Айзек Азимов - Последнее новшество

• Название: Последнее новшество
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Профиздат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-255-00409-X

В сборник включены переводы рассказов и повестей фантастов Великобритании, США, Австралии и Ирландии, таких, как А. Азимов, Дж. Вэнс, А.Д. Фостер, Э. Кросс, Б. Чэндлер, Д. Лэнгфорд, и др.

Фантастические сюжеты произведений служат авторам для раскрытия актуальных проблем современности.

Содержание:

Айзек Азимов. Буква закона

Джеймс Е. Томпсон. Отставание в морской кавалерии

Кит Рид. Синьор да В.

Амброз Бирс. Изобретательный патриот

Эдвард Д. Хок. Самый лучший зоопарк

Мэгги Нэдлер. Последнее новшество

Эрик Кросс. Порошок невесомости

Рэй Рассел. Комната

Дэнни Плакта. Оживили…

Генри Слезар. День экзамена

Дэвид Лэнгфорд. Мыслите масштабно!

Реджиналд Бретнор. Корень зла

Эрик Кросс. Феномен мистера Данфи

Ричард Уилсон. Подвижник Гарри — виновник “утечки умов”

Сирил Корнблат. Ракета 1955 года

Алан Дин Фостер. На суд зрителей

Бертрам Чэндлер. Клетка

Джек Вэнс. Додкин при деле

Уильям Ф. Волан. Миры Монти Уилсона

Роберт Шекли. Регулярность кормления

Фред Сейберхейген. “Марта”

Гарри Килуорт. Пойдем на Голгофу!

Рэй Рассел. Кто лучше?

Билл Пронцини. Как быть с розовой коровой?

Артур Мейкен. Огненная Пирамида

Роберт Шекли. Идеальная женщина

Гарри Гаррисон. У водопада

Ричард Уилсон. Родственник

Джеймс Блиш. Маникюр

Том Петри. Неизвестный знак

Фредерик Пол. Чрезвычайная миссия Финеаса Снодграсса

Роберт Шекли. Спецзаказ Золотоискателя

Гарри Гаррисон. Наконец-то правдивая история Франкенштейна

Авторы сборника

Составление и перевод: А.С. Мельникова

Художник: Л.В. Безрученков

---

— А что может этому помешать?

Бэррет издал какое-то рычание и весь подался вперед вместе с ручкой. На лице его было написано полнейшее недоверие.

— Бэррет! Я это отрицаю!

Мой расчет был правильным. Вселенная не терпит парадоксов. Ручка коснулась кольца. Раздался приглушенный хлопок — ручка исчезла. То же самое, разумеется, случилось и с аппаратом.

Бэррет беспомощно хлопал глазами. Потом взглянул на меня с величайшим подозрением. Он то сжимал, то разжимал кулак, явно растерянный и неуверенный в себе. И тут только он доказал, насколько опасен, так как мгновенно сделал логический вывод.

— Чепуха! — крикнул он. — Вы обманом заставили меня уничтожить аппарат, но ваш так называемый парадокс не исключает тот факт, что я могу — и я сделаю это — построить новую модель. Поэтому…

Я так никогда до конца и не поняла, обладает ли Вселенная замедленной реакцией или она просто подслушивает сказанное. Прежде чем я успела обрушить на Бэррета окончательные, полные сарказма, уничтожающие аргументы, раздался новый хлопок — и исчез… сам Бэррет.

Вселенная не терпит парадоксов.

В старом институте — в другое время, на другом континенте — были построены одновременно два передатчика материи. Эксперимент велся под контролем.

Один аппарат был сконструирован в строгом соответствии с законами физики. Разумеется, он не работал. Контрольная модель была создана на основе иррациональных идей. В пространстве образовалось отверстие диаметром 1,9 сантиметра. Эта модель телепортировала различные предметы — теоретически — мгновенно из одной точки в другую в отличие от более привычных устройств, которые были способны лишь перемещать предметы со скоростью света, обозначаемой символом “С”.

Если отказаться от “С” — абсолютного предела скорости, то понятие относительности рассеется как дым.

Рухнет здание квантовой механики.

Вдаваться в ее детали нет необходимости: достаточно сказать, что эта теория наряду с прочими удовлетворительно объясняет тот факт, почему электроны в атоме не падают на ядро. Если бы электроны сошли со своих орбит, то столкновение отрицательных и положительных зарядов привело бы к катастрофическому их взаимоуничтожению. И тогда — прощай, атом.

В старом институте включили передатчик материи. Прощай, квантовая механика!

Поскольку Северная Америка была теперь ни к черту не годна, то новый институт построили где-то на другом континенте. Там-то и был открыт эффект нуль-бомбы, который в документах, начиная с девятой степени секретности, определяется как следствие достаточно обоснованной теории ядра… После этого была введена и стала обязательной десятая степень секретности.

И вот теперь здесь я нахожусь и обитаю, Верховный Физик, верный защитник зыбкого здания науки, охраняя его от посягательств этих распроклятых, безумных фанатиков. Словно Прометей, я прикована к креслу системами жизнеобеспечения, которые терзают мою печень. А по сути дела, я старая развалина со зловонным нутром. Можете не сомневаться: в свое время я тоже изобрела ТМ-передатчик. Но это еще одна история.

Борьба между тем продолжается… Мы уничтожаем результаты исследований, препятствуем самим разработкам, если изобретатели заходят слишком далеко, приближаясь к опасной черте и к идее создания нуль-бомбы. К сожалению, мы не можем запретить людям думать о постройке аппаратуры для телепортации материи. Приверженцы соблюдения обрядов, которыми кишмя кишит физическая наука, заявляют, что подобное замалчивание результатов исследований ненормально с точки зрения веры и что я должна официально поклоняться этому догмату. Будь оно все проклято!

Где-то кроются жизненно важные тайны, иными словами, ключ к пониманию того, отчего физические законы то непредсказуемо действуют, то перестают действовать, когда дело касается пространства. В них заключены колоссальные энергии и возможности. А с другой стороны: живая легенда — то бишь я — старая рухлядь, которая стоит на своем силой неукротимой воли. Только такая слава мне и осталась. Но кое-кто покушается даже на мое нынешнее прибежище, кому-то хочется вытащить меня из инвалидного кресла и отправить бродить по улицам города, а между тем кровь в моем теле смешивается с другими жизненными соками для диализа лишь благодаря крошечному отверстию — диаметром 1,9 сантиметра в пространстве… Для ТМ-установки это слишком скромное применение, незаметное и незначительное, а потому МЫСЛИТЕ МАСШТАБНО! Если бы Прометей позволил себя расковать, кто бы сейчас вспомнил о нем?

Да черт с ними.

Мне здесь и так хорошо.

Реджиналд Бретнор Корень зла

Художник Амброзий Гошок постоянно голодал. Однако он не мог позволить себе голодать красиво — в мансарде на Монмартре или в Гринич-Виллидж. Обитал он в бедной части американского города Питтсбурга, в холодной, прокопченной квартирке, заставленной множеством нераспроданных картин и мягкой ворсистой мебелью, всегда казавшейся влажной на ощупь, из прорех ее кое-где торчала набивка. Стиль Амброзия поразительно напоминал манеру письма Рембрандта, хотя в технике молодой художник даже превзошел великого мастера. Все картины Амброзия были до смешного старомодными.

Жена давно покинула Амброзия, отдав предпочтение оборотистому дельцу, который сумел распродать многие тысячи репродукций Клее и Мондриана по цене доллар девяносто восемь центов за штуку. Прощальную записку жена нацарапала на оборотной стороне убийственного счета, присланного зубным врачом. На полу валялись две повестки в суд, а также уведомление от домовладельца о том, что художнику надлежит съехать. Небритый и изможденный Амброзий восседал посреди всего этого бедлама. В левой руке он держал газетную вырезку с рецензией на его картины, написанной неким Дж. Германом Лортом, признанным в Америке авторитетом в области изобразительного искусства. В правой был зажат мастихин, художник в отчаянии счищал им угодивших на холст маленьких зеленых кузнечиков — на мольберте было укреплено неоконченное полотно, на котором художник изобразил обнаженную женщину: в свое время мужу позировала миссис Гошок.

Маленькие зеленые кузнечики — эти распроклятые “крики-тики”, как он их называл, — набились повсюду. Они свирепствовали по всей восточной части Соединенных Штатов. Амброзию в общем-то было на них наплевать. Но они стали для него пресловутой последней каплей, последним переживанием, которое сломило его. Амброзий счищал кузнечиков с холста и все думал свои непривычно тяжкие думы.

Художник напряженно размышлял так несколько часов, и мысли его, разумеется, устремлялись в бескрайнюю даль, в глубь обитаемой Вселенной. Вот почему, наверное, в два часа три минуты пополудни за окном послышалось жужжание, затем щелкнула открываемая снаружи оконная створка, и вслед за этим в комнату влетел миниатюрный космический корабль, по форме напоминавший обыкновенную бадью, он со стуком плюхнулся на купленный в кредит ковер, за который Амброзий еще не успел расплатиться. В кораблике открылся люк, и из него выглянуло какое-то странное существо.

— Вот и я, — сказало существо с едва уловимым, но безошибочно славянским акцентом.

Амброзий, не выказав ни малейшего удивления, швырнул через плечо кузнечика и, сверкнув на пришельца глазами, произнес с решимостью в голосе:

— Нет, к отцам города я тебя не поведу!

И тут же принялся счищать следующего кузнечика, лапки которого увязли в самой интимной части тела миссис Гошок.

— Меня ваши отцы не интересуют, — отвечало странное существо, отстегивая от пояса нечто похожее на усовершенствованный бластер. — Вы мысленно призывали меня, поскольку желаете, чтобы было истреблено нечто. И я, Джонни Пятнашка, прилетел исполнить ваше желание. Скажите же, что мешает вам жить?

Амброзий опустил руку с мастихином.

— Многое! — в сердцах воскликнул он. — Послушай-ка, малыш, причина и способ твоего появления в трудную минуту моей жизни заставляют меня говорить с тобой серьезно. Располагайся удобнее.

И Амброзий поведал пришельцу все свои печали: он рассказал о своей неудачной попытке еще в художественном училище добиться стипендии, о домовладельце, о жене и в довершение — о вырезке из газеты за подписью “Дж. Герман Лорт”, которую немного погодя и прочитал, добравшись в конце концов до следующих слов: “…ведь именно произведения подобных псевдотворческих личностей, этаких “самобытных художников” вроде Амброзия Гошока, которым свойственно плоское, близкое к фотографическому восприятие действительности, вызывают негодование у каждого проницательного критика; взирая на полотна Гошока, тонкий ценитель найдет подтверждение той глубоко обоснованной доктрины, которая изложена мною в книге “Созидательная творческая личность”: подлинное произведение искусства может быть создано только художником, обучавшимся в специальных изостудиях у больших мастеров, создано, о чем можно было бы и не напоминать, путем освоения богатейшей сокровищницы образов, которыми населена окружающая нас природа, например образов сплавляемого по рекам леса, парящих низко над землей птиц, вывернутых с корнем деревьев и растрескавшихся скал; все остальное лишь обман, мираж, бессовестное мошенничество!” Амброзий швырнул вырезку на пол.