Елена Лактионова - Вот пришел папаша Зю…

• Название: Вот пришел папаша Зю…
• Автор: Елена Лактионова
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-89329-710-5

Август 1998 года, дефолт, правительственный кризис. Все в замешательстве. Тут президенту Российской Федерации докладывают, что в Сибири обнаружен народный умелец Гений Безмозглый, который из старых самогонных аппаратов сконструировал действующую машину времени. Президентская команда ликует: перенесемся на два года в прошлое, исправим там кое-какие ошибки и избежим кризиса. Но вместо прошлого страна переносится в будущее — в 2000 год. Тут выясняется, что — о ужас! — на президентских выборах победил папаша Зю, к власти снова пришли коммунисты. Издаются коммунистические указы, один другого не легче, а машина времени безнадежно сломалась…

В романе задействованы многие известные лица из политического истеблишмента (включая ВВП), попавшие в необычные для себя обстоятельства. Так экс-президенты с семействами, помещенные в одну коммунальную квартиру, вынуждены жить на мизерную пенсию, сын юриста Ж-вский переквалифицируется в управдомы, а «московская дева» Валерия Ильинична уходит в партизаны.

Книга написана вполне доброжелательно, с большим чувством юмора, порой — лиричным и грустным, порой доходящим до сарказма.

---

Своё слово верного коммуниста-ленинца Светлана Горячина сдержала.

Когда окончательно определились результаты выборов, и стало известно, что победил Зюзюкин, изболевшее за большевицкое дело горячее сердце Светланы Горячевой не выдержало такого накала.

Умирая, она нащупала в бюстгальтере священный образок и завещала своим близким и сотоварищам по партии похоронить её с этим образком. Потом взгляд её зажёгся истовым блеском, она приподнялась в страстном порыве и проговорила:

— Умираю за дело, которому посвятила всю свою жизнь, как завещал наш вождь Владимир Ильич Ленин. За счастье всех трудящихся на земле, за то, чтобы наши дети…

Светлана Горячина хотела ещё много чего сказать перед смертью, и даже спеть свою любимую песню «Ленин всегда с тобой», потому что говорить о своих коммунистических чувствах — а особенно петь — можно бесконечно. Но умерла.

На гражданской панихиде по Светлане Горячевой говорились пламенные речи. Приехал на панихиду сам Геннадий Андреевич со свитой и сказал такие слова:

— Спи спокойно, наш дорогой товарищ! Знамя, обронённое тобой, подхватили крепкие руки — руки твоих товарищей по партии! Мы его больше не выроним! Ты пала в борьбе за дело всех трудящихся, как нам завещал Великий Ленин!

Зюзюкин говорил сорок минут. В заключении он дал клятву:

— Перед гробом своего товарища по партии торжественно обещаю, официально вступив на пост президента, первым же своим Указом увековечить память верного коммуниста-ленинца. Отныне одна из улиц города Москвы будет носить имя Светланы Горячиной. А так же улицы во всех крупных городах Российской Федерации. Посёлок, где родилась Светлана Горячина, будет переименован в Светланогорячинск, а город, где прошла пламенная юность верного ленинца — в Горячиноград.

Напоследок Геннадий Андреевич сказал:

— Твоё большое горячее сердце, дорогой наш товарищ, в борьбе за правое дело левых разорвалось на тысячу осколков. И теперь каждый коммунист будет носить на груди значок — кусочек горячего сердца Светланы Горячиной.

И Геннадий Андреевич показал всем присутствующим коммунистам макет значка: на пурпурном всполохе — кусочке преданного сердца — красовались две большие белые буквы СС — сердце Светланы.

После речи Геннадий Андреевич с верными ленинцами отправился на очередной банкет праздновать свою победу.

И только Он — Великий Вождь Всех Трудящихся — знал, что вовсе не от счастья умерла Светлана Горячина. Это Ему понадобился зарок за победу на выборах Геннадия Зюзюкина.

«Московская дева» снова на коне

В ту самую ночь, когда были объявлены предварительные результаты выборов, и Светлана Горячина от счастья отдавала Ему свою коммунистическую душу, другая пламенная революционерка — Валерия Ильинична Новодровская снова готовилась, как в давние застойные времена, к работе в подполье.

Всю ночь Валерия Ильинична тщательно вычищала свой домашний архив, чтобы комунякам не досталась в их кровавые руки ни одна ценная информация о выпестованном ею Демократическом союзе. Впрочем, они за годы демократии так засветились, что всех можно брать голыми руками, и топить и вешать косяками, чем в ближайшее время комуняки и займутся. На их красных митингах давным-давно составлены «чёрные» списки. Эти питекантропы Ампиров и Маркашов уже, небось, подыскивают подходящие каменюки и чешут от нетерпения свои причинные места.

Компромата в её архиве было так много, что сначала Валерия Ильинична жгла его в ванне, а когда вспыхнула и закапала чёрным полиэтиленовая занавеска, пришлось устроить маленький костерок на лестничной площадке.

Едва забрезжил рассвет, Валерия Ильинична поднялась на чердак. Здесь, ещё с доельцинских времён, у неё была установлена сигнализация оповещения всех дээсовцев о контрольном сборе в критической ситуации: телефоны прослушивались. Валерия Ильинична сама сконструировала эту сигнализацию по принципу Тимура, который сзывал свою команду. Ей давно предлагали разобрать её, уверяя, что времена комуняк давно миновали, что им возврата нет. О, как они оказались наивны! Только она, как Старая Крыса, держала про запас все их прежние методы борьбы, нутром чуя возможную опасность. Увы! — она оказалась права. Как оказался прав ещё один молоденький дээсовец, предвидевший:

И когда-нибудь в полночь
Всё начнётся с нуля:
Будем красную сволочь
Вышибать из Кремля.

Валерия Ильинична подошла к сигнализации — старенькому корабельному штурвалу, — точно, как у Тимура. Толстый слой пыли и паутина покрывали небольшое сооружение. Валерия Ильинична крутанула колесо, подняв пыльное облачко. Жалкое кряхтенье и стон были ей в ответ. Конечно, за столько лет вся система вышла из строя. Валерия Ильинична взялась за ручки штурвала и постояла, задумавшись, несколько секунд. Воспоминания нахлынули на неё.

Когда-то она стояла вот так, вертя штурвал во все стороны, сзывая аварийный сбор, и крича про себя: «Бей в барабаны! Труби в трубы! — как Эмилия, вдова дворцового коменданта из сказки Шварца «Обыкновенное чудо» — Караул, в ружьё! Шпаги вон! К бою готовьсь! В штыки!»

О, благословенные годы! Как она была счастлива тогда! Она сражалась! Она всю свою сознательную жизнь ползла к амбразуре, чтобы закрыть её собой. Она — вечный Буревестник, призывающий на свою голову бурю. Она всю жизнь жаждала борьбы, боя, мечтала погибнуть от руки врагов на руках друзей — как комиссар в «Оптимистической трагедии» Вишневского. Или как её любимый Овод. Чтобы враги расстреливали её и плакали, расстреливая. Впрочем, это не про комуняк. Эти не заплачут. Но теперь-то уж точно заплачут. Правда, по другому поводу: от страха и злости. О, как она будет к ним безжалостна! Она не успокоится, пока останется на Земле хоть один комуняка! Весь остаток своей жизни пламенной революционерки она посвятит их уничтожению. Партаппаратчику — партаппаратчиково. Как говорится, война объявлена, претензий больше нет. И пусть их рассудит Калашников.

В своё время они её не убили — на свою голову. Она всегда утверждала, что КГБ поступает глупо, сохраняя ей жизнь, и что в этом они ещё раскаются. Пожалуй, они раскаялись уже в день закрытия их «конторы». Теперь война будет не на жизнь, а на смерть. Вот только жаль, годы не те. Здоровье не то. Она не просто Старая Крыса, она Старая Больная Крыса. Но это будет её последний смертный бой и она, быть может, наконец погибнет.

Валерия Ильинична на прощание ещё раз с силой крутанула штурвал и, бросив в предрассветный туман воинственный клич дикарей из не помнит какой книжки: «Батуалла!», достала из сумки ракетницу.

Три красных и две зелёных ракеты — условный сигнал. Аварийный сбор всей организации в их Гайд-парке — Пушкинской площади. Дальнейшее — по обстоятельствам.

Протрубив всеобщий сбор, Валерия Ильинична, напевая свою любимую песню «Ты только прикажи, и я не струшу, товарищ Время, товарищ Время », крышами пробралась на соседнюю улицу: у её подъезда наверняка уже дежурят «топтуны».

Митинг на Пушкинской был краток и лаконичен — и так всё ясно. Его лозунги просты и незатейливы:

НА БАРРИКАДЫ!!! ДС — СНОВА ПОДПОЛЬЕ! СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ! БЕЙ КРАСНЫХ, ПОКА НЕ ПОБЕЛЕЮТ! ЛУЧШЕ МЁРТВЫЙ, ЧЕМ КРАСНЫЙ! СУШИ СУХАРИ: ПОВОД ОНИ НАЙДУТ

Домой Валерия Ильинична не вернулась. Лубянку и психушку ей больше не выдержать. Ей не двадцать лет. И не тридцать. Даже не сорок. Но с собой она всегда носила маленький чемоданчик с необходимыми вещами — бельём, книгами, лекарствами. Чемоданчик профессионального революционера.

С митинга Валерия Ильинична ушла в подполье.

Подполье находилось на даче Константина Борового, замаскированное под обычный погребок для дачных заготовок.

Валерия Ильинична понимала: здесь ей долго не продержаться, даже если отстреливаться, а последнюю пулю пустить в себя. Нужны глобальные и радикальные меры: смертный бой с красно-коричневыми и — мечта всей её жизни! — Нюрнбергский процесс над ними.

Когда-то, ещё в студенческие годы, она организовала подпольный антисоветский кружок, и один из её подпольщиков обещал ей в случае чего Кантемировскую танковую дивизию — там служил его брат. Его брат служит там до сих пор — теперь комдивом. Она наводила справки. И помнила, что в нужный момент ей обещали ввести танки в Москву и захватить Кремль. Она всё оттягивала эту акцию, считая, что ещё не пришёл крайний случай. И вот, он пришёл. Её план, прямолинейный, как клинок, и прозрачный, как хрусталь. Ей нужна танковая Кантемировская дивизия!

На контрольно-пропускном посту (КПП) Кантемировской дивизии молоденький сержант, сладко позёвывая, дочитывал потрёпанную, Бог весть как очутившуюся в ящике стола, книжонку «Овод». Обычно в этот час на КПП тихо и спокойно: начальство разъехалось по домам, в части остались только дежурные офицеры. Напарник сержанта рядовой Непруха страдал животом и, вырвав прочитанную сержантом страницу, в очередной раз нырнул с головой в ближайший бурьян.