). Характер российского типа либерализма определяется абсолютизацией российскими либералами принципа частного интереса, превратившегося в России в своеобразный вариант сильно упрощенного сверхамериканизма.

Государство, неспособное собрать налоги, уже давно бы рухнуло, Россию от краха спасают доходы от сырьевого экспорта. Но отсутствие прогрессивного перераспределения порождает две другие не менее грозные проблемы: рост социального неравенства и коррупции. Неуплата налогов по своей сути является просто другой формой выражения той же самой коррупции. Отказ от прогрессивной системы налогообложения фактически узаконивает эту форму «коррупции», а вместе с ней и привилегированное положение получателей высоких доходов. Видимо, не случайно на протяжении 2000-х гг. борьба с коррупцией носила большей частью чисто символический характер. В результате чиновники неявным образом, по сути, получали возможность отчасти «компенсировать» образовавшийся социальный разрыв.

Борьба с коррупцией активизируется в 2011-х гг., на фоне резкого увеличения оттока капиталов из страны, роста оппозиционных настроений и грядущих выборов в Государственную Думу и президента РФ. На следующий год отток дополнится замедлением темпов роста экономики, осложнением международной обстановки, и именно в этот период начнется ряд громких коррупционных дел, а в декабре 2012 г. будет принят Закон о контроле за расходами чиновников [481]. Тем не менее, статья 20-я Конвенции ООН против коррупции так и останется не ратифицированной. Однако дело не только в антикоррупционных законах и активности правоохранительных органов, существующие попытки борьбы с коррупцией не могут привести к успеху главным образом по другой причине.

Фундаментом любого здорового общества является понятие справедливости. Она является внешним проявлением той силы, о которой писал П. Чаадаев: «силы, заставляющей нас встать в порядок общий, в порядок зависимости. Соглашаемся ли мы с этой силой, или противимся ей, — все равно, мы вечно под ее властью…» Силы, подчиняющейся действию объективных законов: «Не зная истинного двигателя, бессознательным орудием которого он служит, человек создает свой собственный закон, и это закон… он называет нравственный закон… Нравственный закон пребывает вне нас и независимо от нашего знания его… каким бы отсталым ни было разумное существо, как бы ни были ограничены его способности, оно всегда имеет некоторое понятие о начале, побуждающем его действовать» [482].

И хотя справедливость сама по себе не решает проблему коррупции, она создает основу для ее решения. Без этого фундамента всякая борьба с коррупцией не более, чем профанация.

…

Прямо по Н. Гоголю, который в «Мертвых душах» передавал слова губернатора, обращенные к чиновникам: «Гибнет земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих; что уже мимо законного управления образовалось другое правленье, гораздо сильнейшее всякого законного… И никакой правитель, хотя бы он был мудрее всех законодателей и правителей, не в силах исправить зла, как ни ограничивай он в действиях дурных чиновников приставленьем в надзиратели других чиновников. Все будет безуспешно, покуда не почувствовал всяк, что он так же, как в эпоху восстанья народ вооружался против врагов, так должен восстать против неправды» [483].

И в этой данности отдают себе отчет сами представители высшей государственной власти России. Так, по мнению председателя Конституционного суда РФ В. Зорькина (12.2012), на формирование облика России 2000-х гг. оказали влияние два фактора: «глубочайшее социальное расслоение», вызванное «несправедливой приватизацией», которое «не снижается, а растет!». И «грубые правовые нарушения, сопровождавшие постсоветский передел собственности», которые «создали «в стране ту — признаем, весьма массовую — «антиправовую нормативность» коррупции и кумовства, которая вот уже два десятилетия разъедает российский социальный и государственный организм» [484].

Дело здесь не только и не столько в правовых нарушениях и законах. Несправедливый закон несет в себе большую угрозу, чем даже внешнее вторжение, он уничтожает ничего не подозревающее общество изнутри. Проблема в том, что, как свидетельствует мировой опыт, приватизации редко бывают справедливыми, но частное управление бизнесом в конкурентной стабильной среде более эффективно, чем государственное, поэтому общество идет на нее. В данном случае основными критериями оценки приватизации являются: уровень допущенной несправедливости и тот результат, который приватизация дала обществу — насколько она способствовала его развитию. Приемлемый для данного общества уровень социальной справедливости устанавливается за счет прогрессивной системы перераспределения общественного продукта.

В России приватизация не была компенсирована развитием социальных механизмов, в результате эпоха создания стартовых капиталов, начавшаяся в 1990-е гг., продолжилась в 2000-х гг., приобретя более отчетливо выраженные коррупционные формы. Представление о зависимости между уровнями справедливости и коррупции в первом приближении может дать график сопоставления индекса коррупции и максимальной ставки подоходного налога.

…

В первом приближении, поскольку оценки Transparency Int. во многом носят субъективный характер и не учитывают многих факторов, существенно влияющих на конечный результат [485]. В свою очередь номинальная ставка подоходного налога далеко не всегда соответствует реальной, в том числе и за счет неявных субсидий. Например, в России стоимость электроэнергии для населения почти в два раза ниже, чем для промышленности, в то время как в США, Германии или Японии ситуация прямо противоположная [486].

Максимальная ставка подоходного налога и индекс коррупции Transparency International 2011 г. [487]

Не имея возможности собрать налоги на потребление, государство вынуждено перекладывать их на производство! Например, в США сумма подоходного налога с физлиц почти в 6 раз превосходит поступления от налога на корпоративную прибыль, в России же сумма налога на прибыль организаций наоборот превосходит поступления от подоходного налога (2012 г.) [488]. Но и этих денег не хватает, поэтому помимо прямого налогообложения государство вынуждено прибегать к косвенному, например, за счет установления высоких акцизов на бензин.

Мало того, «ровная» система налогообложения, по сути, означает на полностью законном основании прогрессивное перераспределение, экспроприацию общественного продукта в пользу наиболее обеспеченных слоев общества. Величина этого перераспределения составляет порядка 5 % ВВП ежегодно [489].