Джон Бойн - Здесь обитают призраки

• Название: Здесь обитают призраки
• Автор: Джон Бойн
• Жанр: Мистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-86471-664-9

Новый роман непредсказуемого Джона Бойна — удивительная и странная история о таинственном поместье, в котором юная девушка в одиночку пытается разобраться с чередой зловещих событий. Элайза родилась в приличной, но обедневшей семье. После смерти матери ее отец затосковал и вскоре отправился вслед за женой, подхватив смертельную простуду по дороге на выступление Чарльза Диккенса. Элайза осталась одна на всем белом свете и, наткнувшись на газетное объявление о вакансии гувернантки, решила переменить жизнь — уехать из Лондона в графство Норфолк. В Годлин-холле Элайзу ждут два воспитанника, которые увиливают от любых вопросов о том, где находятся и когда наконец появятся их родители. Каждый день Элайза сталкивается со все новыми странностями и в результате осознает, что старый дом — обиталище чего-то таинственного и пугающего. И никакая рассудительность, никакое трезвомыслие не позволяют Элайзе отрицать страшную правду о том, какова природа этого зловещего невидимого обитателя. Вдохновляясь «Джен Эйр» Шарлотты Бронте, «Поворотом винта» Генри Джеймса и творчеством Чарльза Диккенса и Артура Конан Дойля, Джон Бойн написал готический роман. Впрочем, роман Бойна — это не только литературный и сюжетный аттракцион, в книге поднимаются и очень современные, совсем не свойственные викторианской прозе темы.

---

— Недавно у нас, мисс? — поинтересовалась девушка за прилавком, наливая чай. Лицо у нее было огрубелое — вероятно, все детство провела в услужении, — однако приветливое, будто она рада обществу. Ямочки на щеках придавали ей некоего очарования, но глаза слегка косили — левый взирал прямо на меня, правый уставил зрачок вбок, что девицу отнюдь не красило и притягивало невежливый взор. — Или вы проездом?

— Надеюсь, я здесь надолго, — отвечала я. — Приехала вечером и хотела с утра осмотреть деревню. Чудесная у вас тут чайная. Вы одна управляете?

— Мамка моя управляет, — объяснила она. — Токмо у нее опять черепушка разболелась, и Тетеха одна тута.

— Ужасно тяжело, должно быть, — предположила я, желая подольститься к местной торговке. — В обед, вероятно, здесь не протолкнуться.

— Правду вам сказать, легче, когда ее нету, — отозвалась девица и остервенело почесала в затылке. — Умеет она из мух слонов мастерить. Нет уж, дела глаже, когда я одна. Понимаете меня, мисс? У меня свои ухватки, у нее свои, иной раз они вместе не складываются.

— Прекрасно понимаю, — улыбнулась я и протянула ей руку: — Элайза Кейн. Рада познакомиться.

— Да и я, мисс, — отвечала она. — Молли меня зовут. Молли Сатклифф.

Она ушла за прилавок, а я сидела за столиком, с удовольствием прихлебывая чай и жуя лепешку, наблюдая, как течет жизнь за окном. Неизвестными путями сюда добрался номер «Иллюстрированных лондонских вестей» — он лежал на соседнем столике, и я потянулась было за ним, но передумала; в конце концов, эта самая газета поместила объявление о выступлении мистера Диккенса, и не прочти ее папенька, он, вероятнее всего, был бы со мною по-прежнему. Посему я затаила зло на газету и сейчас предпочла понаблюдать за деревенскими. К церкви по улице шел долговязый викарий, на удивление молодой человек, — он вел за собою щеночка. Щеночку было от силы месяца два, и он еще не привык ходить на поводке: то и дело останавливался, вертел головой и грыз веревку, надеясь вырваться на свободу, но викарий упорствовал, однако за поводок не дергал, останавливался погладить звереныша и шепнуть ему на ухо утешительные слова, и тогда щенок принимался целоваться и лизаться, скрепляя тем самым узы доверия. В очередной раз замешкавшись, викарий глянул на меня, и взгляды наши встретились; он пожал плечами и улыбнулся, а я против воли рассмеялась и продолжала смотреть вслед этой паре, пока они не исчезли за воротами церковного двора.

Допив чай, я встала, уплатила и поблагодарила Молли. Та забрала со стола пустую чашку с блюдцем и сказала, что, мол, чает, я к ним еще загляну, но коли мамка будет кричать, пускай я не обращаю внимания, мамка у нее иной раз сущий деспот.

— Я наверняка буду часто вас навещать, — сказала я. — Я новая гувернантка в Годлин-холле и, вероятно, стану регулярно наведываться в деревню.

При этих словах чашка выскользнула у нее из рук, упала на пол и разлетелась по меньшей мере на десять кусков.

— Боже правый, — сказала я, глядя на бывшую чашку. — Надеюсь, она была не очень ценная.

Но Молли на осколки и не взглянула — смертельно побледнев, она вперилась мне в лицо. Все ее дружелюбие, вся теплота мигом испарились, и она взирала на меня, не говоря ни слова, а я стояла, не понимая, что такое с нею приключилось; в конце концов она с собой справилась, тряхнула головою, сбегала за веником и совком и принялась сметать черепки. На меня она больше не смотрела — надо полагать, решила я, смущается собственной неуклюжести.

— Что ж, до свидания, — сказала я и ушла, недоумевая, отчего так стремительно переменилось ее настроение; впрочем, как следует поразмыслить я не успела: едва я ступила на улицу, мимо проехала тележка молочника, — выйди я спустя миг-другой, наверняка попала бы под лошадь. Я вскрикнула, поспешно овладела собой и наказала себе впредь смотреть, куда иду. Деревня совсем невелика, но никогда не знаешь, где тебя подстерегает опасность.

Я зашагала по улице, не заходя в лавки, но рассматривая витрины. Этой привычкой я обзавелась с год назад в Лондоне, где гуляла по Риджент-стрит, разглядывая в витринах роскошные товары высочайшего качества, — мне в жизни не хватило бы на них средств, но они наполняли меня томлением. На улице Годлина я миновала недурную овощную лавку с целым прилавком овощей и фруктов, подобных коим я никогда прежде не видала. Несомненно, местный урожай. Как приятно жить вблизи сельских угодий, размышляла я, где ты всегда обеспечен здоровой пищей. Это, в свою очередь, привело мне на ум Изабеллу и ее стылый завтрак. Я надеялась, что обед окажется удачнее; пожалуй, разумнее приготовить его самой. Окно портнихи явило взору еще один дуэт матери и дочери — одна помогала какой-то даме выбрать платье, другая сидела за швейной машинкой, и рот ее щетинился булавками; надеюсь, подумала я, никто ее не испугает, иначе она рискует проглотить булавку, а то и не одну. Витрина пекарни манила восхитительными лакомствами, и я подумала, не прихватить ли что-нибудь домой, — домой! сколь странно это слово приложимо к Годлин-холлу; будто он и в самом деле может стать мне домом, — дабы подкупить детские сердца. Но тут наконец, в стороне от дороги, прямо за деревенским насосом, откуда пили маленькие дети, я обнаружила дверь с табличкой красного дерева, на коей было выгравировано: «Альфред Рейзен, поверенный для прозорливых клиентов», разгладила пальто, поплотнее натянула шляпку на голову и вошла.

Молодой человек, расположившийся за столом, поднял голову от гроссбуха, услышав звяканье колокольчика. Был он на вид довольно странен — рано лысел, обладал толстыми румяными щеками и усами, которым недоставало надлежащего ухода. Под левым глазом у него притаилось незамеченное чернильное пятно. Он снял очки, снова нацепил их на нос и отложил перо. Руки его, отметила я, были покрыты черными отметинами, а манжеты рубашки составят предмет тяжкого труда его супруге в день стирки.

— Я могу быть вам полезен, мисс? — осведомился он.

— Надеюсь, — отвечала я. — Вы мистер Рейзен?

— Крэтчетт, — сказал он. — Клерк мистера Рейзена.

Я с трудом подавила смех.

— Крэтчетт? — переспросила я.

— Именно так, мисс, — негодующе отвечал он. — Вас насмешило мое имя?

Я качнула головой:

— Простите. Я вспомнила другого клерка по фамилии Крэтчетт. В истории о призраках, «Рождественской песни в прозе». [20]Вы читали ее?

Он воззрился на меня так, будто я внезапно заговорила на некоем древнем русском диалекте, и насупился.

— Мне читать некогда, — сказал он. — Я в конторе занят с утра до ночи. У кого есть время читать, тот пускай и читает. А мне не до того.

— Но вы хотя бы о ней слышали?

— Не слыхал.

— Вы не слыхали о «Рождественской песни в прозе»? — изумленно переспросила я, ибо повесть эта пользовалась громадным успехом. — Чарльза Диккенса?

— Нет, мисс. Я с этим господином не знаком.

Я расхохоталась, совершенно уверенная, что это какой-то розыгрыш, и лицо его гневно побагровело. Он не слыхал о Чарльзе Диккенсе? Возможно ли? А о королеве Виктории он слыхал? А о Римском Папе?

— Хорошо, это не имеет значения, — сказала я, слегка смутившись, поскольку взгляд его говорил, что малейшее пренебрежение к своей персоне он переживает до крайности серьезно. — Можно мне побеседовать с мистером Рейзеном? Он присутствует?

— Вам назначено?

— Боюсь, что нет. А надо было назначить?

Крэтчетт глянул на часы и нахмурился:

— Как этот час истечет, у него будет встреча с важным клиентом. Я спрошу — может, он вас и примет, но вы уж поторопитесь. Имя, пожалуйста?

— Элайза Кейн, — сказала я, а он кивнул и удалился в другую комнату; я же осталась озираться в приемной.

Сесть здесь было некуда, смотреть не на что. Я взяла со стола у Крэтчетта утреннюю «Таймс» и просмотрела заголовки. Еще одно убийство в Кларкенуэлле. На сей раз девушка. И еще одно в Уимблдоне. Мужчина средних лет, известен полиции. К тому же на Паддингтонском вокзале потерялся маленький ребенок, а принц Уэльский планирует посетить Ньюкасл.

— Мисс Кейн? — промолвил, Крэтчетт, появившись вновь, и я уронила газету, словно меня застали за неподобающим. Он проследил взглядом и, по видимости, вознегодовал, что я роюсь в его вещах. — Пойдемте со мной, будьте любезны? Мистер Рейзен уделит вам пять минут, если обещаете поторопиться.

Я кивнула.

— Пяти минут вполне довольно, — сказала я, сама ни на миг не поверив своим словам. Вопросы мои, подозревала я, отнимут раз в десять более времени, но для начала придется довольствоваться пятью минутами. Я последовала за Крэтчеттом в соседний кабинет, существенно роскошнее приемной, и клерк закрыл за мною дверь. У окна располагался обширный дубовый стол с аккуратными стопками бумаг, и, едва я вошла, хозяин кабинета поднялся из-за стола, подошел и протянул мне руку. Было ему чуть менее сорока лет — опрятный, с усталым, однако приветливым лицом. Ценительница немолодых джентльменов сказала бы также, что он весьма красив.