Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос”. Танцовщица из Атлантиды

• Название: Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос”. Танцовщица из Атлантиды
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Рига; Полярис, 1996. — 383 с.
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-161-8

В восьмой том собрания сочинений вошли два романа «фэнтези». В первом из них — «Операция «Хаос» — оборотень Стив Матучек оказывается вынужден сражаться с силами ада за жизнь своей дочери. А в романе «Танцовщица из Атлантиды» трое мужчин из разных эпох оказываются перенесены в далекое прошлое, в эпоху минойской цивилизации, которой грозит гибель от извержения вулкана…

---

И я убил ее.

А в последнюю долю секунды я услышал — но не ушами — визг отлетающей нечестивой души. И почувствовал — но не нервами — завихрение пространства-времени, когда она пыталась изменить математическую формулу функции Шредингера, падая в Нижний континуум, к которому принадлежала, и стремясь оставить мне вместо себя обменную массу. Но мои клыки действовали быстро и безжалостно. Тело умерло, и демон перестал существовать.

Задыхаясь, я лег на землю. Тело демона корчилось, изменяясь: оно стало мужчиной, потом женщиной, потом рогатым и хвостатым сатаноидом. Потом последние связующие силы иссякли, и оно превратилось в газ.

Понемногу я пришел в себя. Я лежал на милых коленях Джинни. Все вокруг заливал прохладный лунный свет, звезды добродушно поглядывали на замок, ставший отныне простой грудой камней… Джинни смеялась, всхлипывала, гладила меня…

Я обернулся человеком и обнял ее.

— Все в порядке, дорогая, — сказал я. — Все в порядке. Я ее прикончил. Теперь очередь за Амарисом.

— Что?.. — Ее мокрое лицо прижалось к моей щеке. — Разве ты не п-понял? Но ты должен!

— А?..

— Да… Кое-что из моих знаний вернулось ко мне… когда ты ушел. — Она судорожно вздохнула. — Инкубусы и суккубы — одно и то же. Они меняют свой пол в зависимости… в зависимости от… ну, в общем — Амарис и эта шлюха — одно существо.

— Ты хочешь сказать, она не… он не… ты не.

Я испустил вопль, который зарегистрировали сейсмографы в Калифорний. И это была самая пылкая из благодарственных молитв, какую наш Творец когда-либо слышал от меня.

Нет, речь шла не о том, чтобы прощать что-то моей любимой… прощать было нечего, и эта мысль словно сбросила гору с моих плеч.

— Стив! — воскликнула Джинни. — Я тоже люблю тебя, но ребра-то у меня не стальные!

— Значит, все кончено? — пробормотал я. И, помолчав, добавил: — Более того… мы, кажется, вообще вышли из игры.

— О чем это ты? — спросила она, сияя.

— Да так… — сказал я. — Похоже, мы получили хороший урок. Оба мы в подсознании не лучше любого среднего обывателя.

Мгновенный холод охватил меня. Я подумал: «Но ни один средний человек не подошел бы так близко к краю пропасти, как мы… на второй день после свадьбы! Да и мы сами… Нет, против нас выступал не мелкий демон. И мы не случайно оказались предметом его охоты. Кто-то другой хотел нашего падения».

Теперь-то я уверен, что злая сила была совсем рядом в тот момент и наблюдала за нами. Но сама она не могла поразить нас. А поблизости не оказалось другого помощника, да и мы были слишком сильны духом и могли противостоять чему угодно. Не было смысла пытаться заново пробудить в нас ревность и подозрительность; мы были свободны от них, насколько может быть вообще свободен простой смертный.

Но ушла ли та злая сила, оставила ли нас?..

Этого я не знал. Я знал лишь, что ночь вдруг стала великолепной, и любовь к Джинни заполнила всего меня, не оставив места для чего-либо другого… и когда много позже я вспоминал ту стычку на утесе у моря, она казалась мне похожей на любую другую схватку; но я не совсем шутил, говоря: «Надо же, каждый крепкий удар по черепку вызывает у меня одну и ту же галлюцинацию!..»

А тогда, среди развалин, я посмотрел на Джинни, прижал ее к себе и сказал… хрипло, едва произнося слова:

— Милая, теперь я знаю, как ты дорога мне… но зачем ты так рисковала? Ты же не знала, что ждет тебя здесь… я просил тебя укрыться в безопасном месте…

Взъерошенная голова Джинни потерлась о мое плечо.

— И я знаю, как ты дорог мне… прекрасное чувство!

Мы уселись на ковер.

— Домой, Джеймс! — приказал я. И когда Джеймс уже поднялся в воздух, добавил: — Ох, представляю, как ты устала!

— Ну, не слишком. Хотя я здорово взвинчена… нет, Бог ты мой, я слишком счастлива! — Она сжала мою руку. — Но ты, бедняжка…

— Я-то себя прекрасно чувствую, — усмехнулся я. — А завтра мы сможем спать допоздна.

— Мистер Матучек! О чем это вы думаете?

— О том же, о чем и вы, миссис Матучек.

В темноте было не разобрать, но, по-моему, Джинни покраснела.

— Очень хорошо, сэр. Кажется, я вас поняла.

Так оно и было.

Глава 18

Когда мы вернулись домой после медового месяца, то в ожидании начала занятий в университете взялись за временную работу. Как и у большинства новобрачных, у нас были денежные трудности — ничего серьезного, но нам, например, пришлось продать ковер, когда выяснилось, что Джинни ждет ребенка. А в остальном в первые два года брака мы вели не слишком интересную жизнь — если не считать тех часов, когда мы оставались вдвоем.

В один прекрасный день сиделка подвела меня к кровати, на которой лежала моя любимая. Джинни выглядела бледной и обессиленной после того, что ей пришлось перенести. Ее рыжие волосы разметались по подушке, но, хотя от усталости она то и дело опускала веки, глаза ее никогда еще не сверкали такой яркой зеленью.

Я наклонился и как можно осторожнее поцеловал ее.

— Привет! — прошептала она.

— Как ты? — Ничего более глупого я просто не мог сказать.

— Прекрасно. — Она вгляделась в меня и вдруг усмехнулась. — Но тебя, похоже, полезно было бы уложить в постель.

Ну, вообще-то, некоторые акушеры и в самом деле укладывают в постель отцов, когда рождаются их дети. Но наш доктор придерживался общепринятого мнения и считал, что я принесу куда больше пользы своей жене, если буду обливаться потом в комнате ожидания. В последние месяцы я тщательно изучал этот вопрос, так что стал чем-то вроде признанного авторитета. Первые роды для такой высокой, худощавой женщины, как Джинни, — почти всегда тяжкое испытание. Но Джинни смотрела в будущее с обычным своим спокойствием и даже отказалась тратить деньги на очень дорогие руны, предсказывающие пол ребенка, — так что мы держали про запас два имени.

— Как тебе понравилась наша дочка? — спросила она.

— Она великолепна!

— Лжец, — хихикнула Джинни. — Не было еще на свете мужчины, который не пришел бы в ужас при виде сморщенного комочка красной протоплазмы, который он породил на свет. — Рука Джинни потянулась ко мне. — Но она будет очаровательной, Стив. Ей просто некуда деваться. Ведь мы так любим друг друга…

Я напомнил себе, что нельзя вопить во всю глотку в этой палате. Меня выручила сиделка, которая решительно сказала:

— Думаю, мистер Матучек, вашей жене лучше отдохнуть. Да и доктору Ашману хотелось бы поскорее управиться с делами и пойти домой.

Доктор ждал меня в своем кабинете. Когда я вошел в звуконепроницаемую дверь, сиделка, закрыв ее за мной, запечатала вход восковой печатью со звездой Давида. Это был очень современный госпиталь, и тут принимались все необходимые меры предосторожности. Томас Ашман был седым здоровенным мужчиной, шести с лишним футов роста, со свободными манерами; сейчас он выглядел утомленным. Я заметил, что под хирургическим халатом, расписанным знаками зодиака, на нем были надеты белые брюки и футболка — и, конечно же, амулеты.

Мы пожали друг другу руки.

— Все в порядке, — заверил он меня. — Я уже получил результат лабораторной проверки. Вы, конечно, понимаете, что раз с материнской стороны нет генов оборотня, то и ни один из ваших детей настоящим оборотнем не будет. Но девочка унаследовала ваши гены в рецессиве, а потому будет легко откликаться на чары трансформации. Это немалое преимущество, особенно если она со временем пойдет по стопам матери. Но это значит также, что следует принять особые меры предосторожности — потому что она более подвержена влиянию параестественных сил, чем большинство людей.

Я кивнул. На нашу с Джинни долю выпало слишком много приключений, которые нам совсем не нравились…

— Если удачно ее просватаете, ваши внучата будут настоящими вервольфами, — пошутил Ашман.

— Ну, если она пойдет в матушку, — сказал я, — то помоги Господь тем несчастным парнишкам, которые вздумают за ней ухаживать!.. Что ж, доктор, мы оба уже устали, так не лучше ли поскорее заняться свидетельством о рождении?

— Конечно. — Он сел за стол. На пергаменте уже были начертаны имена родителей, место и дата рождения и номер свидетельства. — Как вы ее назовете?

— Валерия.

— Да, я так и думал, что ваша жена выберет что-то в этом роде. Это ведь ее идея, правда? Есть и второе имя?

— Да… Мэри. Это в честь моей матери.

— Хорошая мысль. Это имя может дать ей неплохое убежище — если, конечно, она не предпочтет какую-нибудь модную кличку. А такое случается. — Он занес имена в пергамент, расписался и протянул мне документ. Потом, куда более торжественно, взял первичное свидетельство, на котором стояли отпечатки пальцев младенца. — А подлинное имя?

— Виктрикс.

— Хм?..

— Джинни всегда нравилось это сочетание. Валерия Виктрикс. Последний Римский легион в Британии.