Наталия Ипатова - Красный лис

• Название: Красный лис
• Автор: Наталия Ипатова
• Жанр: Фэнтези

Владетель древнего замка Гилиан — оборотень, наделенный даром перекидываться в лиса, — полюбил повелительницу эльфов Мао — и вызвал тем ненависть короля Оберона.

Перед вами — новые повести Наталии Ипатовой, известной отечественным поклонникам фэнтези по романам «Король-Беда и Красная ведьма» и «Король забавляется».

---

— Ты, разумеется, знаешь, куда нам нужно ехать?

— Разумеется. Поспешим!

— Погоди, — остановил ее Гилиан, — я пока безоружен.

Возникновение цели, как ни безнадежно было ее достижение, привело его в чувство. Все его движения стали быстрыми и точными. Ни малейшего признака суеты. Красный Лис поднялся в башню, сбросил сорочку и натянул тончайшую кольчугу из мелких серебряных колец. Он скрыл ее сорочкой и охотничьей курткой.

— О… ты знаешь, что делаешь, — одобрительно сказала Маб.

Но это было еще не все.Лис снял со стены тонкий меч с длинным лезвием, вынул его из ножен, и в ярких лучах дня блеснуло серебро.

— Серебряный меч… Великолепно, — прошептала Королева фей. — Ты недаром изучал чародейство, мой друг.

Гилиан согнул клинок в дугу и отпустил. Лезвие распрямилось с легким, повисшим в воздухе звоном. Он позволил себе усмехнуться, и от его усмешки Маб пробрал жутковатый и радостный озноб.

— Ну, теперь я готов.

— Так вперед же.

Они стремглав вылетели из ворот замка Гилиан: Маб на вороном коне, Красный Лис — на рыжем. Ветер бился об их упрямо склоненные лбы, рукава и длинный подол шелкового платья Королевы фей полоскались на ветру. Сидела она по-мужски. Кони неслись голова в голову. Искоса Маб поглядывала на Красного Лиса. Губы его были плотно сжаты, зубы, по всему видно, стиснуты, и холодное бешенство сверкало в его глазах. Он шпорил и шпорил коня, и Маб едва поспевала за ним.

— Аларих! — крикнула она, пытаясь перекрыть гул ветра и гром копыт. — В делах с Обероном, в самом сердце Арденнского Леса, не вздумай колдовать. Чародей ты, может, и неплохой, но уж больно неопытный. Оберон сумеет обернуть против тебя любое твое волшебство. И помни, серебряная кольчуга защитит от зубов и когтей всяких тварей, но обычный стальной клинок ее пробьет.

Через два часа они въехали под первые деревья на опушке Арденнского Леса. Легкие силуэты всадника и всадницы мелькали меж древесными исполинами, и в полусумраке у их корней, пронизанном редкими, с трудом проникшими сквозь раскинувшиеся где-то на невероятной высоте кроны, лучами, они казались призраками. Поневоле они придержали коней. Лес нехотя расступался перед ними.

— Одному бы тебе здесь не проехать, — шепотом сказала Маб. — Лес одушевлен. Он умеет заморочить и закружить случайного путника.

— Куда мы едем?

— Там, в самой чаще, есть холм. Если кто знает волшебное слово, перед тем холм поднимется на четырех огненных столбах, и откроется вход в подземный чертог Оберона. Должна сказать тебе, что в Арденнском Лесу и там… под землей… все немного не так. Слово и мысль имеют здесь свою, особую силу. И чем более…внутренне силен ты будешь, тем больше у тебя шансов выкрутиться из этой истории.

— Маб, — голос его прозвучал глухо, и выдал его чувства больше, чем слова, которые он произнес, — я не выкручиваться еду. Я еду за своими детьми. И внутренней твердости у меня хватает. Единственное, чего я боюсь, так это опоздать. Как бы мои лисята не сошли с ума от страха.

Маб тревожно оглянулась. Темнело. Она знала, что Арденнский лес полон не подчиняющейся ей нечисти. Их, конечно, должны были пропустить, ведь Оберон ждал ее и Лиса. Но всегда существовала опасность напороться на какого-нибудь одичавшего тролля. А кроме того, Маб подозревала, что и сам Лес не очень-то подчиняется Оберону. Ей было страшно. Она попыталась скатать в шарик немного лунного света, чтобы осветить дорогу, но свет луны и звезд не проникал сюда, к подножию многовековых колоссов леса. Тьма окружала их, как стена, и кони встали. Маб нащупала рукав Гилиана.

— Аларих, как ты думаешь, стоит зажечь свет, или это может навлечь опасность?

— Если это ускорит наше продвижение, плевал я на опасность.

Она почувствовала, что он повернулся в скрипнувшем седле, и в тот же момент куст, росший прямо перед ними, ярко вспыхнул. Маб ахнула.

— Неплохо для дилетанта. Видно, много огня в твоей крови, мой Красный Лис. Даже Оберон может зажигать лишь тусклые болотные огоньки — оно и понятно, ведь он состоит из сырого тумана и болотных испарений.

Лис без лишних слов сломал большую ветку, зажег ее от костра и тронул с места коня. Маб последовала за ним.

— Послушай, — сказала она, — это Арденнский Лес. Попробуй позвать детей, может быть, они услышат тебя. Здесь порой происходят странные вещи.

Гилиан кивнул и сосредоточился. Лицо его стало отрешенным и более мягким.

— Корсак, — вдруг сказал он. — Вам страшно? Ничего, дружок. Успокой малыша, я скоро приду. И ничего не бойся, это все ненастоящее. Они не смогут причинить тебе никакого вреда, если ты не пустишь их в свою душу. Ты держись, ты старший. И помни, я вот-вот приду.

Связь прервалась.

— Как они?

— Держатся молодцом, — грустно ответил Лис. — Хотя им здорово страшно. Оберон пугает их всякой нечистью. Поспешим же, Маб, пока лисята не потеряли рассудок.

— Лис, — умоляюще произнесла Маб. — Уже глухая ночь. Я чую, наступает Черный Час. Ты знаешь, что это такое?

— Я знаю, — сказал Лис. — Но я должен спешить.

— Не валяй дурака! — в исступлении крикнула Маб. — Черный Час — это время реального зла. Даже я боюсь этого часа. Даже звери в своих норах в этот час жмурятся от ужаса. В этот час смерть своим отравленным дыханием пытается уничтожить все живое, и мертвецы встают из могил. Разве мертвый ты поможешь своим детям?

— Что же нам делать?

— Погаси факел.

Гилиан подчинился.

— А теперь иди сюда.

Они спешились и опустились на землю среди корней огромного дерева.

— Лис, — прошептала Маб, — я не причиню вреда ни тебе, ни твоим детям. Как только минет Черный Час, я разбужу тебя. А теперь спи!

Она коснулась рукой его лба, и он, не успев возразить, обрушился в черный душный сон. А Маб принялась плести вокруг себя и него плотную защитную паутину из темноты, тепла своих живых рук и оберегающей нежности.

Оберон, сидя на высоком троне из чугуна, с интересом рассматривал стоявшую перед ним смертную женщину. Воспользовавшись тем, что машина в замке Гилиан была отключена, он проник в ее пылающую обидой и ненавистью душу и предложил мщение. Она приняла его с исступленной радостью. Она стояла у подножия его трона, свободное черное платье облекало ее, ниспадая на базальтовые плиты пола, босые ноги ее, казалось, не испытывали холода. Распущенные золотисто-русые кудри свесились на одно плечо, щеки пылали, и вся она светилась неистовым возбуждением. Она казалась сильфидой, бестелесным духом — так она была хрупка и изящна. Она была дивно хороша — и все же Оберон смотрел на нее с некоторым недоверием… и даже с опаской. Его самого удивила сила ее ненависти.

— Три великих силы есть на свете, — сказал он, — ненависть, любовь и страх. Любовь мы отложим — она не в нашей компетенции. Но даже если любовь не на нашей стороне, мы все равно достаточно могуществены. Леди Роанон, вы оправдали мои надежды. Вы будете вознаграждены. Теперь же… прошу.

Он указал на табурет с витыми ножками и подушкой из черного мха — кто-то из темноты пододвинул его к Роанон. Она села.

Оберон взглянул на детей, сидевших на полу посреди темного зала. Чья-то костлявая рука из темноты делала им «козу», и нечисть вокруг них свистела, хихикала и нашептывала им всякие ужасы. Корсак крепко сжимал руку Ирбиса и стойко удерживал на лице равнодушно-презрительное выражение.

— Подойди сюда, мальчик, — сказал Оберон, улыбаясь. А то, о чем он думал — это было известно лишь ему самому. А думал он о том, каким чудовищем должна быть женщина, без колебаний решившаяся пожертвовать детьми ради мести неверному мужу. Одну такую он уже встречал — ее звали Медея. Втайне он опасался таких женщин.

— Тебе не страшно, Корсак? — спросил Оберон.

Мальчик посмотрел ему в глаза с бесстрашием маленького рыцаря и дерзко ответил:

— А кто ты такой, чтобы тебя боялся сын Красного Лиса?

— Однако твой маленький брат, похоже, меня боится.

Корсак фыркнул.

— Эй, Ирби, ты боишься этого клочка тумана вон там, на коряге?

— Нет! — младенческим басом ответил Ирбис. — Я тоже сын Красного Лиса!

— Ты не можешь причинить нам зло, болотный дух, — продолжал Корсак. — Ты понарошку. Ты не причинишь нам зла, пока не завладеешь нашими душами. Красный Лис говорит, что погубить свою душу мы можем, лишь предав того, кто нам верит. Мы с Ирби никого не предавали… и не предадим. И пока мы тебя не боимся, ты над нами не властен, как ты нас не пугай.

— А я еще не начал вас пугать, — задумчиво сказал Оберон. — Когда я начну, ваш неокрепший рассудок не выдержит, ведь я Владыка Страха. Однако дерзость твоя нравится мне, малыш. Роанон, зачем нам большой Лис, с которым столько хлопот? Не воспитать ли нам своего Лиса из этого вот молодого человека? Через двадцать лет он будет ничуть не хуже.