Тонино Бенаквиста - Малавита - 2

• Название: Малавита - 2
• Автор: Тонино Бенаквиста
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-07150-6

Роман Т. Бенаквисты «Малавита-2» — продолжение парадоксальных приключений одного необычного американского семейства. По программе защиты свидетелей чета Блейков и их многое повидавшие «детишки» в очередной раз скрываются от преследования гангстеров в небольшом французском городке. Но вот глава семьи, скучающий гангстер в отставке, берется за перо, сочиняя собственный роман с необычным названием — «Малавита»…

Тонино Бенаквиста выстраивает невероятную интригу, от неожиданных поворотов которой у читателя перехватывает дыхание. Писателю удается создать великолепный психологический детектив с рафинированным интеллектуальным подтекстом.

---

Зовите меня Измаил.

Ну вот. Он читает Германа Мелвилла.

Он только что бросился на штурм «Моби Дика»!

Темной ночью, при розовом свете ночника, Фред впервые в жизни отправлялся в долгое плавание, начинавшееся словами:

Зовите меня Измаил.

Сколько препятствий преодолел он, начиная с самого детства, прежде чем добраться до начала этого романа? В доме Манцони он ни разу не видел ни одной книги, там читали только газеты, главным образом для того, чтобы узнавать новости о семье, когда одного из ее членов арестовывали или отдавали под суд. Сколько раз он видел, как отец, оторвавшись от газеты, говорил: «Теперь я понимаю, почему кузен Винни не отвечает на телефон: он только что схлопотал два года в Джолиете». Настоящие книги маленький Джанни увидел, только когда пошел в школу, но он едва успел освоить алфавит, как вынужден был вернуться на улицу, где организовал свою первую банду. Его личное дело было передано в префектуру Ньюарка, и с этого дня школа и всё, чему там учили, отошли для него в прошлое.

В последующие годы он не просто не читал книг, а еще и трубил направо и налево о своем отвращении к литературе. В первый раз он проклял ее в день, когда Дон Пользинелли велел ему «заняться» мелким подрядчиком сицилийского происхождения, который старательно избегал всяческих контактов с криминалом. Едва услышав имя какого-нибудь мафиозо, он сплевывал и отметал любые сделки, предлагаемые посланцами местной семьи. В сущности, что такого от него требовалось? Да ничего особенного — одни подряды брать, от других отказываться, взамен же он получал солидных клиентов и охраняемые стройплощадки. Но нет, он не желал никакой протекции от своих единоверцев, публично оскорблял их и даже пожаловался властям на запугивание с их стороны; впрочем, это не помешало Джанни сломать ему плечо, как цыплячье крылышко. Однако тот продолжал упорствовать, снова подал жалобу на побои и увечья и дал интервью представителю местной прессы: он-де никогда не дрогнет перед этими скотами и мечтает о временах, когда справедливость восторжествует наконец в его стране — Соединенных Штатах Америки. Через неделю после этого Джанни получил приказ устроить маленькому подрядчику показательную казнь — чтобы другим было неповадно. Он применил классический метод, напоминавший о лучших временах преступного синдиката: два человека в машине, один — шофер, другой — исполнитель, стреляющий в упор. Это все равно что поставить подпись: ЛКН. Джимми Ломбарде и Джанни Манцони подождали жертву у выхода из бара, где, как всегда по пятницам, он пил после работы пиво со своими рабочими. Джимми, сидевший за рулем старенького форда, угнанного за два часа до этого, выскочил из переулка в тот самый момент, когда тот тип переходил улицу. Джанни с идеальной точностью всадил ему три пули в область сердца, и «мустанг» на полной скорости скрылся в лабиринте улиц осеннего Ньюарка.

А назавтра все узнали плохую новость: тип выжил.

Читая статью на первой полосе «Ньюарк дейли», Джанни чуть не плакал. Фотография изображала чудом уцелевшего подрядчика на больничной койке — в полном сознании и чуть ли не улыбающимся. Джанни ничего не понимал: он прекрасно помнил, как все его три пули попали в область сердца; после такого остаться в живых просто невозможно. В вечернем выпуске таинственная история наконец разъяснилась. Все три выстрела действительно попали куда надо: первая пуля прошла через левую грудную мышцу на уровне подмышки, а вот две другие застряли в кожаном переплете лежавшего в кармане его рабочего комбинезона издания — достаточно толстого, чтобы удержать две пули калибра 6,35, выпущенные с пяти метров.

Джованни несколько раз перечитал фразу, чтобы удостовериться, правильно ли он все понял. В кожаном переплете издания?

В книжке?

Так что ли это понимать? В дурацкой книженции? В одной из этих хреновин, что пылятся в библиотеке на полках, или на столиках, или в книжном магазине, где пахнет плесенью? В хреновине, которую можно найти в сумке у студента, но уж никак не в сраном комбинезоне чертова работяги, топающего к себе домой после выпивки в бистро!

И это была чистая правда. Подрядчик за всю свою жизнь только и прочитал, что Anniù suli поп tramonta mai Агиле Лунгарелли, единственного писателя, родившегося в том же портовом городке, что и он, — в Фикарацци, где «никогда не заходит солнце». Эта книжка лучше, чем любой документальный фильм, напоминала ему о корнях, описывая почти без прикрас местных жителей, любовно рисуя знакомые пейзажи: пустынные равнины и скалистые горы над синим морем. Подрядчик дал почитать это драгоценное произведение одному из своих рабочих, родом из описываемого местечка, и рабочий вернул ему книгу в тот самый день, когда Джанни поджидал его со стволом на углу.

Подрядчик и раньше был привязан к этой книге, но теперь, когда она спасла ему жизнь, книга стала для него настоящей реликвией. Он позвал священника, чтобы тот освятил издание, которое отныне красовалось на небольшом алтаре, воздвигнутом по такому случаю посреди гостиной, и его соседи выстраивались в очередь, чтобы полистать чудо-книгу. Родилась легенда о человеке, ею спасенном. С этого момента чудом выжившего подрядчика было уже не достать. Единственный итальянец в Ньюарке, оказавший сопротивление мафии, он теперь спокойно доживал свой век на пенсии в тени кокосовых пальм.

После такого унижения — а его все дружно подняли на смех — Джанни проклял раз и навсегда все книги в мире. Зачем они нужны, миллиарды миллиардов этих сраных книжек на пороге третьего-то тысячелетия? Сколько деревьев гибнет ради бесконечных описаний всяких пейзажей и лиц, которых и на свете-то никогда не было! Кому нужны все эти описания в век цифровых технологий? Зачем, черт побери, подыхать со скуки, читая на тридцати страницах описание падающей башни, когда нет в мире такого человека, который не знал бы о пизанской достопримечательности. Достаточно один раз увидеть ее на фотографии — и ты навсегда ее запомнишь! А эти романы, напичканные бесполезными подробностями и немыслимыми историями, где каждая фраза опровергается самой жизнью? Что можно почерпнуть из этих книг, если в них нет ни грамма от настоящей жизни?

Когда Джанни узнал, что каждый человек в мире, даже самый отсталый из его подручных, прочитал хотя бы одну книжку, он очень удивился. Однажды он застал за чтением своего товарища по оружию Джимми. Тот читал детектив.

— А что, мне нравится, снимает напряжение.

Он видел, как его дети, подрастая, все больше и больше интересуются книгами. Когда Бэль была еще совсем маленькой, ее часто находили в саду с томиком стихов в руках. Она уже понимала, что такое стихи, и даже сама пыталась сочинять — например, как-то она зарифмовала красотам, доброта, чем вызвала восхищение своего отца. Хотя стихи Джованни жаловал еще меньше, чем прозу. Поэзия ничего не рассказывала, она просто метала снопы образов, слепляла между собой слова, которые и соединять-то нельзя, и все это должно было бередить душу, — да еще с такой восторженностью, что становилось и вовсе противно. Того Манцони, которым он был тогда, оскорбляла сама мысль о поэзии, и жена напрасно пыталась ему объяснить, что стихи — это как бы песня без музыки, ему виделось во всем подобном что-то неестественное. Это же в каком мире надо жить, чтобы приходить в восторг от стихов?

Уоррен читал очерки об истории мафии — от истоков до наших дней. Очерки! В двенадцать лет он знал о ритуалах, истории, методах, символике и строении великого братства больше, чем его отец.

— Надо же, папа, а я и не знал, что слово МАФИЯ появилось в середине тринадцатого века, когда сицилийцы боролись с французскими завоевателями. На самом деле это сокращение: Morte Ai Francesi Italia Anela, что означает: «Италия жаждет смерти французов».

— …?

В том же возрасте Уоррен не только посмотрел, но и прочитал знаменитого «Крестного отца» Марио Пьюзо — новое евангелие мафиози, книгу, которая превратила их из скотов и психопатов в легендарных гангстеров. Читая ее, Уоррен жил вне окружающего мира. Он перестал гонять по улице с соседскими ребятами, запирался у себя в комнате, готовый послать подальше каждого, кто попытается ему помешать. Фред и Магги вынуждены были признать: их любимчик стал другим, что-то сильно изменило его. Он почти не отвечал на ласки матери, зато его восхищение перед отцом удвоилось. Он знал теперь, что такое глава клана, заправлявший огромными темными делами. Папа был из таких, и это он узнал благодаря книге. В конце концов Джанни смирился с чудовищной мыслью: он был единственным человеком в мире, не прочитавшим ни одной книжки. Но сколько времени он от этого выиграл, черт побери! Он не просиживал задницу на стуле, пытаясь поверить во все эти идиотские истории, а действовал. Он, Джованни Манцони, сам каждый день проживал по роману. Романы — это для фраеров, для тех, кому рыбалка — уже приключение, кому лопнувшая шина — удар судьбы, для тех, кто платит налоги, потому что от них этого требуют, кто всего боится, кто боится даже бояться, но при этом не может не бояться, для тех, кто всю жизнь мучается, смертельно мучается, — да, такие могут позабыть о своем жалком существовании, проникнувшись чувствами бумажных героев.