Владимир Данихнов - Братья наши меньшие

• Название: Братья наши меньшие
• Автор: Владимир Данихнов
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-93556-588-9

По улицам еще бродят люди, но город уже мертв, пораженный взаимной ненавистью, захваченный набирающими власть существами с паранормальными способностями. Не осталось ничего святого, всем заправляет денежный разум, и не всегда можно понять, реальность перед тобой или бред воспаленного воображения. И только один человек может все исправить, но нужно ли ему это.

---

— Поможешь, — решил Леша и исчез.

Завозился за стеной.

Вместо него на меня смотрел теперь Коля Громов. Кепочка сорвалась с головы робота и полетела вниз; ветер подхватил ее, подбросил к серому небу и отнес за. гаражи в сторону Башни.

Левой рукой мальчишка прижимал к груди курицу. Чернильное пятно на ее боку пульсировало часто-часто. Леша Громов сказал из-за стены:

— Когда поймешь, что время настало, — бегите. Я попробую остановить последнего, но не факт, что получится. У тебя есть родственники, Полев? Близкие друзья? Укройся у них, сюда не возвращайся. Никогда. Если придется — стреляй. Попадешь им в лапы — не отпустят. Идеальный вариант — беги в другой город. От этого, вернее всего, скоро не останется камня на камне.

— Я попробую… — пробормотал я.

— Коля… — Громов замялся. — Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, папа, — пробормотал робот.

— Леша… — позвал я.

— Что?

— Как ты думаешь… то, что с тобой происходит, это не из-за того, что я искажал твои имя и фамилию, прибавляя к ним прилагательные «дурацкий» и «глупый»?

— Не тупи, Полев. Прилагательные не могут исказить имя, разве что отглагольные.

— Ы…

Леша замолчал, а мы с Колей прошли в комнату; здесь было тихо и сумрачно. На стене тикали пластмассовые часы-ходики, а больше не было слышно ни звука. Потом за стеной зашуршало. Лязгнула дверь. Раздались два громких хлопка, и я зажмурился. Потом я открыл глаза и стал смотреть на балкон: ждал, что из-за перегородки появится лицо Леши или человека в сером плаще — неважно.

Но ничего не происходило.

Потом на перегородку сел голубь. Был он тощий и грязный; к сизым перьям прилипли остатки прелых листьев, и уличная, пропахшая бензином пыль покрывала его шею. Голубь внимательно посмотрел на меня и яростно крикнул, совсем не по-голубиному. Наверное, так кричат ястребы или какие-нибудь другие хищные птицы.

Голубь взлетел. Вверх, все выше и выше, навстречу стылому небу.

В шкафу я нашел старую спортивную сумку с размашистой синей надписью на боку «Nayke». Спереди же, на кармане, было вышито красными нитками «Adidace». Сумкой я не пользовался, наверное, с института, но сохранилась она хорошо. Единственно, изнутри пропахла луком и водкой; несколько сгнивших луковиц до сих пор валялось на дне как память о последнем походе за город на природу. Если не ошибаюсь, именно тогда Игорек познакомился со своей будущей женой, Наташкой.

Нет, неправильно, они уже были вместе. Точно. В тот день они впервые переспали. Занимались любовью за кустами смородины, а я злился на Игоря, на то, что они оставили нас с Машкой, и угрюмо жевал рыбину, запивая ее теплым пивом. Маше та поездка тоже не понравилась.

Луковицы я выкинул. Взял фотографию-«березку» и положил на самое дно. Старался не смотреть на фото и суетился не по делу, чего-то стыдясь. Рамочку прикрыл обшитой бархатом папкой с документами, туда же сунул конверт с заначкой. Подумав, кинул в сумку пару соевых консервов и пакетики с суповым концентратом. Книжку. Еще одну. Телефонный справочник. Диски с любимой музыкой. Дорогой (правда, давно сломанный) немецкий будильник. Оставшийся от отца бронзовый портсигар с вензелем «Ж. П.», Жора Полев.

Поймал себя на том, что сумка весит уже прилично, и выгрузил будильник, диски и книги. Перекинул ремешок через плечо. Сумка здорово полегчала. Пора уходить.

Коля Громов стоял посреди комнаты, не выпуская Лизу из рук. Вот еще проблема. Оставить курицу? Или Колю? Какое из разумных существ важнее?

— О чем вы думаете? — спросил Коля тихо.

Я не ответил.

Он сделал шаг мне навстречу, сунул руку за пазуху и вытащил альбомный лист:

— Послушайте, я не знаю, о чем вы думаете. Но, пожалуйста, возьмите рисунок. Я нарисовал его и боюсь теперь потерять. У вас он будет в безопасности, правда?

Я взял лист. На нем была изображена птица: перья у нее были кремово-желтые, глаза рубиновые, а краешки крыльев абрикосовые. Птичий клюв занимал пол-листа, а на тело осталось гораздо меньше места.

— Жар-голубь, — сказал Коля Громов. — Я нарисовал его отцу. Он ведь так любил голубей.

— Он любил их есть, — сказал я строго, чтобы у мальчишки не осталось иллюзий на этот счет, — в армянской шашлычной через дорогу или просто дома. В армянской шашлычной он ел их чаще, потому что там голубя можно выбрать самому, еще живого. И при тебе ему свернут шею, а потом приготовят шашлык или голубцы, завернутые в виноградные листья. Подадут крюшон в запотевшем стакане. От крюшона будет пахнуть сивухой, но стоит он дорого — название все-таки не самое обычное. Они всегда подают крюшон после голубцов. Почему-то.

— Неправда, — возразил, повышая голос, робот. — Вы врете! Отец не такой!

— Дети не должны перечить взрослым.

— Я не ребенок. Я робот.

— Не стесняешься так говорить?

— Люди стесняются цвета своей кожи. Языка, на котором разговаривают. Разреза глаз. Мне все равно.

— Ага! Не такой ты ребенок, каким стараешься казаться.

— Я робот.

«Надо его выкинуть, — подумал я. — Слишком здраво и свободно мыслит».

Я не успел как следует обдумать эту крайне привлекательную мысль, потому что в прихожей зазвонил телефон. Звенел он тихо, с натугой, словно обижался за то, что в последнее время я обращался с ним не очень бережно. Брать трубку не хотелось, да и не надо было, но я плохо соображал после приключения в громовской квартире, поэтому послушно потопал в прихожую. Схватил трубку и поднес к уху, а листок с жар-голубем свернул пополам и спрятал под джинсовый ремешок.

— Алло?

— Кирилл?

— Да… Анастасия Петровна. — Звонила Машина мама. Наверное, хочет еще раз намекнуть, чтобы я не мешал Машиному грядущему благополучию.

— Кирилка… Боже мой… тут такое случилось… кто бы мог подумать… Витенька вернулся… избитый, в крови весь, в синяках и шишках…

— Что за Витенька?

— Жених Машин! — со злостью ответила Анастасия Петровна, а потом снова вернулась к стенаниям: — Похитили Машку! Какие-то злодеи на желтой «волге»! Кир, Киренька, зайчик… что ты знаешь об этом, ирод? Ты все подстроил? Зачем ты звонил нам после Нового года? Зачем спрашивал про похищение, гаденыш?..

Я аккуратно положил трубку на место. Еще день назад звонок вызвал бы во мне бурю чувств. А теперь — пусто. Маша пропала по-настоящему. И что? А ничего.

В дверь позвонили.

На этот раз я испугался. Затравленно посмотрел по сторонам, с глупой надеждой глянул на кипы макулатуры в прихожей. Будто за ними можно спрятаться.

Мелькнула мысль переждать звонок.

— Уходите, — прошептал я, упершись лбом в стену. — Пожалуйста. Дайте мне сбежать. Я обещаю, что больше никогда не приду сюда. Все равно тут мне не жить. Так что, пожалуйста, свалите к чертовой бабушке.

В дверь позвонили громче, несколько раз подряд нажали на кнопку, будто не сомневались, что подойду. И я подошел. Лишенный надежды, раздавленный, ожидая немедленного выстрела в сердце, я пошел открывать эту проклятую дверь.

На пороге стояла соседка тетя Дина в обычном своем запорошенном мукой халате. Она жалась боком к двери в свою квартиру, готовая в любой момент пуститься наутек. Лицо ее раскраснелось; от тети Дины приятно пахло сдобой. Как обычно, в общем.

— Кирилка… ты слышал?

— Что?

Она стрельнула взглядом в сторону громовской квартиры:

— Кто-то палил из пистолета. Точно из пистолета. Я бывала на полигоне у старшенького, слышала, как из пистолета палят. У Лешки это было, точно тебе говорю!

Я посмотрел туда. Железная дверь была приоткрыта и поскрипывала. Больше оттуда не доносилось ни звука.

— Слышал?

— Нет, не слышал.

Тетя Дина посмотрела на меня с подозрением:

— Как это не слышал? На весь подъезд бахало! Два раза бахало, между прочим! И чего это с тобой? Сумка, куртка? В поход собрался?

— Теть Дин, — возмутился я, — если вы что-то услышали, почему не позвонили в милицию?

Она всплеснула руками:

— Так позвонила ведь, Кириллушка! Позвонила! Долго трубку не брали, ироды, а потом взяли и сказали, что на вызовы не выезжают пока, потому что в городе… как его… крызис. А я тут пирожки пекла с котятами молочными, внучат в гости звать собиралась…

— Крызис, значит, — пробормотал я.

— Крызис, — подтвердила тетя Дина. — А мои мужики в отъезде. И некому проверить, что там у Громова творится. Может, спьяну мебель побил? Или мальчонку своего ремешком порет, а его задница и звучит на выстрелы похоже: железный ить он. Посмотришь, что там, Кирилка?

— Хорошо, тетя Дина, — сказал я. — Сейчас же посмотрю, только что-нибудь тяжелое дома возьму, скалку или сковороду, и пойду. А вы пока в квартире спрячьтесь и наружу не выглядывайте. Я проверю,, что там пьяница и дебошир Громов учудил.

— Хорошо, хорошо! Я в глазок буду следить!