Михаил Савеличев - Тигр, тигр, светло горящий !

• Название: Тигр, тигр, светло горящий !
• Автор: Михаил Савеличев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- При чем тут мои железные мышцы?, - удивился я, - Бить Гринцявичуса я не буду даже за ваш поцелуй - боюсь за свое здоровье.

Девушка пренебрежительно махнула рукой:

- Побить я его и сама могу. Но я надеюсь, что вы поможете мне дотолкать машину до полиции, дабы искупить свою вину - помимо сумасшедших штрафов ваша полиция практикует к тому же трудотерапию, так как буксир для моей машины до сих пор не подан.

- И не пришлют, - позлорадствовал я, - и еще заставят высадить целую аллею деревьев, что бы возместить нанесенный вами здешней природе ущерб.

Девушка наконец рассмеялась.

- Ладно, черт с ними, с полицией и деньгами. Давайте лучше познакомимся. Меня зовут Одри.

Я тоже улыбнулся.

- Очень приятно, Одри. Я - Кирилл.

Мы пожали друг другу руки. Пожатие у нее было на удивление сильное и мне пришлось приложить массу усилий, что бы не поморщиться. Затем мы дружно уперлись в багажник машины и принялись толкать ее по опустевшей улице, обливаясь в такой холод потом, вымученно улыбаясь прохожим и ведя светскую беседу.

Мои худшие ожидания сбылись - Одри оказалась путешественницей. Железный диплодок был фамильной реликвией, которую ее дедушка завещал любимой внучке и она, то есть внучка, не нашла лучшего применения этому сокровищу, чем использовать его по прямому назначению. Судя по тому, что "зеленые" опять пошли в гору, отвоевывая утерянные в 58-м позиции у "ястребов" и армейцев, и занимая все больше мест в муниципалитетах Евро-Азиатского Конгломерата, то Одри предстояло просто захватывающее путешествие. Впрочем, протолкать машину от Англии до Дальнего Востока тоже интересно и наверное можно будет попасть в книгу Гинесса, хотя для хрупкой девушки это будет нелегкая задача, если только она не имеет привычку в каждом населенном пункте делать попытку задавить самого симпатичного и сильного мужчину. Дедушка явно за что-то невзлюбил внучку и решил таким оригинальным способом отомстить ей.

К тому времени, когда мы наконец-то выехали на площадь перед ратушей, напротив которой и находилась наша "зеленая" полиция, мы здорово притомились и, не имея больше сил на болтовню, молча толкали железного динозавра в металлический зад. Затолкав несчастную машину на стоянку, мы попрощались до вечера - Одри собиралась за это время воспользоваться прозрачным намеком старой Аушеры и окрутить холостого и озабоченного Гринцявичуса, сходив с ним в бар, построив ему глазки, потанцевав с ним, томно прижимаясь к нему своим девичьим телом, и, если надо, даже выйти за него замуж и родить ему десяток детей, в надежде, что он простит ей ее грех и снимет с нее штраф. А вечером мы договорились встретиться в "Вешнаге" и приятно провести время. В душе я сомневался, что Мантукас даст слабину, но решил не разочаровывать девушку и, помахав ей перед тем как она скрылась в глубинах полиции, пошел по своим делам.

А дела мне предстояли сложные - убить еще один день своей жизни в желательно бездумном времяпрепровождении. Накачаться спиртным в преддверии свидания с дамой, чего у меня не было бог знает сколько времени, было пошло и неблагородно и я, гордо прошествовав мимо родных пивных, баров, ресторанов и просто знакомых, дающих в разлив и, к тому же, в долг, направился к себе на Руту в надежде выспаться перед бурной ночкой.

Мой новый дом мне нравился. И не потому, что я был неприхотлив, наученный горьким опытом военного журналиста ценить в жилище самые простые радости - тепло, наличие воды, можно даже только холодной, сортира и непромокаемой крыши над головой, а потому что он, обладая всеми вышеуказанными достоинствами и еще многими другими, как то: горячая вода, душ, ванна, кухня с автоповаром французского производства, каждый раз преподносил мне очередной сюрприз.

Один раз он отказался открыть мне дверь, а когда я принялся взламывать испортившийся замок, вызвал полицию, скорую помощь и службу газа. Другой раз, когда я тихо и мирно почивал в своей постельке, видя десятый сон и пуская слюни в подушку, что-то замкнуло в противопожарной системе и я проснулся в мокрой постели, под ливнем воды и пены, бьющих из огнетушительных отверстий в потолке, стенах и полу, под аккомпанемент завывающих сирен пожарников, столпившихся перед моим домом и заливающих через разбитые окна сжиженной углекислотой мнимый пожар и мой новый гарнитур. Это было два.

В третий раз вышла совсем уж неприличная штука - я так и не докопался до истины, но то ли что-то произошло в телефонной сети, то ли в рекламе кто-то ошибся и дал мой номер видеофона, вообщем вместо местного борделя его клиентура стала попадать ко мне. Прежде чем я раскусил, что произошло, по всей Паланге разнеслась весть, что недавно поселившийся у нас понис Кирилл открывает дом свиданий, где клиентам будут предлагаться совсем невероятные и особо утонченные услуги и поэтому от девушек, которые хотят к нему устроиться, он требует такие же невероятные способности (я же всего лишь искал экономку и по простоте душевной думал, что звонят мне именно по этому поводу, хотя и удивлялся - почему основной контингент звонивших составляют не солидные дамы в возрасте, а мужики всех сортов, делающие мне к тому же неприличные и оскорбительные для моего мужского достоинства предложения, да молодые девушки, сначала заявляющие, что они готовы предоставить любые услуги, а потом выясняется в ходе фривольного разговора, что они имеют самое смутное представление о приготовлении элементарной яичницы).

Дело разъяснилось лишь после того, как ко мне нагрянула полиция нравов в компании с налоговой инспекцией и потребовала от меня лицензии на право заниматься такого рода деятельностью, и справки об уплате налогов.

В конце второго месяца житья в этом веселом доме, который мне сдали по подозрительно низкой цене, всю администрацию, полицию, налоговую инспекцию, пожарную охрану, общество любителей животных, дом свиданий, добровольное общество спасения на водах и во льдах и, даже, ассоциацию гинекологов - я всех их знал в лицо, завязав с ними более или менее близкое знакомство. Со мной раскланивались на улице, здоровались за руку, приглашали на чай и пиво, короче говоря, приняли меня в семью небольшого городка. Такой популярностью я не пользовался даже на телевидении. Я был благодарен Стасе Ландсбергивене и не собирался переезжать в другое жилище. В конце концов жить на вулкане это моя профессия.

Сегодня меня тоже ожидал сюрприз. В моем почтовом ящике, помимо очередной порции отходов местного законотворчества, опросных листов по референдуму и пригласительного билета на съезд любителей пива, лежали еще две бандероли. Присланы они были на мое имя в клайпедский банк и администрация банка, как мы и не договаривались, любезно переслала их сюда. Отправитель указан не был - я определенно становился мишенью для анонимов.

В бандеролях были книги. Изданы они были недавно в "Пингвине" и поэтому до сих пор не попадались мне на глаза - первая и самая красочно оформленная, то есть с моей голограммой на коробке, где я в полной амуниции акванавта попираю ластой тушу синего кита, называлась "Тайная жизнь Кирилла Малхонски" Марии Успенской, а вторая - "Внешние спутники: истоки войны", автор скромно не был указан. Над столь странной подборкой стоило поразмышлять - вряд ли от меня требовали рецензии на эти опусы. Я пожал плечами и вошел в дом.

Есть не хотелось и я завалился на диван. Поворочавшись минут сорок и поняв, что прошлой ночью я исчерпал на сегодняшний день свой лимит сна, я решил почитать, надеясь скоротать время до вечера, если книги окажутся не совсем лживыми и нудными.

Удивительное дело - печатный текст. Почему-то ему веришь больше, чем тексту рукописному, или сказанному слову. Ему веришь априори, веришь, что книга не солжет, не обманет. Доверие к ней - генетическая наследственность, заложенная в нас веками, когда к книге относились с пиететом, обожествляли ее, когда она являлась единственным хранилищем знаний, тайн и могущества. И лишь много столетий спустя, ближе к нашему времени, книгу научили лгать, развращать и убивать. Но вот вера к ней живет до сих пор. Человечество уже поняло, что его пороки впитала и книга, но все еще не изжив в себе детскую доверчивость к стопке скрепленной бумаги, испачканной краской, оно пока лишь научилось не читать ее, относиться к ней равнодушно, но не - недоверчиво. И это не беда людей, не следствие падения культуры и нравов - это беда самих книг. Веря, в силу воспитания, наследственности и еще бог знает в чего, написанному, но понимая здравым умом, что теперь лжи там больше, чем правды, да и эта правда настолько изуродована, изрезана, кастрирована, люди пока неосознанно, но уже стали игнорировать книгу, забывать о ней и смеяться над ней, заменяя ее мультимедийными игрушками.

Мне могут возразить, что книги не пишутся сами по себе и сваливать на них пороки их авторов, являющихся плоть от плоти этого мира, довольно странно. Но это глубокое заблуждение, что у книг авторы. У Борхеса есть любопытная идея Вавилонской библиотеки - если взять все возможные сочетания букв нашего алфавита, и распечатать их, то среди миллиардов томов с бессмысленной ахинеей мы найдем ВСЕ книги, которые только были, будут или вообще не будут написаны. Это комбинаторика, друзья. Так кто же будет автором этих книг? Случай? Бог? Дьявол? Я этого не знаю, но знаю точно, что это будет совсем не тот, чье имя по странной случайности стоит на титульном листе. Книги рождены человечеством, но они не принадлежат нам и живут отдельной от нас жизнью, попутно впитывая наши грехи и мудрость, если они у нас есть.