Светлана Алешина - Ночь кровавой луны

• Название: Ночь кровавой луны
• Автор: Светлана Алешина
• Жанр: Детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005782-2

«…С Игорем Воронцовым я встретилась у дверей ванцовского кабинета. Я собиралась туда войти, а Игоря выводили под конвоем.

Первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я его увидела, что Ванцов зачем-то арестовал Даймона Хилла. Настолько этот парень был похож на моего и Пенсова любимца, известного гонщика «Формулы».

На одно мгновение наши глаза встретились, и я сразу же отвела взгляд, потому что видеть такую боль, поверьте, было непереносимо. Кстати, говорят, боль – как заразная болезнь – очень легко передается. Может быть, по этой причине люди не любят встречаться с человеческим горем, а тут оно хлестало через край, выплескиваясь из этих добрых и умных глаз.

Я не оговорилась, у него были именно такие глаза. Вот представьте себе, человека выводят из кабинета следователя, то бишь передо мной – преступник, но его глаза были глазами очень хорошего человека.

Я потом обернулась и долго смотрела ему вслед…»

---

Она была такой же, как мы, а может быть, еще сильнее, чем мы с ее отцом.

И в первый раз за этот долгий день я испытала чувство, близкое к радости. Потому что в ее глазах я прочла ту же уверенность в невиновности отца, что была у меня. Такую же – не допускающую никаких сомнений!

* * *

Полина Аркадьевна смотрела на меня, ожидая каких-то объяснений моему вторжению в их мир.

– Сашенька – детектив, – пришел мне на помощь Воронцов.

Полина Аркадьевна удивленно приподняла брови и переспросила:

– Детектив? А почему вы нами заинтересовались?

– Игорь, – напомнил Воронцов.

– Ах, вот оно что. Но ведь…

Она беспомощно оглянулась на детей и коротко приказала:

– Саша, уведи отсюда Павлика.

Девочка кивнула, хотя по ее глазам я поняла, что ей не хочется уходить.

Но тем не менее она покорилась бабушкиному приказу.

– Мы говорим мальчику, что отец уехал, – пояснила Полина Аркадьевна. – Не надо ему всего знать. Вырастет – Саша все ему объяснит. А пока… Зачем его травмировать? Вы меня понимаете?

– Да, – кивнула я.

– Так чему мы обязаны вашим визитом?

– Саша хочет выпить море, – объяснил Воронцов. – Она решила побыть Ксанфом – сделать невозможное!

– Это не так уж невозможно, – возразила я.

– То есть? – переспросила Полина Аркадьевна. – Я не могу понять вас. Пожалуйста, Александр, перестань умничать! И объясни мне все по-человечески.

– Саша не верит, что наш сын убил Машу.

– Как это? – недоуменно прищурилась женщина. – Как же можно не верить очевидному?

– Иногда очевидное совсем не является правдой, – упрямо возразила я.

– Впрочем, я не настаиваю, – махнула рукой женщина. – Верьте и дальше. Вы дружите с моим сыном, да?

– Нет. Я его видела один раз. У кабинета следователя Ванцова.

– О боже! И вы узнали о нем так много, что не верите в его виновность, в то время как мы, зная его куда лучше вас, в нее верим? Чего вы в таком случае хотите от нас?

– Наймите меня, – попросила я. – Понимаете, я не имею права заниматься этим делом, если мне никто не предоставит соответствующих полномочий. Таковы несовершенства нашей работы. Когда мы работаем, должно наличествовать юридическое лицо, которое нас ими наделило. Сами по себе мы не должны соваться в дела милиции. Все, что мне сейчас от вас может быть нужно, – чтобы вы стали моими клиентами. Тогда я буду иметь право заниматься этим делом.

– Понятно, – кивнула женщина, и ее губы сжались. – То есть вы хотите, чтобы мы вам платили, так?

– Нет! – вырвалось у меня.

– Напрасно вы решили, что можете поживиться за наш счет! У нас нет денег. И потом, что вы собираетесь изменить? Если мой сын не виновен, как вы утверждаете, это сможет доказать и следствие! А наживаться на чужом горе…

– Да выслушайте же меня! – я стукнула кулаком по колену. Мои нервы начали сдавать. – Я не собираюсь брать с вас деньги! Мне не нужны ваши деньги, понимаете? Только маленькая справка, что вы обратились в частное агентство «ЛМ» для выяснения обстоятельств трагической гибели Марии Тумановской. Это ведь естественно – вы хотите доказать непричастность вашего сына к убийству! А деньги… Они сейчас меня совершенно не интересуют!

– Значит, начнут интересовать потом, – она была неумолима. – И я не собираюсь платить за то, что вы не сможете сделать.

– Почему?!

– Потому что это глупо – пытаться опровергнуть очевидное. Мой сын виновен. И вы с этим ничего поделать не сможете. Как бы нам всем не хотелось обратного…

Ее голос дрогнул, но она взяла себя в руки. Быстро развернулась и вышла прочь из комнаты.

– Я же вам говорил, – тихо произнес Воронцов. – Мы не верим в невиновность Игоря.

– Да почему?

Господи, какая дикая ситуация! Собственные родители не желают поверить в невиновность своего ребенка!

– Потому что он хотел ее убить, – спокойно ответил Воронцов. – Он хотел и сделал это. Что еще я могу сказать? Больше ничего.

Он всем своим видом показывал, что мое дальнейшее присутствие не обязательно.

И все-таки я не хотела так просто сдаваться.

Я протянула ему визитку.

– Тем не менее я очень прошу вас подумать, – попросила я. – И если все-таки вы поймете, что вам и Игорю нужна моя помощь, позвоните. Я буду ждать.

С этими словами я развернулась и, наскоро одевшись, вышла прочь из этого странного дома, где мне не хотели верить.

Впрочем, что мне!

Там не хотели верить даже собственному сыну…

* * *

Я чувствовала себя злой, вымотанной и уставшей. Погруженная в собственное бессилие, я даже не заметила, как добралась до дома. Как будто я проделала безумно тяжелую работу, просто камни перетаскала с одного места на другое – и труд оказался сизифов!

– Сашка, ты выглядишь, как сжатый пряник! – озабоченно сказала мама. – Сережа, ты взгляни на нее только!

Пенс вышел с кухни и, внимательно изучив мою скорбную физиономию, согласился с мамой:

– Да уж, Алекс, твое лицо напоминает похоронную фотографию! Что-нибудь случилось?

– Да так, – отмахнулась я. – Неприятности на работе… Сама виновата. Лезу вечно не в свои дела. Вот и получаю по физиономии, от чего она краше не становится!

Я прошла в свою комнату. Если честно, мне сейчас никого не хотелось видеть. Бывает иногда такое острое желание отшельничества – особенно, когда тебе плохо.

Собственно, почему мне так плохо?

– «Что тебе Гекуба»? – напомнила я себе, глядя в окно.

Если никто не хочет твоей помощи, отойди в тень. А то вон чего дождалась – тебя уже сравнивают с Ксанфом, предлагая «выпить море». «Но его можно выпить, если остановить все реки!»

А тебе это, надо думать, по силам, а?

Дверь скрипнула.

– Саша…

Я обернулась.

На пороге стоял Пенс и смотрел на меня, как собака, которой ужасно хочется помочь хозяину, но она…

Нет, это кретинское сравнение!

– Все в порядке, Сережка! – сказала я, выдавливая улыбку. – Все в абсолютном порядке. Даже начинает подташнивать от стерильности и чистоты…

– Что случилось?

– Да ничего особенного. Просто мне предложили выпить море, и я теперь напряженно думаю, можно ли это сделать. Ты вот как считаешь?

– Честно? – спросил он.

– Естественно, как же иначе?

– Думаю, ты бы смогла, – сказал он с лукавой улыбкой. – Или сумела бы заставить всех поверить, что ты это сделала. Не потому, что ты такая гениальная. А потому, что твое упрямство стало притчей во языцех. Так что ты наверняка можешь добиться своего. Даже «выпить море».

Может быть, я наивная дурочка, но мне в тот момент стало намного легче.

Я обняла моего лучшего в мире Пенса за шею и уткнулась носом в его плечо.

– Ну, вот, – рассмеялся он. – Оказывается, моя куртка может иногда послужить хорошим вместилищем слез…

– Да я и не плачу, – сердито сказала я. – Я думаю.

– Вот и хорошо. Пусть лучше будет вместилищем мысли.

Я фыркнула. А потом мы вместе не могли сдержать хохот. И я немного успокоилась и подумала: завтра все наверняка будет лучше, чем сегодня. Поэтому я обо всех делах подумаю, пожалуй, именно завтра.

Как Скарлетт.

Глава 5

С утра мне думать о вчерашних неприятностях тоже совсем не хотелось.

Да и, в конце концов, если никто не хочет, чтобы я ввязывалась в это явно безнадежное предприятие, чего с ума сходить? Мне тоже все равно, если подумать хорошенько. Почему я должна так напрягаться-то?

Вот такие трезвые мысли посетили меня, и веселее мне от этого, честно признаюсь, совсем не стало. Даже наоборот. Почему-то в душе царило уныние, да и погода за окном сегодня соответствовала повышенной тоскливости, поскольку радостное солнце сменилось пасмурным небом.

– Доброе утро, – сказала, появившись на кухне, мама. – Как настроение? Улучшилось?

– Наверное, – передернула я плечом. – Главное – закончилась внутренняя истерика. Сегодня моя душа присмирела, хотя и поверглась в уныние.

– Это с ее стороны довольно глупо, – назидательно молвила мама. – Поскольку уныние – страшный грех.

– Постараюсь исправиться, – выдавила я улыбку.

– Может быть, все-таки поделишься со мной своими житейскими трудностями? – предложила мама.

– Ты, как и все остальные, будешь считать меня полной идиоткой.

– А я надеялась, что отличаюсь индивидуальностью, – развела мама руками. – Но раз моя собственная дочь считает, что я не способна иметь собственное мнение…

– Ну, хорошо. Я встретила одного человека.

– Бедный Пенс!

– Да это совершенно из другой оперы, и Пенс тут ни при чем! Это просто мужчина…

– Они все просто мужчины.

– Вот видишь, ма, – возмутилась я. – Ты претендовала на ярко выраженную индивидуальность, а сама уподобляешься всем! Потому что все абсолютно так и решили, что я просто-напросто влюбилась в этого Воронцова! А я не думала в него влюбляться, просто с ним творится явная несправедливость, с которой мне очень трудно мириться! Все, представляешь, абсолютно все считают, что он убийца! А я, как последняя дуреха, хотела доказать обратное!