Елена Ярилина - Светлый берег радости

• Название: Светлый берег радости
• Автор: Елена Ярилина
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1804-Х

Молодая женщина, проснувшись однажды в поезде, понимает, что ничего о себе не помнит. Конечная остановка — Москва, и, таким образом, жертва беспамятства оказывается в огромном городе одна, без документов и практически без денег. По злой иронии судьбы лишь трагическое происшествие, свидетельницей которого она становится, дарит ей шанс выжить в столице. Случайно попавшие к ней документы, ключи от машины и квартиры позволяют девушке занять чужое место, унаследовав имя, проблемы и даже любовь незнакомки Аси. Но разве от собственного прошлого убежишь?..

---

— Как вся! А наследство?

— Ах да! Совсем забыла про это проклятое наследство! Дед мой, в честь которого я названа, разом, может, и не разбогател, но собирал где что мог, может, и крал, не знаю. В наследстве, которое он оставил Ульяне, было много старинных антикварных вещей, такие вещи в семьях берегут из поколения в поколение и просто так с ними не расстаются. Если дед и не украл их, то выменял или купил за гроши у каких-нибудь бедствующих людей, разве это лучше воровства? Все его богатства были нечистыми, омытые слезами не только обманутых им людей, но и брошенных им женщин и детей. Дед объявился лет пять назад, нашел сначала Ульяну, потом и Полину, звал к себе в Архангельск, где обосновался в большом добротном доме. На старости лет ему вдруг стало одиноко, и он вспомнил о детях. Полина отказалась с ним встретиться, объявив по телефону, что никогда не простит ему смерти маленького брата и загубленной жизни матери. А Ульяна встретилась, ездила к нему в Архангельск. К отцу она не переехала, но часто виделась с ним. Потом чуть ли не в одну неделю умерли дед и Полина. Про деда я, впрочем, ничего тогда не знала. Богатства свои дед оставил Ульяне. Она сначала радовалась им, а потом спохватилась, муж умер, детей нет, после ее смерти все государству отойдет. Вот тогда ей и понадобилась я. Ульяна была не глупа, сначала все обо мне разузнала, подыскала мне работу, а уж потом стала зазывать. Когда заполучила меня, то настояла, чтобы я сменила фамилию, теперь, на склоне лет, ей казалось, что я воплощаю в себе того, кого она так безумно любила, — ее отца Александра Николаевича Никонова. Вот так я и стала Александрой Николаевной Никоновой. Ульяна страшно гордилась тем, что я кардиохирург, хотя никакой ее заслуги в этом не было. Когда я переехала к ней, она была еще крепкой женщиной, хвастаясь, что с детства ничем не болела, да и жизнь прожила достаточно спокойную и комфортную. Вы будете смеяться надо мной, но я уверена теперь, что это нечисто нажитое богатство деда сгубило ее, именно оно вызвало в ней внутреннюю гниль, у нее обнаружили рак, ей сделали операцию, но она умерла. Узнав о своей болезни, она рассказала мне о своем наследстве, нашла адвоката, того самого Аркадия Михайловича, и еще при жизни все оформила на меня, с трудом уговорив меня. Предчувствий у меня никаких не было, но мне не хотелось ничего брать от деда, с меня хватало и его фамилии, с которой я смирилась только потому, что это была и фамилия моей любимой тети Поли. Но трудно было не исполнить просьбу умирающего человека, я согласилась. Ульяна умерла, я, выполняя данное ей слово, поехала с адвокатом в Архангельск, что из этого вышло, вы знаете.

— А что было в Архангельске, ты не хочешь сказать?

— Вы о том, что сделали со мной Юлька с Костиком? Здесь моя память блокирована начисто. Но я уверена, что сны не обманывают, эта парочка топила меня в ванне. Почему все же не утопили, кто такой этот лохматый, откуда он взялся и зачем отправил меня в Москву, я не знаю, вряд ли когда-нибудь вспомню. Что-нибудь еще хотите узнать? Тогда поторопитесь, сегодня я добрая.

— Ты все же сколько-то прожила с Ульяной, как ты думаешь, она действительно убила мать?

— Нет, и еще раз нет! Не любить мать или даже ненавидеть — совсем не то же самое, что убить ее. Она любила мать и ненавидела одновременно, и чем больше подавляла в себе любовь к матери, тем ярче пылала ненависть, но… этой любви-ненависти был нужен живой источник, живая мать. Ульяна никогда не убила бы ее хотя бы поэтому, не говоря уже об этической стороне такого поступка. И она не была ни истеричкой, ни психопаткой, наоборот, сильный, уравновешенный человек. Именно поэтому она так резко и разошлась с сестрой, что та обвинила ее в этом ужасном преступлении. Мне думается, что если бы не ошибка Полины, то сестры после гибели матери могли бы сблизиться, и кто знает, как сложились бы наши судьбы, но я уверена, что мы были бы счастливее.

— Засиделся я тут с тобой! Чувствуешь ты себя вроде бы неплохо, или прислать кого-нибудь? Нет? Ну хорошо, я понял. Включи свой телефон и не вздумай его отключать, я буду звонить, если не услышу твоего голоса, сразу приеду! Побольше ешь, гуляй, а я пойду, запустил все дела.

Глава 34 КРОКОДИЛЫ

Пестов уехал, я вымыла посуду и обошла квартиру. Проделана немалая работа за такой короткий срок: поменяли мебель и всю бытовую технику, наклеили новые обои, занавески и светильники тоже везде были новые. В туалете и ванной заменили разбитый кафель. Комната тети стояла нетронутая, я протерла пыль, нашла коробку из-под обуви, сложила в нее останки несчастной куклы и убрала в шкаф, потом придумаю, что с ней делать. Почувствовала себя немного уставшей, но ложиться не стала. Вместо этого я отправилась на прогулку, погода была замечательная, настроение у меня поднялось, я гуляла больше часа и в лифт вошла с улыбкой. В последний момент в него вскочил мужчина, увидел мое улыбающееся лицо и улыбнулся в ответ. Ему тоже надо было на шестой этаж, я отчего-то слегка огорчилась, наверно, это муж Юлькиной беременной подружки. Правда, на вид ему лет сорок, не меньше, и как-то чувствовалось, что это серьезный, умный человек, но могла же эта женщина совершить один умный поступок — выйти удачно замуж?! Выйдя из лифта, я замешкалась, делая вид, что ищу ключи, хотелось узнать, куда он пойдет. Он подошел к двери рядом с моей, тогда и я, сразу отыскав ключи, стала открывать свою дверь.

— О! Кажется, у меня сменилась соседка! Это не вам тут таскали мебель и немножко шумели? — бодро спросил он.

— Мне. Извините, если мешали вам, но я человек тихий, вряд ли буду доставлять вам неудобства.

— Ну что вы, это все пустяк! Маленьких детей у меня нет, я живу один, так что жаловаться не буду, если вы и пошумите иногда, это будет вполне простительно, вы женщина молодая.

— Ну вам еще тоже рано записываться в старики. А шуметь я вряд ли буду, я тоже живу одна. — Господи! Что я говорю?

Он удивился:

— Одна? В трехкомнатной квартире? Вы, наверное, простор любите. Значит, ваш муж не будет возражать, поскольку у вас его нет, если я загляну к вам попросить у вас соль или уточнить какой-нибудь рецепт?

— Всегда рада буду помочь.

— Ловлю вас на слове. Не вздумайте потом отказаться.

После обмена любезностями мы наконец вошли в свои квартиры. Сердце у меня колотилось как сумасшедшее, что это со мной?

На следующий день, в субботу, я возвращалась с прогулки и на лестничной клетке встретила своего одинокого соседа. Мы вновь поулыбались и обменялись парой фраз о хорошей весенней погоде. К вечеру я затосковала. Может, позвонить Нине Федоровне и поехать проведать ее и Валерика? А вдруг они на даче? Пестов звонил утром, но не сказал откуда, а я не догадалась спросить. В дверь позвонили, я мигом подлетела и посмотрела в глазок: за дверью был сосед. Помедлив, чтобы унять вдруг возникшую дрожь, я открыла дверь.

— Я вот стою и думаю, что лучше спросить у вас: соль, рецепт или который час, ведь могли у меня остановиться часы?

— А сказать, что вам скучно и поэтому вы ко мне пришли, вам не хватает смелости?

— Не совсем точно, точнее будет — мне не хватает духу сказать, что я пришел к вам потому, что захотел вас увидеть и даже больше — выпить с вами чаю. Держите, это вам! — Он протянул мне коробку конфет.

Я спохватилась, что все еще держу его на пороге, извинилась и проводила в кухню. Два часа пролетели как одна минута, мы пили чай, болтали обо всем понемногу и, естественно, познакомились. Его звали Станиславом, он попросил его звать Стасом. Задерживаться он не стал и вел себя очень корректно.

В понедельник я вышла на работу, работы накопились горы! Но я не дала на себя сесть разогнавшемуся Илье, объяснив, что дело не только в моем здоровье, но и в том, что работа в авральном темпе приводит к многочисленным ошибкам. Илья поворчал, но смирился. Ничего, миленький, думала я про себя, я сумею держать тебя в надлежащих рамках, ведь не все такие ушибленные на работу, как ты, у других людей есть интересы и помимо работы. Сотрудники держались от меня на расстоянии, заняв выжидательную позицию. Работа шла своим чередом, личная жизнь своим, про себя я стала называть вечерние чаепития со Стасом своей личной жизнью. Он приходил не каждый вечер, но часто, ничего, кроме болтовни и чая, между нами не было, но мне было радостно его видеть. Это было удивительно, Борису я даже в наши лучшие с ним моменты так не радовалась, всегда что-то примешивалось, тревожное, сомнительное, а тут чистая, ничем не замутненная радость. Недели через полторы Стас позвонил поздно, около одиннадцати, извинился и попросил разрешения зайти ко мне. Я согласилась, гадая, что у него могло случиться, в том, что произошло что-то, я не сомневалась. Он пришел, был взволнован, это не бросалось особенно в глаза, Стас был сдержанным человеком, но я чувствовала. Я все же согрела и разлила чай, несмотря на позднее время. Он вдруг встал.