Ольга Григорьева - Найдена

• Название: Найдена
• Автор: Ольга Григорьева
• Издательство: АСТ, Азбука
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-7684-0594-1, 5-237-03374-1

Имя Ольги Григорьевой стало известно после выхода в свет ее исторических романов «Ладога», «Колдун», «Берсерк». Новая книга писательницы посвящена временам междоусобной распри между сыновьями князя Владимира Красное Солнышко. Льется кровь, плетутся дворцовые интриги. Участниками всех событий этой смутной поры оказываются главные герои – певунья – сказительница Нейдёна и воин – наемник Горясер.

---

К полудню на рынок пригнали рабов. Их было всего пятеро – две коренастые грудастые девки, старик, тощенький паренек и мужик с руками кузнеца. Проходя мимо меня, одна из баб скосила желтые бесстыжие глаза и едва заметно подмигнула. Похоже, она совсем не тяготилась участью рабыни…

– Опять Палашку продают, – заметил один из зевак, а другой отозвался:

– Да, нынче Мирону деваться некуда. Хозяйство разорено, только за Палашку денег и возьмет. На нее спрос, как на золото.

За что в Вышегороде так ценили грудастую и желтоглазую Палашку, я уже не услышала, но из интереса увязалась за толпой. Рабов погнали через кузнечный ряд к реке.

– Найдена! – Журка вынырнул из-за телеги с кожами и схватил меня за руку. Его лицо светилось от радости…

– Я тут… – начала я, но он не дал договорить:

– Пойдем, поглядишь, какие из Царьграда вещицы привезли! – и вдруг замер, уставившись на меня круглыми черными глазками.

– Ты чего? – спросила я.

– А вещицы-то словно для тебя сделаны! – как-то задумчиво пробормотал Журка. – Одинцы[8] сюда, – он коснулся кончиками пальцев моих ушей, а затем мягко провел по шее: – а бусы жемчужные вот так… Княгиня!

Я засмеялась. Слова Журки польстили.

– Не нужно мне бус, – сказала я.

Журка помрачнел:

– Нужно! Такой красоте нужно!

– Нет. Мне и так хорошо. У меня есть такая диковина, перед которой поблекнут все царьградские украшения.

Мне понравилось, как расширились и заблестели его глаза.

– Гляди. – Я запустила руку за шиворот и вытащила на свет свой оберег[9] – большую округлую стекляшку, оплавленную в серебро. По краю серебряного ободка затейливо тянулись руны[10].

– Мое имя. – Я провела по ним пальцем.

– Ух ты… Откуда такая? – восхищенно шепнул Журка.

– Друг подарил. Очень хороший друг.

Я спрятала оберег под рубаху. Воспоминание о Старике резануло по сердцу, и ощущение легкости исчезло. И зачем я вытащила этот оберег, зачем коснулась стариковского подарка?

Журка хлюпнул носом, почесал подбородок и вдруг неожиданно заявил:

– Знатная вещица! А что тебе и без украшений хорошо, ты врешь. Мечтаешь небось о нарядах.

– Бывает, и мечтаю, – согласилась я. – Иногда идет мимо этакая колода, ни рожи ни кожи, а нарядов на ней, как перьев на курице, невольно думаешь: «кабы мне такие»…

– Вот видишь! – обрадовался Журка. – Погоди тут. Примерим на тебя царьградские диковины. Купцы не обеднеют…

– Не смей! – понимая, что он затеял, крикнула я, но поздно. Журка уже исчез. Стараясь не упустить из виду его худую спину, я принялась проталкиваться следом.

Журка остановился у лотка с жемчужными украшениями. Я перевела дух. Успела!

Худая, как у ребенка, рука воришки потянулась к розоватым горошинам.

– Сколько просишь? – долетел до меня его голос. Купец что-то ответил, и в этот миг Журка толкнул лоток плечом. Крупные, гладкие жемчужины покатились по земле. Толпа загудела. Купец рухнул на колени, поспешно выхватывая из-под ног зевак свой драгоценный товар.

– Как же так… Ох, беда. Прости Христа ради… – Журка присел рядом. Его ловкие пальцы зацепили длинную жемчужную нить и потянули ее к поясу. Нить уже почти скрылась в складках Журкиной одежды, когда купец поднял взгляд.

– Куда?! Вор! – завопил он. Журка растерянно заморгал. Невесть откуда возникший дружинник подхватил его под мышки и поднял на ноги. Забыв о товаре, купец сунул руку Журке за пазуху. Вслед за жемчужной нитью оттуда показались длинные одинцы, какая-то бляха…

– Вор! – Купец победно потряс возвращенными украшениями. Его рожа полыхала гневным румянцем. – Глядите, люди!

В сочувствующих недостатка не было.

– Кругом ворье, – вздохнула какая-то баба.

– Разгулялись, – поддакнул ей маленький, похожий на зайца мужичок. – Руки бы им поотрубать!

На плечах мужичка красовался синий кафтан из дорогой зуфи[11].

«Такому уж точно никогда не приходилось голодать и мыкаться без крова, – с нежданной злостью подумала я. – Ему бы только других судить!»

– Эх ты, Журалей… Говорили же тебе, не зарься на чужое, – хмуро сказал дружинник поникшему Журке. – Ладно, свои-то поймут, простят, а этот… – Он повел головой в сторону торговца. – Он же из самого Царьграда. У посадника живет. Теперь вирой[12] и слезами не откупишься. Глядишь, и впрямь руки поотрубают. Ладно, пошли к посаднику.

Плечи Журки согнулись, а лицо сморщилось.

– Ступай, ступай, – – подтолкнул его дружинник.

Я нырнула в толпу. Нужно бежать к Журкиным родичам. Они помогут, выручат… Задыхаясь, я домчалась до Журкиного дома, взлетела на крыльцо и распахнула дверь.

В горнице сидели трое. Мужик за столом что-то выскабливал на клочке кожи, паренек заглядывал ему через плечо, – – видать, учился, а девка – Журкина сестра – ставила на стол миски.

– Журку! – с порога крикнула я. – Журку поймали!

Мужик отложил кусок кожи и повернулся:

– Что натворил?

– Бусы украл. И еще всякую мелочь.

Мужчина встал. Он оказался немногим выше Журки, но гораздо старше и крепче. «Брат», – догадалась я.

– Ты его просила? – угрожающе спросил он.

Я сглотнула обиду:

– Нет. Остановить не успела…

Из-за перегородки выглянула одна из тех баб-хозяек, что посылали меня на торжище. Затолкала под платок выбившуюся русую прядь и негромко пробормотала:

– Ничего… Журке не впервой. Посидит в посадской яме, подумает и домой придет. Его у нас не обижают, рука не поднимается…

Мужик кивнул:

– И то верно.

– Вы не понимаете! Он у царьградского купца украл, – заспешила я. – Судить его будут. Защитить его надо.

Мужчина уселся обратно за стол, а Журкина сестра подошла ко мне и презрительно оглядела с головы до пят:

– А ты что за советчица? Пустили тебя в дом, так и живи тихо, не лезь в наши дела. Сами разберемся! Журка украл – ему и ответ держать, ты-то тут при чем?

«А ведь и вправду ни при чем, – подумалось мне. – Что лезу? Чужая я тут, и не моя вина, что Журка украл. Я ж его не просила…»

Они были правы, только оставаться мне расхотелось. От стен избы повеяло холодом, будто в них появились огромные щели. Недаром мне здесь сразу не понравилось…

Я подошла к лавке, взяла свой мешок и отступила к дверям. На пороге поклонилась:

– Благодарствую за приют, хозяева…

– Доброго тебе пути, – безразлично отозвался мужчина за столом. Паренек улыбнулся, а Журкина сестра скривила недовольную рожу. И тут меня .прорвало. Не знаю почему. Просто так…

– Другой раз помирать буду, но к вам не приду! – громко заявила я и, глядя прямо в удивленные глаза мужика, закончила: – И за этот ночлег заплачу, когда добуду денег. Нищая я, а от вас милости не приму. Недостойны вы…

8

Я решила заночевать в приютном доме при вышегородской церкви. Идти мне было некуда, помочь Журке я тоже не могла, оставалось лишь надеяться, что воришке повезет и без моей помощи.

Спалось мне худо. В темноте мерещились незнакомые лица, тяжелый храп убогих напоминал предсмертные хрипы, а по стенам крались зловещие тени. Не выдержав, я накинула зипун и вышла на двор. Ночь стояла тихая и морозная. Под ногой похрустывал тонкий первый ледок. Я медленно побрела по улице. Где-то далеко за ней одиноко завыл волк.

«Зверю хорошо, ему весь лес – родной дом, а у меня нет дома, – подумала я. – Ни своего, ни чужого. И Журка нынче не в своем дому. Каково ему, бедняге, там, в посадской темнице? Наверное, проклинает тот миг, когда вздумал обрядить меня в царьградские бусы.»

Я подняла голову и огляделась. Купола церкви, будто остроухие шапки, поднимались далеко за крышами домов. А посадский терем – совсем рядом. И распахнутые ворота словно приглашали войти. А если войду?

Я бесшумно скользнула во двор. Тихо. И чего мне взбрело в голову лезть в чужие владения? Не приняли бы за воровку…

Из сеней терема послышался гомон, что-то заскрипело. Двери! Я метнулась за угол, упала ничком на землю и прислушалась. Ничего… Ни криков, ни погони. И вдруг прямо надо мной раздались невнятные мужские голоса.

– Не надо! – прикрывая руками голову, простонала я, но никто не отозвался. Голоса все так же бубнили. Я огляделась. В стене, чуть выше человеческого роста, виднелась махонькая прорезь.

Такие делали в старину, для отвода дыма от черной печи. Печь в посадском доме убрали, а про дыру для дыма забыли… Оттуда и доносились обрывки разговора. Голос Горясера негромко, но очень уверенно предупредил:

– Кто затеет худое против князя, отсюда не выйдет. Вынесем.

Сердце екнуло и остановилось. Откуда здесь взялся Горясер? Нет, это не он. Обозналась… Кто-то ответил:

– А ты не стращай. Пуганые.

– И впрямь не надо, Горясер, – добавил другой голос, резкий и отрывистый.