Генри Олди - Я б в Стругацкие пошел – пусть меня научат…

• Название: Я б в Стругацкие пошел – пусть меня научат…
• Автор: Генри Олди
• Жанр: Публицистика

---

Писатель способен выглянуть из окна во двор – и написать рассказ о том, что увидел. Бабушки на лавочке, дети играют, дворник… Настоящий, хороший рассказ. Не прячась за костюмированность, фантастичность, перестрелки из бластеров и поединки на мечах. Время от времени такое делать необходимо – чтобы «не сбивать руку». Сразу видно – кто умеет, а кто жонглирует антуражем.

У одного китайского художника спросили: «Кого труднее нарисовать: дракона или петуха?» Художник ответил: «Конечно, петуха. Петуха все видели; значит, сразу заметят ошибку. А дракона все равно никто не видел…»

6. Боги из машины, или Рояли из кустов

Это – закономерное развитие и итог «Желаний левой пятки». Нагородив «сорок бочек арестантов» – тьму приключений ради приключений – автор плохо представляет, как вытащить героев из вселенской задницы, в которой они его стараниями очутились…

И начинает использовать «запрещенные приемы».

На помощь герою «из ниоткуда» (или из предыдущей серии) приходят старые/новые друзья, как правило, крутые до безобразия. Герой оказывается Избранным, и у него неожиданно прорезаются суперспособности. Герой находит или получает в подарок могущественный Артефакт Предтеч (а то и не один!), и с его помощью спасает себя, друзей и весь мир.

«Используй силу, Люк!» – и вот этот чугунный канализационный люк эксплуатируется со страшной силой и без зазрения совести.

7. Неверное словоупотребление, или Волосы шли по голове густыми рядами косичек…

Проще всего было бы взять в качестве примера ряд откровенно нелепых словосочетаний, которые вызывают смех. Типа: «От страха у него волосы стыли в жилах…» Но речь не об этом. Сейчас мы говорим о случаях, когда вместо верного слова употребляется его двоюродный брат. Музыкант фальшивит не на полтора тона, когда все слышат фальшь, а чуть-чуть, что не сразу заметно.

Неверное словоупотребление – отсутствие абсолютного слуха. Чувство языка в итоге размывается и у писателя, и у читателя. Автор возражает: «Хватит докапываться! Читатель же понял, о чем я хотел сказать?» Да, в целом понял. Представьте ситуацию, когда вы говорите дирижеру: «Первая скрипка регулярно берет не „ми“, а „фа“!». А дирижер отвечает: «Ну и что? Зал-то понял, что в целом мы играем 9-ю симфонию Бетховена?..»

Далее мы ограничимся рядом примеров, не комментируя. Желающие могут сами поразмыслить, где тут фальшь, и в чем именно она заключается.

«…она откинулась на него, облокотившись спиной, а он аккуратно обнял ее рукой…»

«…она согласно покивала головой…»

«…карету вертело и шатало…»

«…в заготовке уже угадывалось обоюдоострое лезвие кинжала…»

«…в их широких и круглых глазах…» (речь идет о русалках)

«Когда он отодвинул бритву от щеки, еще две полоски от лезвий багровели мелкими капельками…»

«Три девочки застыли в исходной позиции: полусогнутые руки вверху, спина выгнута…»

«Из тумана шагнул тёмный силуэт…»

«…короткими объяснениями он указывал дорогу…»

«Она радостно перекрутилась вокруг себя…»

«За день „жигуленок“ раскалился, и он распахнул окно, чтобы остудить салон…»

«Она, изловчившись, огрела преследователя свободной ногой по голове…»

8. Гайки, заклепки и прочие кринолины, или Средства становятся целью

Избыточные и совершенно ненужные «технические» подробности: скрупулезные ТТХ различных вооружений – как «космических», так и «фэнтезийных». Подробнейшие описания оружия, доспехов, сбруи, устройства космических кораблей; женских и мужских нарядов, устройства замков; пространные этнографические экскурсы, подробные политические «расклады» и родословные, бесконечные перечисления имен, титулов, званий и должностей. В этих подробностях тонет все: действие, конфликт, образы, идеи, характеры и взаимоотношения персонажей…

За деревьями не видно леса.

9. Невинность, или Жопа есть, а слова нет

Если секс – то гладенький, стандартизированный. Капли пота на ягодицах обнаженной женщины уже считаются «грязью». Если кровь и убийства – то кинематографические, прилизанные. Если обсценная лексика – караул, нельзя! Даже если сам блюститель нравственности в интернете пользуется лексиконом спившегося бомжа – все равно нельзя! Персонажи не испражняются неделями, у них не вскакивают фурункулы, и детей они делают исключительно «нефритовым жезлом».

Сделайте мне красиво!

Даже если герой маникюрными ножницами перережет толпу врагов, параллельно их кастрируя – получается голливудский боевик категории «Детям разрешено». Не так убивали у Михаила Шолохова. Не так мучились у Ремарка в «Искре жизни». Там мальчик, выросший в концлагере, деловито объяснял пожилому, наивному заключенному, как у свежего мертвеца надо отрезать кусочек печени. Потому что кушать хочется. И сразу понимаешь что это за зараза – концлагерь.

Способны ли на такую правду фантасты?

У Умберто Эко в «Таинственном пламени царицы Лоан» есть эпизод, построенный на акте дефекации главного героя, страдающего амнезией. Его порыв сделать это не в благоустроенном туалете, а на винограднике. Размышления о том, что свой помет для человека не воняет. Попытка осознать – память о прошлом мертва! – откуда возникла такая потребность. В итоге «грязный» эпизод выводит на мощные психологические обобщения именно из-за своей «непотребности». При этом эпизод блестяще написан.

Кто из фантастов рискнет на такое? Многие ли читатели примут такое?

Да, реалистичность – не в сексе, мате и грязи. Но все-таки фантасты чересчур невинны. Фантастика должна быть более «настоящей» по языку, подробностям, бытовым деталям, по мотивациям и логике происходящего, чем самый кондовый реализм. Только тогда читатель поверит в происходящее и воспримет все фантастические допущения, как реальные и само собой разумеющиеся. Иначе получается инфантильная недолитература для тинейджеров всех возрастов. Вся «причесанная» даже в постапокалипсисе и «вампиризме». И правильно нас, фантастов, за это ругают. Пора вырастать из штанишек на лямках. А то будем до седых волос играться совочками в песочнице и складывать паззлы.

10. Уси-пусечки, или Гламуризация фантастики

Ручки-ножки-огуречик – уменьшительные суффиксы, как единственное средство проявить любовь к персонажу. Рюшечки-оборочки – к каждому существительному по три прилагательных. Как в анекдоте про нового русского: «Во-первых, это красиво!» И эхом – «Какие все красивые!» Персонажи женского пола – писаные красавицы. Персонажи мужского пола – или красавчики, или крутые мачо, или и то, и другое в одном флаконе. Оглянитесь вокруг! Где вы видели сплошь гламурных блондинок и Конанов со стальными бицепсами и деревянными головами?!

Возникает недоверие и отторжение.

То же самое относится к описаниям пейзажей, замков, интерьеров комнат, обшивке звездолета. Гламур уверенно наступает! Ну, и частота употребления самих слов «красота», «красивый», «красивая» – зашкаливает.

Помнится, в одной читанной нами фэнтези была героиня – потрясающая красавица. Бессмертная, или долгоживущая, уже не помним. Далее по сюжету появилась ее мама, которая была еще красивее. Вы не поверите, но скоро появилась бабушка. Бабуся была красивее двух предыдущих дам, и на этом мы читать закончили. Потому что прабабушку мы бы уже не вынесли.

11. Чукча не читатель, чукча писатель, или Почему они так мало читают?

Это удивительно, но многие писатели-фантасты практически не читают художественной литературы. Если же читают, то своих коллег-фантастов. Толстой, Достоевский, Золя, Диккенс – скучища и графомания. Бабель, Шолохов – ни-ни! Ахматова, Цветаева, Гумилев, Самойлов, Левитанский – да что вы! С ума сошли?

«Некогда нам читать. Нам свое писать надо…»

В итоге, когда на семинаре начинаешь говорить о стилистических приемах, в качестве примеров цитируя Хемингуэя, Ремарка и Бёлля, Эренбурга и Семашко – чувствуешь себя динозавром. Тебя не понимают. Приходится цитировать в лучшем случае Толкина.

Джоан Роулинг, автор «Гарри Поттера», сказала, выступая перед выпускниками Гарварда: «Одна из множества идей, открытых мне античной литературой, в которую я углубилась в восемнадцать лет в поисках чего-то неопределимого, была записана греческим автором Плутархом: „Развитие внутреннего мира изменяет внешний“.»

Вот потому Роулинг – кстати, крепкий специалист по античной литературе – и популярна, что «детско-юношеский» роман построила, как на фундаменте, на великой идее Плутарха. А ее последователи строят свои тексты на фундаменте «Курочки Рябы» и Стефани Майер…