Вероника Рот - Свободный четыре. История Тобиаса.

• Название: Свободный четыре. История Тобиаса.
• Автор: Вероника Рот
• Жанр: Фэнтези

В книге “Свободный Четыре” Вероника Рот пересказывает все ключевые сцены с точки зрения Тобиаса. Эта тринадцатистраничная книга показывает нам нового Четыре и открывает неизвестные черты его характера, интересные факты из его жизни и его мысли по поводуинициирования Трис.   Перевод: Bloodstream и Lafanya, редактура: Bloodstream, оформление и верстка: Faye.(Переведено специально для сайта http://divergentrussia.ru)

---

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Вероника Рот

Свободный Четыре. История Тобиаса

Дивергент — 1,5

Оригинальное название:Veronica Roth

«Free Four: Tobias Tells the Story» 2012

Вероника Рот «Свободный Четыре. История Тобиаса» 2012

Перевод: Bloodstream и Lafanya

Редактура: Bloodstream

Оформление и верстка: Faye

Переведено специально для сайта: http://divergentrussia.ru

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

В книге "Свободный Четыре" Вероника Рот пересказывает все ключевые сцены с точки зрения Тобиаса. Эта тринадцатистраничная книга показывает нам нового Четыре и открывает неизвестные черты его характера, интересные факты из его жизни и его мысли по поводу инициирования Трис.

Свободный Четыре. История Тобиаса

Я бы не вызвался тренировать инициированных, если бы не запах тренажерного зала — запах пыли, пота и заостренного металла. Это было первым местом, где я почувствовал себя сильным. И так каждый раз, когда я нахожусь здесь.

На другой стороне зала стояли деревянные мишени. Напротив одной из стен — стол с оружием: уродливые металлические ножи, с закругленным наконечником идеально подходили для неопытных новичков. Напротив меня выстроились представители трех фракций: парень с прямой спиной из Искренности, спокойный из Эрудиции и Стифф, которая так опиралась на пальцы ног, как будто собиралась бежать.

— Завтра — последний день первого этапа, — произнес Эрик.

Он не посмотрел на меня. Вчера я задел его гордость, и не только, во время захвата флага — Макс отвел меня в сторону во время завтрака, чтобы спросить, как инициированные себя повели, если бы Эрик не был у власти. Он сидел за столом возле меня в то время и хмурился над своими сдобными оладьями

— Именно тогда вы возобновите борьбу, — продолжил Эрик.

— Сегодня же вы будете учиться, как попадать в цель. Каждый возьмите по три ножа, и внимательно следите за Четыре, когда он будет показывать вам технику метания.

Я ощущал на себе пристальный взгляд его глаз. Я выпрямился. Я ненавидел, когда он обращался со мной вот так, как будто я — его шестерка. Как будто я не выбил ему зуб во время нашего посвящения

— Живо!

Они побежали к ножам, как дети Афракционеров, отчаянно бегущие за хлебом. Все, кроме нее. Она двигалась преднамеренными движениями, ее белокурые волосы мелькнули между плеч инициируемых выше ее ростом. Ей было не комфортно с оружием в руках и это то, что мне нравилось в ней. Она догадалась, что оно ненастоящее, но, в любом случае, она постарается научиться им пользоваться.

Эрик подошел ко мне, а я инстинктивно ушел в сторону Я старался не боятся его, но я знал, как он умен. И если я буду невнимательным, то он заметит, как пристально я смотрю на нее. И это будет трагично. Я поворачиваюсь к цели с ножом в моей правой руке.

Я попросил, чтобы метание ножей убрали из учебной программы в этом году, ведь оно просто запугивает новичков. Здесь никто и никогда не использовал это, кроме как показать себя, впрочем, что я сейчас и сделаю Эрик сказал бы, что талантливые люди всегда полезны, вот почему он отклонил мою просьбу. Но, пожалуй, это все, что я ненавидел в Бесстрашии. Я держу нож за лезвие так, чтобы баланс был правильным. Мой инструктор, Амар видел, что я много думаю, поэтому он научил меня связывать движения с дыханием. Я делаю вдох, смотрю в центр мишени. Выдыхаю и бросаю. Нож попадает в цель. Восторженные вздохи инициированных доносятся до моих ушей

Я нахожу в этом своеобразный ритм: вдохнуть и передать следующий нож в правую руку, выдохнуть и повернуть его кончиками пальцев, вдохнуть и смотреть на цель, выдохнуть и бросить. Все гаснет вокруг центра этой доски. Другие фракции называют нас безрассудными, если бы мы вовсе не думали, но все что я здесь делаю — это метаю ножи.

Голос Эрика разрушает моё оцепенение.

— Построиться!

Я оставляю ножи в доске, чтобы напомнить инициированным, что все возможно, и отступаю к боковой стенке Амар был тем, кто дал мне имя еще в те дни, когда первой вещью для инициированных, сразу же по прибытию в Бесстрашие, было прохождение через наши пейзажи страха. Он был таким человеком, который давал настолько привлекательные привязывающиеся прозвища, что все подражали ему.

Сейчас он мертв, но иногда, в этой комнате, я все еще слышу, как он бранит меня за удержание дыхания

Она не удерживает дыхание. Это хорошо — на одну дурную привычку меньше. Но у нее неуклюжая рука — прямо как куриная лапа.

Ножи летят, но большую часть времени не вращаются. Даже Эдвард не разобрался, хотя он самый смышленый. Как и у Эрудитов, в его глазах искрилась особая тяга к знаниям.

— Похоже, Стифф пропустила слишком много ударов в голову! — Произнес Питер.

— Эй, Стифф! Помнишь, что такое нож?

Обычно я спокоен по отношению к людям, но Питер — исключение. Я ненавижу, как он издевается над людьми, в точности, как и Эрик.

Трис не отвечает, просто поднимает нож и бросает, все еще неловко, но прогресс пошел — я слышу звук метала, бьющегося о доску, и улыбаюсь.

— Эй, Питер, — говорит Трис, — помнишь, что такое цель?

Я смотрю на каждого из них, пытаясь не попасться на глаза Эрику, так как он ходит позади них, как зверь в клетке. Я должен признать, что Кристина хороша — хотя я не люблю хвалить умников из Искренности — как и Питер — хоть и не люблю давать похвал будущим психопатам. Ал, однако, просто как ходячая, говорящая кувалда — сила есть, ума не надо. И не один я это замечаю.

— Насколько ты туп. Искренний? Тебе нужны очки? Может мне пододвинуть мишень поближе? — Произносит Эрик напряженным голосом.

Кувалд-Ал оказался таким чувствительным. Его убивали их насмешки. Когда он снова бросил нож, тот попал в стену.

— Что это было, инициированный? — Говорит Эрик.

— Он... он выскользнул.

— Ладно, думаю, тебе следует пойти и забрать его.

Инициированные прекращают броски.

— Разве я велел остановиться? — Спросил Эрик, его проколотые брови потянулись вверх.

Это нехорошо.

— Пойти и забрать? — Говорит Ал. — Но все по-прежнему бросают.

— И?

— Я не хочу, чтобы в меня попали.

— Думаю, тебе следует надеяться, что твои приятели попадают в цель лучше тебя. Иди и возьми нож.

— Нет.

Кувалда снова поражает меня. Его ответ упрям, но бессмыслен. Тем не менее, со стороны Ала отказать Эрику было храбрым поступком. Ведь тот никогда не сможет понять, что такое быть под обстрелом ножей.

— Почему? Боишься?

— Быть пронзенным летящим ножом? — Спрашивает Ал. — Да, боюсь!

Мое тело тяжелеет под голосом Эрика.

— Все остановились!

Первый раз, когда я встретился с Эриком, он был в синей одежде, а его волосы спускались по бокам. Он дрожал, когда подходил к Амару, чтобы получить свою инъекцию на проверку страхов. На протяжении пейзажей страха, он ни разу не сдвинулся, просто стоял, крича в зубы, пытаясь успокоить свое сердцебиение до приемлемого уровня, используя дыхание. Я не знал, возможно ли преодолеть страх в теле до того, как ты победишь его в своем уме. Именно с этого момента я понял, что его стоит опасаться.

— Освободить арену, — произносит Эрик. Затем, обращаясь к Алу: — Всем, кроме тебя. Встань перед мишенью.

Ал, сглатывая, неуклюже продвигается к цели. Я отталкиваюсь от стены. Я знаю, что Эрик собирается сделать. И это может кончиться потерей глаза или перерезанным горлом — ужасом, как и на каждой драке, свидетелем которой я был. Каждая из таких драк уводила меня все дальше и дальше от фракции, которую я выбрал в качестве убежища.

Несмотря на меня. Эрик произносит:

— Эй, Четыре. Помоги мне, а?

Часть меня чувствует облегчение. По крайней мере, я знаю, что если именно я буду бросать ножи, то у Ала будет меньше шансов получить травму. Но я также не могу быть жестоким и не могу быть тем, кто выполняет грязную работу Эрика.

Я пытаюсь действовать небрежно, чешу бровь острием ножа, но не чувствую себя как обычно. Казалось, что форма впивается в меня, таким образом, вгоняя меня в неправильное состояние.