Яна Завацкая - Нить надежды

• Название: Нить надежды
• Автор: Яна Завацкая
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-93556-778-4

Синагет Ледариэн не помнит своих родителей. Она не знает, кто оплатил ее обучение в престижной школе Легиона. Все, что у нее есть, — неукротимая жажда жизни и способность не сдаваться при любых условиях. Выбраться из любой, самой глубокой ямы; сражаться против судьбы; сохранять верность себе в любом уголке Вселенной и во всех, даже самых тяжелых обстоятельствах; подниматься к высотам богатства и славы — и снова падать, осознавая, что это — не то, что ты ищешь… Она жаждет любви, но есть ли мужчина, способный встать рядом с ней, Дикой Кошкой, повелительницей пиратской империи? Она мечтает о простой искренней дружбе, но это становится почти недостижимым для нее. Она ищет свою Родину и родных людей, но лишь после многих испытаний Родина сама находит ее — и вместе с тем Синагет обретает призвание. Хеппи-энд? Ну что вы, все еще только начинается…

---

Ну как это совместить?! Неужели штатская жизнь за пару десятков лет из боевого парня делает свинью, ни черта, кроме всего, не понимающую в Легионе и задравшую всех, и курсантов, и офицеров, своими дурными приказами…

Или он и не был боевым парнем, и все эти рассказы — лапша на курсантские уши? Да нет. Почему-то я верю, что был. Хотя может, эта вера — следствие промывки мозгов… но зачем бы им врать? Не знаю.

— Ледариэн, ты была не одна, ведь так? — Дзури испытующе глянул на меня, — Да, краску нашли только у тебя, но ведь в одиночку такое не устроить, верно?

— Я была одна, капитан Дзури, — я ответила формально, и даже сделала движение встать. Дзури махнул рукой.

— Сиди… Я понимаю тебя, Ледариэн. И не настаиваю. Хорошо, ты это сделала в гордом одиночестве.

Он помолчал.

— А теперь пойми и ты меня. Мы не можем это так оставить. То, что вы сделали… ну, ты сделала… это выходит за рамки обычного проступка, обычной шалости. Вполне потянет и на уголовное дело, в принципе. Или даже политика, теракт, скажем… Мы не обязаны это интерпретировать так. Но вот отреагировать, причем неординарно, не обычным наказанием… Это мы, к сожалению, обязаны.

Я кивнула. Чего тут понимать? Сабана жаждет крови, и кровь должна пролиться. Фигуральная, конечно. Но весьма болезненно.

— Все, Ледариэн, что я могу сделать — это поверить, что ты была одна и постараться убедить в этом начальство.

Я смотрю Дзури в глаза. И это уже немало! Не только для девчонок, но и для меня самой. Такие, как Сабана и его женушка, больше всего любят вопрос «кто виноват?» С них бы сталось направить меня в контрразведку с грифом «теракт» на предмет выявления сообщников. А уж там бы их выявили, можно не сомневаться.

— Мне очень жаль, Ледариэн, — продолжил Дзури с горечью, — что из-за твоей идиотской выходки, достойной… достойной сосунка из первой ступени, ты не получишь диплома. Мне бесконечно жаль, что твой диплом накрылся всего за полгода до выпуска…

Он что-то еще говорит, но я не слышу. Что ж… мне не обидно. По крайней мере, теперь все ясно. Выявили виновника, с позором выставили из Школы и, наверное, из Легиона. Сабана успокоился, честь Школы спасена, все получили примерный урок.

Да, я не стану офицером Звездного Легиона, универсалом, командиром самых элитных подразделений. Да, тринадцать лет учебы — псу под хвост. Ну, знания и навыки-то у меня остались, а вот специальности, получается, никакой.

Но может быть, в следующий раз, Сабана подумает, прежде чем требовать «адекватной окраски помещения», «немедленной высадки газона» на забетонированной площадке старого плаца или гонять бесплатных курсантов вместо роботов, которых все же надо покупать и чинить, у себя на даче.

— Идите, Ледариэн. Вы остаетесь под арестом до дня исключения из Школы. Стоячий арест я заменяю обычным.

… И то хлеб…

Может, еще и пожрать завтра дадут.

Я говорю «есть», из последних сил гордо и легко иду в дисотсек, и там заваливаюсь на топчан. И вот только тогда я чувствую, что ноги и все тело так онемели и затвердели от напряжения, что расслабиться уже не могут.

Строевой плац граничит с обратной стороной дисотсека. Там сейчас, наверное, второкурсники занимаются. До меня сквозь стену доносится грохот сапог и бодрая легионерская песня. Я различаю только мелодию, и то с трудом, но слова мне хорошо известны.

Странники звездные,
Храбрый легион,
Воины грозные
За имперский трон!
Мы идем, чеканя шаг,
По пылающей равнине,
Пламя духа в нас не стынет!
На земле нам нет покоя,
Наша участь так легка!
Нас ведет судьбы рука.

Обычно строевые песни меня раздражают. Все, кроме этой. Нам не преподавали эстетику, однако к дурным виршам у меня врожденное отвращение, а боевые марши сочиняют, похоже, одни неудачники, которых вышвырнули из рекламы или журналистики за полной бездарностью (вообще есть закономерность — чем бездарнее человек в своем деле, тем более высокий пост он занимает и огребает больше золиков). Однако «Марш легионеров» сочинял не вовсе уж безнадежный тип, даже с некоторыми проблесками таланта — мне эта песня несказуемо и щемяще нравится.

Ее вообще-то редко выбирают для строя. Но ее должны были выбрать именно здесь и сейчас, чтобы мне стало особенно тошно.

Мы идем, чеканя шаг,
По планетам покоренным,
Влюблены в богов войны…

А для меня все кончено. Все. Самое мерзкое — то, что ведь в глубине души все до единого со мной согласны. Все — от салаги-первокурсника до латов и капитанов. И все мысленно хихикали там, на смотре, когда потайная надпись проявилась во всей красе на гральском флаере. Уверена — все хихикали и радовались, даже командиры, понявшие, что им еще предстоит расхлебывать всю эту историю.

И однако все они — настоящие легионеры, а я…

Нельзя говорить вслух то, что и так все знают. Это наказуемо.

И ведь где-то Дзури прав. Ну да, конечно, Сабана- свинья, но ломать себе карьеру из-за удовольствия это сказать? За полгода до выпуска? Сознательно мы бы этого, конечно, не сделали. Зачем же — рассчитывали на то, что все сойдет нам с рук? Что как-нибудь обойдется?

Действительно, это глупость, просто глупость, недостойная взрослого человека и легионера. Идиотизм и детская шалость.

Я даже застонала вслух. На улице пели.

Нету радости без боли,
Нет победы без потерь.
Чья же очередь теперь?
Странники звездные,
Храбрый легион…

Вот-вот, Синь Ледариэн, не думай ты об этом — не все ли равно, что это, глупость, благородство, идиотизм, подвиг, теракт? Ты можешь, например, погибнуть сразу после выпуска, в первой же акции, по чьей-нибудь глупости или досадной случайности. Случай, он слеп, он и лучших не щадит. Так что ж теперь переживать? Как вышло — так и ладно.

Наша участь так легка,
Нас ведет судьбы рука…

Конечно, девчонкам запрещено даже приближаться к дисотсеку. Нас, девчонок, на курсе всего пять, и мы всегда держимся вместе. Мы роднее, чем сестры, ближе, чем подруги. У нас все общее — жизнь, учеба, работа, книги, передаваемые по кругу, парни, в которых мы влюбляемся, сон в отдельном маленьком отсеке казармы, опасности, награды, наказания…

Теперь только между нами возникла разница. Похоже, пути наши разошлись. Но это и ладно, и хорошо, не хватало еще и другим вылететь из Школы.

Посещать меня им, конечно, нельзя. Но никто не запретит мне подходить близко к решетке, а им — спрямлять путь по какой-нибудь надобности через тесный проходной коридор дисотсека. Останавливаться на несколько секунд, когда рядом нет часового. И тогда я ловлю их взгляды.

Испуганный — Кари.

Сочувствующий — Лус.

Подбадривающий — Мики.

Ускользающе-виноватый — Глин.

Все мы в Легионе с пяти лет. Так обучаются уни. Правда, только у меня одной нет никаких родственников. История моего поступления в Легион вообще темна и непонятна совершенно.

Тесты? Но тестируют всех, больных или неразвитых детей в уни не возьмут. Ну, возможно, я была выдающимся ребенком. Точно помню, что я хорошо читала в то время, и плавала отлично. Но все равно… В конце концов, я девочка! Кому и почему пришла в голову дикая мысль отдать меня в Легион?

Все равно. Как бы то ни было — не жалею.

Да, учебно-рабочий день у нас четырнадцать часов. Да, мое детство кончилось в пять лет, я этого детства и не помню в общем-то. Ну, наверное, в пять-то лет мы поменьше учились. Да и учиться тогда было интересно, все это воспринималось как роскошная игра: основы борьбы килокай, хореография, танцы, основы вычислительной техники, посидеть за пультом симулятора боевой машины, пострелять из всяких пукалок, поразбирать бластер, поиграть с подпространственной рацией или с аптечкой, и прочее… да и точные всякие скучные науки нам давали в игровой форме сначала. Даже театр у нас был, мы ведь должны в обществе уметь держаться, мы уни, можем быть и агентами… А всякой зубрежки, строевой подготовки, трудовых нарядов и всяких дисциплинарных моментов тогда было немного.

Вот только с годами всего этого становилось больше, а игры и творчества — куда меньше. Да и старые игры набили оскомину. Бластер или стреломет уже не игрушки, а орудия труда. Что поделаешь, взрослая жизнь.

Ничего, зато мы — уни. Кто умеет все, не умеет ничего? Чушь. Просто мы учимся дольше. В пилоты или десантники берут со второй или даже третьей ступени. И кто обычно побеждает в учебных боях — разве специалисты?

Мы побеждаем.

Так, говорят, готовят ско в Федерации, они там тоже умеют все, и воздушно-космические бои, и наземные, и медицинскую помощь окажут, и с техникой разберутся, и змей знает что еще.

Впрочем, что это я… Мне уже не доведется стать уни.