Андрей Стерхов - Последний рубеж

• Название: Последний рубеж
• Автор: Андрей Стерхов
• Издательство: АРМАДА: «Издательство АЛЬФА-КНИГА»
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-93556-841-1

Влад Кугуар де Арнарди, борт-оператор Корпоративного Конвоя, никогда и ни при каких обстоятельствах не раскисает. Потому что знает о себе главное. И знает твердо. Знает, что на какую бы планету ни занесло, каким бы статусом ни наделила судьба, что бы ни стряслось, он, прежде всего, солдат. Десять лет тянул он лямку в действующей армии, и чем бы теперь ни оказались заняты руки, они всегда будут помнить тяжесть снаряженной винтовки. Говорят, настоящий солдат не бывает бывшим. Верно говорят. Так и есть. Влад уже год как не в строю Штурмовой Дивизии Экспедиционного Корпуса, но по-прежнему чувствует себя бойцом атаки. Вот почему, когда древнее Пророчество Сынов Агана стало явью, когда Зверь вновь начал охоту на души людские, когда над Миром нависла угроза Вечной Тьмы, имя которой Бездна, Влад, не задумываясь, вступает в бой.

---

– О, как заговорил! Добро, Зло… А что такое, солдат, есть Зло?

– Зло… Зло – это Зло.

– Берешься оперировать категориями, которым не в состоянии дать определения, – съязвил Харднетт. – Так что, по-твоему, я – воплощенное Зло?

– Зло, – твердо сказал Влад, после чего оглянулся на Тыяхшу. Та за все время их перепалки не произнесла ни слова. И теперь сохраняла невозмутимое молчание.

– Интере-е-есно, – протянул полковник и поинтересовался: – А Зверь из Бездны – Зло?

– Зло, – ответил Влад.

– Что-то тут, солдат, у тебя с логикой. У тебя выходит, что Зло борется со Злом.

– Выходит…

– Сам понимаешь, что говоришь?

– Ну… – Влад задумался. – Просто ты, начальник, относительное Зло, а Зверь – Зло абсолютное.

– Ага! – воскликнул Харднетт. – Вот как! Значит, Зло имеет градации?

– Видимо.

– Так вот что я тебе сейчас, солдат, скажу как римлянин римлянину. Только ты не обижайся. Если Зло имеет градацию, то это означает, что никакого Зла нет. Это трудно понять, поверить в это еще труднее, но таково положение вещей.

– Значит, Зла нет?

– Нет.

– А что тогда есть?

– Есть хаос. Он же – мировая глупость. И она борется с мировым разумом. Сиречь – с порядком. Я предлагаю тебе встать на сторону разума. А Добро, Зло – все это… – Харднетт повел фонарем влево-вправо и вверх-вниз, ставя крест на пространстве впереди себя. – Знаешь, солдат, человечество за всю свою многовековую историю не научилось отличать одно от другого. Куда уж нам с тобой.

– А это не есть задача человечества – отличать Добро от Зла, – возразил Влад.

– А чья же это задача?

– Это персональная задача всякого, кто не делает вид, что Добра и Зла нет. Кто в каждый конкретный миг своего существования совершает душевное усилие, чтобы отличить одно от другого. Кто…

Договорить Влад не успел – они вошли в зал, который разительным образом отличался от всех предыдущих. Во-первых, он был раза в три больше. А во-вторых, все его пространство заполнялось удивительным молочным свечением, в котором желтый луч сделался вдруг черным.

Харднетт выключил фонарь, и стало отчетливо видно, что посреди зала на высоте двух метров висит прозрачная сфера, внутри которой, за радужной оболочкой, непрерывно катятся по изогнутому в Ленту Стэнфорда серебристому желобу ядра из жидкого металла.

– Кажется, пришли, – сказал Влад.

– Ты такую штуку видел, когда Зверь присосался? – спросил у него Харднетт.

Влад кивнул:

– Такую. Похоже, это и есть Сердце Мира.

Тыяхша протиснулась между землянами и подошла к похожей на огромный мыльный пузырь сфере. Несколько секунд с любопытством заглядывала внутрь, а потом коснулась его поверхности. Попыталась продавить, но не получилось – нежная по виду пленка оказалась неподатливой.

– Не трогай! – крикнул Влад.

Тыяхша отдернула ладонь, и за кончиками ее пальцев потянулись блестящие нити. Но ничего страшного не произошло. Нити отлепились и хлюпнулись назад. По поверхности сферы пробежали волны.

– Интересно, что это такое на самом деле? – задумался Влад.

– Устройство, назначение которого нам неизвестно, – выдал Харднетт банальность. – Но вы не волнуйтесь, потом приедут умники и чего-нибудь сочинят. Вроде того, что это такой особый усилитель с раскачкой в катод, имеющий разумно достаточное усиление на частотах сколько-то там мегагерц. И что он не требует нейтрализации, но имеет малую проходную емкость. И что паразитные колебания в нем легко подавляются. И что помимо прочего, при определенных условиях, в данной конфигурации усилителя присутствует отрицательная обратная связь. Вот. Ну и там еще целая куча всякого бла-бла-бла, ля-ля-ля и шема-шема-шема.

Влад не слушал Харднетта, рыскал взглядом по залу. Полковник это заметил и спросил:

– Что ищешь, солдат?

– Где-то должен быть каменный куб, – пояснил Влад.

Харднетт показал рукой:

– Вон он, сзади, слева от входа.

И все трое направились туда.

Поверхность куба представляла собой поле, поделенное на девять (три на три) квадратных гнезд, в каждое из которых была вставлена пластина с вырезанными знаками. Знаки напоминали причудливо переплетенные стебли, цветы и листья диковинных растений.

– Ты знаешь этот алфавит? – спросил Влад у Тыяхши.

– Нет, – сказала девушка. – Вижу в первый раз. А это что?

– Судя по всему, пульт управления Сердцем Мира, – пояснил Харднетт и взялся за центральную пластину.

– Что делать будем? – спросил у него Влад.

– А что должен был сделать добравшийся сюда Зверь? – в свой черед спросила Тыяхша.

– Изменить расположение вот этих плоских каменюк, – пояснил ей Харднетт и с трудом вырвал пластину из гнезда. – При новом сочетании шары из амальгамы должны бежать живее. Ну а, выходит, наша задача: найти комбинацию, которая этот прибор вырубит.

– Ты, начальник, представляешь, сколько тут этих самых комбинаций? – покачал головой Влад.

– Много, – спокойно сказал Харднетт. – Если точно – девять факториалов минус две нам уже известные.

– До фигища! А времени мало.

– И что ты предлагаешь?

– Разломать эту штуковину.

– Дурное дело нехитрое. Но – нельзя.

Влад не понял:

– Почему?

Харднетт пропустил вопрос мимо ушей, зато показал оборотную сторону пластины. Из нее торчало с десяток шипов.

– Перемычка, – определил Влад.

– Перемычка, – согласился Харднетт и стал одну за другой выдергивать пластины из пазов. Когда вырвал последнюю, оглянулся на сферу. Шары катились с той же скоростью.

Полковник был вынужден признать:

– Факир был пьян, и фокус не удался.

– Эта штука будет выполнять последнюю команду до тех пор, пока не будет правильно набрана следующая, – предположил Влад.

Харднетт кивнул и стал набирать новую комбинацию. Влад с минуту молчал, глядя на то, как перемещаются пластины, потом нахмурился и заявил:

– Все. Я понял, начальник, почему ты не хочешь эту штуку развалить.

Полковник промолчал. Он уже вставил все пластины в пазы и всматривался в сферу, оценивая результат.

Результат оказался таким же. Нулевым.

Харднетт не стал сдаваться, упрямо мотнул головой и принялся вновь переставлять пластины.

– Ты меня слышишь, начальник? – повысил голос Влад и схватил полковника за плечо. – Я тебя раскусил.

Скинув его руку с плеча, Харднетт с олимпийским спокойствием продолжил перемещать элементы таинственного кода.

– Тебе приказали новое оружие раскопать. Да, начальник?

У Влада получился не вопрос, а скорее обвинение. Полковник вновь не удостоил его ответом.

– Тебе приказали, ты уперся, а туземцы пусть дохнут?! – Влад сорвался на крик. – Ну а мне никто ничего не приказывал! Я сам себе командир!

Прокричал, выхватил пистолет и трижды саданул по сфере. Пули застряли в оболочке и не причинили устройству никакого вреда.

– Ты что, сука, творишь?! – взревел Харднетт и выхватил свой «Глоззган-112».

Глаза в глаза. Ствол в ствол. И два выстрела одновременно. Пули, не обнаружив в стрелках «Чужих», умерли на стенах зала.

Гул еще не затих, а полковник и солдат, одновременно вернув пистолеты в кобуры, уже сцепились в рукопашной.

Влад ушел вниз от встречного и хуком справа пощупал печень Харднетта. Тот охнул, но устоял. И даже усмехнулся:

– Для белого – неплохо.

И тут же получил ботинком в пах. А когда согнулся – коленом в лицо.

Это был нокдаун, но отнюдь не нокаут.

На счет «четыре» полковник поднялся на ноги, тряхнул головой, стер кровь с губы и признал:

– Неплохо-неплохо для белого. А для белого филолога – совсем неплохо.

– Я тебя предупреждал, что за «филолога» – в бубен? – часто дыша, спросил Влад.

– Было дело.

– Ну так лови.

Удар в челюсть не прошел: Харднетт поставил правой рукой блок, левой – врезал в грудь и свалил задохнувшегося Влада задней подсечкой. Хотел накинуться и добить, но солдат успел изловчиться и врезал ему правой ногой под левое колено. И с такой силой, что там что-то хрустнуло.

Полковник заорал:

– Сука ты, солдат! О-о-о, сссу-у-ука!

И повалился набок.

Влад поднялся, повернулся к Тыяхше и, восстановив дыхание, спросил:

– Почему не помогала?

– Зачем? – не поняла девушка.

– Затем. Не видела, как туго было?

– Видела. А что – ты потерял браслет?

Влад хлопнул себя по лбу:

– Браслет!

После чего секунду-другую молчал, глядя, как корчится от боли Харднетт, а затем кивнул на сферу и объявил, какая замечательная мысль пришла ему в голову:

– Надо эту штуку браслетом развалить.

– Попробуй, – поддержала его идею Тыяхша.

Влад попробовал.

Ничего не вышло.

– Браслет для защиты Сердца сделан, а не для атаки на него, – морщась от боли, злорадно прохрипел Харднетт.