Елена Ярилина - Светлый берег радости

• Название: Светлый берег радости
• Автор: Елена Ярилина
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1804-Х

Молодая женщина, проснувшись однажды в поезде, понимает, что ничего о себе не помнит. Конечная остановка — Москва, и, таким образом, жертва беспамятства оказывается в огромном городе одна, без документов и практически без денег. По злой иронии судьбы лишь трагическое происшествие, свидетельницей которого она становится, дарит ей шанс выжить в столице. Случайно попавшие к ней документы, ключи от машины и квартиры позволяют девушке занять чужое место, унаследовав имя, проблемы и даже любовь незнакомки Аси. Но разве от собственного прошлого убежишь?..

---

— Ба-ба-Борис! А что ты тут делаешь? — Она испуганно оглянулась на меня и слегка попятилась.

— Здравствуй, Марина, ты чего так нервничаешь? Я зашел узнать, нет ли каких известий о моей невесте, что тут странного?

— А-а… а разве Настя твоя невеста? — спросила Марина каким-то не свойственным ей тонким и ломким голосом. Видно, она и в самом деле боялась этого человека.

— А разве нет? — ответил он вопросом на вопрос.

— А, ну да. Хотя я не знаю. Ну я пойду. — И, не глядя на меня, она быстро пошла к выходу.

Задерживать ее никто не стал.

— Ну вот, теперь мы знакомы. Ты, стало быть, еще одна Ася. А я Борис, что же ты не говоришь: «Очень приятно познакомиться»?

Я уже не злилась, но и насмешки его меня совсем не радовали. Как бы я ни хорохорилась, чувствовалось, что он сильнее меня, увереннее, лучше владеет ситуацией, и я сказала почти устало:

— Я стараюсь не лгать без особой необходимости.

— Значит, у тебя есть острая необходимость жить здесь и выдавать себя за Аськину сестру, так надо понимать? — сделал он неожиданный вывод.

Теперь он уже не смеялся надо мной, говорил серьезно, наклонясь вперед, словно для того, чтобы его слова лучше дошли до меня:

— Аську убили. Я полагаю, ты прекрасно это знаешь, хорошо еще, если не принимала в этом участия, искренне на это надеюсь. Не знаю, зачем ты здесь, но непременно влипнешь в темные дела, если уже не по уши в них, и самой тебе ни за что из них не выбраться. Подробностей я не знаю, но догадываюсь, что задействованы серьезные люди. Они церемониться с тобой не будут, прихлопнут как муху — чужие жизни для них ничто. Положиться тебе не на кого. Маринкин отец — лошадка темная и опасная, уж больно крутые у него бывают повороты: сегодня так, а завтра эдак. Жека с Вадиком — слизняки, скользкие трусы, но при случае и укусить могут. Остаюсь только я, подумай как следует, и ты поймешь, что мне стоит довериться и рассчитывать на мою помощь. Вот тебе номер моего сотового, как надумаешь, позвони. — Он встал, посмотрел на меня несколько мгновений, ждал, что я скажу, но, поскольку я молчала, двинулся к двери.

Я молчала, потому что раньше мне не приходило в голову, что меня можно заподозрить в убийстве Аськи, и это ошеломило меня. А что, в этом действительно есть резон — живу в ее квартире, пользуюсь ее вещами, трачу ее деньги, я и сама на месте Бориса так подумала бы. Ах да, Борис! Я окликнула его, когда он уже был у двери:

— Постойте! Теперь объясните мне две вещи. Первое, почему я должна вам доверять? Второе, по какой такой причине вы собираетесь мне помогать? Вы что, как средневековый рыцарь, помогаете всем дамам, попавшим в беду, или я какая-то особенная?

Он вернулся, подошел и вдруг опустился на корточки возле кресла, в котором я сидела, как-то ищуще глянул мне в глаза и улыбнулся:

— Ну, с доверием отгадка совсем простая, тебе ведь некому больше доверять, а быть совсем одной не просто. Я твоя соломинка, других у тебя нет, я наблюдал за тобой. Со второй отгадкой чуть сложнее.

Тут он встал и сделал несколько кругов по комнате, словно думал, что сказать, и подбирал слова, походка у него была плавная, ходил он неслышно. Как зверь, опять мелькнуло у меня в голове сравнение. Я нетерпеливо следила за ним. Наконец он повернулся ко мне, выражение его лица удивило меня: зрачки расширились, глаза выглядели почти черными и какими-то слепыми, уголок рта подергивался. Чего это он? Разозлился или… неужели страдает?

— Аська была небезразлична мне, вряд ли я любил ее, для этого она была слишком… слишком, ну, впрочем, не важно. И я хочу знать, кто ее убил и за что. А ты по какой-то причине чересчур близко подошла к ней, почти влезла в ее шкуру: живешь в ее квартире, ездишь на ее машине, общаешься с тем же кругом лиц, что и она, даже имя носишь такое же. Значит, и проблемы у вас должны быть похожие, если не одни и те же. Занимаясь Аськиными проблемами, я в любом случае буду сталкиваться с тобой, так не лучше ли, чтобы это была дружба, а не вражда. Что же касается твоей особенности, то, пожалуй, да. Есть в тебе какая-то изюминка, которая интригует и привлекает одновременно.

Его откровенность произвела на меня сильное впечатление, и даже мыслишка, что он специально притворяется и лжет, не поколебала этого впечатления. Он повернулся, чтобы уйти, но внезапно раздался звонок в дверь. Я решила, что это Маринка пришла в надежде, что я уже одна, но Борис, видимо, думал иначе. Он шепнул мне:

— Ни слова обо мне, меня здесь нет!

Ушел в ванную и тихо притворил за собой дверь.

Я удивилась такой предосторожности, но на всякий случай сгребла со стола листок с телефоном Бориса и сунула в карман халата. Открывая дверь, я подумала, что денек сегодня выдался просто зашибись! За дверью стояла не Маринка, а ее отец, в сером шелковом костюме, белой рубашке и при галстуке — полный официоз. Я сделала приглашающий жест рукой и отодвинулась в сторону. Он все равно прошел чересчур близко ко мне, пахнув в лицо дорогим одеколоном. Войдя в комнату, сел в кресло, где совсем недавно сидел Борис. Я осталась стоять, полагая, что он собирается мне прочитать нотацию. Пауза длилась довольно долго, на этот раз я не собиралась помогать ему и начинать разговор первая, еще чего!

— Ася, я к тебе по делу всего на пару минут, решил зайти сейчас, не откладывая. Милы нет, а мне требуется личный секретарь, женщин у меня в конторе много, но все не то. А у тебя, как мне кажется, получится. Работа, конечно, не творческая, но в оплате я тебя не обижу. Может, попробуешь?

Мне стало жарко. Что работа не творческая, это ерунда, но вот то, что у меня нет документов, это да! Ведь не предъявлю же я ему Аськин паспорт. Черт! Что же делать? Мне просто обрыдло бездельничать, согласна на любую нормальную работу. Пока я терзалась этими мыслями, он продолжил:

— Правда, есть один нюанс: никакого оформления, работать будешь под фамилией Милы — Русакова, словно она сама вышла на работу, понимаешь?

Я, естественно, ничего не понимала, но, поколебавшись немного, сказала:

— Пожалуй, я согласна, не люблю сидеть без дела. Но учтите — я соглашаюсь на работу, а не на интимные услуги, только попробуйте полезть ко мне, я такой тарарам подниму, мало не покажется!

Алексей Степанович улыбнулся и показался в этот момент почти симпатичным.

— Ну и характер у тебя! Но мне нравится. Что ж, договорились, я принимаю твое условие. Завтра мне некогда, а послезавтра в девять утра я зайду за тобой.

Глава 10 СТРАННАЯ ВСТРЕЧА

Проводив его, я вернулась в комнату и почти наткнулась на Бориса, о котором совсем забыла, занятая мыслями о предстоящей работе. Он придержал меня за локоть. Хотел что-то сказать, но вместо этого вдруг притянул меня к себе и начал осыпать лицо и шею мелкими жгучими поцелуями. Что-то странное творилось с моим телом, оно совсем не хотело сопротивляться. С телом ладно, это всего лишь химия организма, но и душа вдруг возликовала. И все-таки я пересилила себя и рванулась из его рук. Он сразу опомнился.

— Извини. Я… Извини. — Он отвернулся от меня, с силой провел ладонями по своему лицу, пригладил волосы.

Я молчала, стараясь отдышаться и умерить бешеный ритм сердца. Заговорил он не глядя на меня:

— Ты подумай над тем, что я тебе сказал, как следует подумай. Если что, сразу звони мне, а номер Аськиного мобильника я знаю. Надеюсь, он цел? Кстати, я понял, наконец, что мне показалось здесь сегодня странным, — тишина. При Аське в квартире без конца звонил телефон, поговорить нельзя было толком.

Я решила, что скрывать телефон глупо, достала его из сумки и подала Борису.

— Кажется, он не работает. Борис потыкал кнопки.

— Понятно, кончился оплаченный срок, ты ведь не платила, нет? Я так и подумал. Аська без конца забывала это сделать вовремя, частенько об этом заботился я. Завтра же он будет работать.

Когда он ушел, я без сил рухнула в кресло. Вот что значит целоваться со зверем. Но какое у него чутье, чудеса, да и только! Когда в дверь звонила Маринка, он и не шелохнулся, а как только ее отец, сразу спрятался. Он что, через дверь видит?

Следующим утром за завтраком, помня о том, что это мой последний безработный и беззаботный день, я наметила сразу два дела. Съездить купить, как минимум, один деловой костюм, а то в Аськином гардеробе ничего подобного не было, и все-таки посетить выставку. Костюм я купила, и даже не один, а целых четыре — два с юбкой и два брючных. Но этим дело не кончилось, понадобились две пары туфель под костюмы и сумка, здесь я уже решила обойтись одной, ну и кое-что по мелочи. В конечном итоге я завалила свертками и коробками все заднее сиденье машины. Тяжко вздохнув над суммой, в которую все обошлось, я отправилась на выставку. Выставка была большая и пестрая, собравшая большое количество посетителей, несмотря на будний день. В последнем для осмотра зале я остановилась перед понравившейся мне скульптурой. Из глыбы желтовато-розоватого камня наполовину выдвинулась фигура совсем юной девушки. Я смотрела, и мне казалось, что камень не выпускает ее, символизируя, сколько еще тяжелого и непроявленного есть в ее натуре. Но лицо с вьющейся возле нежной щеки прядью волос, правое плечо, грудь и тонкая рука с еще детским запястьем были уже свободны, уже как бы предвкушали предстоящую радость жизни. От девушки веяло не только радостью и светом, но и силой, чувствовалось, что такая пройдет через все жизненные испытания и не потеряет своей чистоты и добра. Я стояла как зачарованная, потеряв чувство времени. Прийти в себя меня заставил женский голос, звучавший за моей спиной, он показался мне смутно знакомым. Обернувшись, я увидела двух молодых женщин и мужчину постарше, совершенно незнакомых мне. Одна из женщин говорила, едва сдерживая раздражение: