Ольга Елисеева - Сокол на запястье

• Название: Сокол на запястье
• Автор: Ольга Елисеева
• Жанр: Научная Фантастика

---

-- Ты построил. -- холодно поправила Тиргитао, отстраняясь от мужа. -- Ты забываешь разницу между нами: мы "грязные кочевники" сегодня за проливом, а завтра, где угодно. Нам твоя стена не так уж и нужна.

-- Я тебе не верю. -- Гекатей тряхнул головой. -- Не станешь же ты сама открывать дорогу скифам через пролив?

-- Посмотрим. -- Тиргитао с достоинством выпрямилась. -- Мы откочуем, а удар придется по эллинским городам-мятежникам, предложившим тебе власть. Как ты смотришь на это?

Гекатей скрипнул зубами.

-- Кроме того, я ведь могу выйти замуж за Скила, -- поддразнила его царица. -- Как вышла за тебя. И вот он -- новый союз. Где тогда будут твои соплеменники? В Милете? Или в земле?

-- Убирайся. -- сдавленно прохрипел архонт.

-- Где же твоя хваленая эллинская сдержанность? -- царица едва не смеялась ему в лицо. -- Я приехала сюда, чтоб сказать тебе: договора больше нет. Я явилась в твой собственный дом, чтоб объявить тебе войну. -- в ее голосе слышалась издевка. -- Если б ты пришел ко мне для этого, я бы приказала схватить и казнить тебя. А ты не посмеешь притронуться ко мне и пальцем. Иначе твои лавочники с перепугу обвинят в развязывании войны тебя и сами удушат при моем приближении.

Гекатей раздраженно передернул плечами. Он слишком хорошо понимал, что она права.

-- Прощай, мужчина, отказавшийся от чести, и никогда не обладавший властью. -- Тиргитао хотел идти, но обернулась, точно вспомнив о чем-то. -Еще одно. Ты должен знать: тебе лучше не попадать в плен. Ты был моим мужем, а значит, -- она помедлила, -- отчасти все же царем. У нас странные обычаи, и не все из них мы выносим на глаза чужаков.

Входная дверь стукнула.

-- Отец, -- на пороге магарона появился высокий светловолосый юноша в сопровождении двух дорогих египетских борзых, -- В городе говорят страшные вещи... -- он осекся, увидев Тиргитао.

-- Здравствуй, Делайс. -- царица подняла руку, чтобы потрепать пасынка по щеке, но он отстранился. -- Вот от такого пленника я бы не отказалась.

Ее смех покоробил обоих.

-- Развратная тварь! -- крикнул ей в спину архонт.

Он ожидал, что Тиргитао ответит: "Предатель" -- но она промолчала, спустившись вниз по ступенькам на улицу, где ее ждала конная свита, окружавшая носилки.

IV

Путь на Майскую гору лежал между сжатых ячменных полей с выгоревшей стерней. Воздух звенел от жары, и едва приметные в начале осени пылевые вихри уже закручивались над растрескавшейся глиной дороги.

Толпы изнуренных паломников, потряхивая пучками лавра, взбирались вверх по склону холма, далеко врезавшегося в море. На самом его мысу находилась священная пещера Афродиты Урании, владычицы Апатура, где в незапамятные времена боги сошлись с гигантами для последней битвы.

Говорят, вечно юная Афродита заманивала гигантов в глубину горы, а Геракл там расправлялся с ними по одному. Перебив всех, богиня и великий герой предались страсти и пировали ровно год.

Впрочем, другие утверждали, что это именно та пещера, где Геракл встретил змееногую женщину Ану и провел у нее "в гостях" тот же Великий Год - то есть восемь лет по людскому счету, пока звезды не совершили по небу полный круг и не встали на свои прежние места.

Последняя история особенно нравилась потомкам эллинов и варваров, от коротких, часто вынужденных браков, столь частых на землях южной Меотиды. Они чтили прародителя Торгетая и Змееногую Матерь под любым из эллинских имен.

Чтобы не ссорить степняков и паломников-греков, мудрые жрицы с Майской горы именовали свою богиню "Апатура" -- "Пещерная" в знак того, что она принимала героя в глубине земли. Раз в Великий Год под уходящим созвездием Льва, на исходе лете настигавшего Деву, устраивался грандиозный праздник. На него съезжались люди с обеих сторон пролива, и ровно восемь дней на вершине горы жарко пылал жертвенный огонь.

Подхватив путника у самой Фанагории, толпа богомольцев несла его вверх и вверх по дороге, усыпанной трилистником, сосновыми шишками, конским пометом и черепками разбитых в давке статуэток.

Молодого исхудавшего парня в дерюжной рубахе и видавшей виды соломенной шляпе затерло между быком, впряженным в ярмо, перевитое плющом, и крестьянской телегой, набитой детьми, как улей пчелами.

Румяная черноволосая девка прижимала к груди расписную статуэтку Деметры и с испугом таращилась на оборванца, вся правая щека которого была располосована, словно когтями. У него явно водились вши, а может и стригучий лишай. Воспаленный усталый взгляд тыкался из стороны в сторону, ища лазейку, чтоб выскользнуть из толпы. На грязной шее, которую он по гусиному вытягивал вверх, заметны были ссадины и содранная кожа.

"Может, он разбойник? - подумала девка, ерзнув на мешках ячменя, которые семья везла в дар святилищу. - То, что не добрый человек, это уж точно. Больной. Одно слово - больной".

-- Не бойтесь меня, -- обратился к ней Асандр. Он хотел говорить мягко, но голос помимо воли вышел хриплым и грубым. - Я не причиню вам вреда. Мне бы только выюраться отсюда.

Девка шарахнулась назад, спиной сбив нескольких малышей вглубь телеги, а один шлепнулся прямо на дорогу.

Асандр успел подхватить его как раз между колесом и воловьим копытом.

-- Не тронь детей! - тоненько взвизгнула крестьянка.

-- Стащил! Стащил! Младенца украли! - заверещали женщины вокруг.

-- Положь ребенка! - прогремел сбоку раскатистый мужской бас. И сразу несколько рук вцепились Асандру в плечи.

-- Вор!

-- Вор! Смотрите!

-- Хотел прорезать мешки с ячменем!

-- Да нет же! Он чуть не съел ребенка!

-- Люди добрые! - взмолился Асандр. - Я вам ничего не сделал! Я же спас вашего мальчишку! Его бы раздавили в толпе!

-- Молчи. Знаем вас, нищих! - послышалось в ответ. - Хочешь бродяжить, сидел бы за морем. В Милете. А здесь все сыты, кто не голоден.

-- Земли полно, а они колобродят! Ворье поганое!

-- Ни рук, ни мечей не хватает!

-- Мы кормим только воинов! А бродяг кормить не будем!

Жадные, мстительные руки тянули Асандра во все стороны. Он почувствовал, что его нервы, и так доведенные в последнее время до предела, вот-вот не выдержат.

-- Люди! Да что вы? - заорал путник, с силой, неизвестно откуда взявшейся в его костлявом теле, стряхивая наседавших крестьян. - Я из поена иду! От самого Танаиса. Не трогал я вашего ребенка!

-- Ври! Ври! - ответили сразу несколько голосов.

-- Тащите его на гору. К святилищу. Пусть бьется с Гераклом.

-- Правильно! Как раз срок.

-- Хорошее наказание.

-- Да ну! - кто-то сплюнул. - Смешно даже! Такой хилый. Ему и пяти минут не устоять...

-- А что мы теряем? Можем забить камнями. Можем отдать жрецу.

-- Пусть сражается!

-- Если он не лжет, Апатура подарит ему победу.

Это предположение было встречено громкими насмешками.

Асандр не смог освободить руки. Ему до отвращения привычно захлестнули ремнем запястья и шею, а другой конец петли привязали к телеге. Злополучная девка, из-за дурости которой все и началось, жалась в дальнем конце.

"Стерва, -- думал несчастный пленник. - Надо же быть такой дурой!" Ему показалось, что на него с любопытством, но без всякого сочувствия смотрит смуглый узколицый парень в сосновой клетке, укрепленной на другой телеге. По виду он был явно тавр, и в его темно-карих, почти черных глазах читалось мстительное удовольствие.

-- Послушай, куда нас ведут? - обратился к нему Асандр.

-- Апатура. - только и ответил тот и сразу отвернулся, показывая, что разговор с эллином ему неприятен.

Между тем караван уже почти достиг вершины горы. Под одинокими воротами из трех положенных друг на друга серых глыб стояли нимфы в платьях из оленьей кожи и показывали богомольцам на две глубокие ямы по обе стороны дороги, куда паломники кидали терракотовые фигурки Афродиты, Деметры, Персефоны и недорогие бронзовые украшения.

Один купец хотел в порыве благочестия запустить туда позолоченный треножник из черной бронзы, но нимфы во время удержали его, знаками показав, что столь прекрасную вещь стоит отнести прямо в святилище.

Асандра отвязали от воза и вслед за парой быков втолкнули в ворота. Телеге его временных хозяев заскрипела в сторону хранилищ. Он слышал, как за его спиной сгружали на землю клетку с пленником-тавром, и молодая жрица недовольно выговаривала жертвователю, что богиня не любит чужаков.

Двор перед святилищем Апатуры был полон народу. Цветистая, радостно гомонящая толпа приветствовала скопление доброго скота, предвкушая обильную трапезу. Множество сосновых костров уже было разложено за жертвенниками из поставленных друг на друга камней. Жрецы в плющевых венках повели животных к ним и под звон цимбал начали возлияние кровью. Туши отволакивали к огню, где богиня получала головы и окорока, а остальное мясо жарилось и раздавалось паломникам.

Асандра, питавшегося в последнее время очень скудно, замутило при виде разнузданного обжорства, которому предавались богомольцы.