Владимир Набоков - Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

• Название: Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: «Интелвак»
• Жанр: Критика
• Год: 1999
• ISBN: 5-93264-001-4

Комментарии В. В. Набокова освещают многообразие исторических, литературных и бытовых сторон романа. Книга является оригинальным произведением писателя в жанре научно-исторического комментария. Набоков обращается к «потаенным слоям» романа, прослеживает литературные влияния, связи «Евгения Онегина» с другими произведениями поэта, увлекательно повествует о тайнописи Пушкина.

Предназначена для широкого круга читателей и в первую очередь — для преподавателей и студентов гуманитарных вузов, а также для учителей и учащихся средней школы.

---

и строки 199–202, 205–06, 244:

Ce sont les yeux des Amours triomphants;
Albane eût peint ces folâtres enfants:
L'un, pour servir une flamme secrète,
Contre un jaloux dirige une lunette;
................................................
Tel à sa voix joint un clavier sonore;
Tel autre esquisse un objet qu'il adore.
................................................
Et dans nos bals, vrais temples de l'Amour…

<Это глаза торжествующего Амура;
Альбан мог бы написать этих игривых детей:
Один, чтобы подогревать тайный жар,
................................................
Вглядывается сквозь зрительную трубу в ревнивца;
Так с его голосом сливается звук музыки,
Так другой набрасывает эскиз предмета своего обожания.
................................................
И на наших балах, истинных храмов Любви…>.

Лагарп (1799) в книге «Лицей, или Курс литературы» (учебник, прекрасно известный Пушкину), гл. VIII, 189 (изд. 1825), цитирует отрывок из «Генриады» Вольтера (1728), песнь IX:

Les folâtres Plaisirs, dans le sein du repos,
Les Amours enfantins désarmaient ce héros:
L'un tenait sa cuirasse encor de sang trempée;
L'autre avait détaché sa redoutable épée,
Et riait en tenant dans ses débiles mains
Ce fer, l'appui du trône, et l'effroi des humaines…

<Игривые забавы на лоне досуга,
Ребячливые амуры разоружили этого героя:
Один снял с него панцырь, еще омоченный кровью;
Другой — грозный меч,
И смеялся, держа в своих немощных ручонках
Это железо, опору трона и ужас смертных…>

и добавляет: «Cette touche est de l'Albane…» <«Это написано кистью Альбана…»>.

Тот же Лагарп в той же книге (изд. 1825), XIII, 560, говоря о «Женитьбе Фигаро» Бомарше, замечает: «Этот очаровательный паж [Керубино] между двумя этими очаровательными женщинами, занятыми тем, чтобы раздеть и снова одеть его — это картина Альбана» (ср.: «ЕО», глава Первая, XXIII, 4 — «одет, раздет и вновь одет»).

Лебрен, «Оды» кн. V, XII:

D'azur il peint une cabane,
Et son art, au pinceau d'Albane,
Prête d'infidèles vernis.

<Лазурью пишет он хижину,
И его искусство, в манере Альбана
Исполнено наружного блеска.>.

Антуан Лемьер (1723–93), «Живопись» (1769), песнь III:

La foule des Amours de tous côtés assiège
L'atelier de l'Albane et celui de Corrége…

<Толпа амуров, осаждающих все углы
Мастерской Альбана и Корреджо…>.

Хэзлитт в эссе «О вкусе» в своем «Круглом столе» (1817) замечает: «Вкус присутствует в колорите Тициана… Краски плоти у Рубенса напоминают цветы; у Альбано — слоновую кость…».

Байрон в 1823 г., говоря об одной из картин Норманского аббатства, в «Дон Жуане», XIII, LXXI, 5, пишет: «Танцующие мальчики Альбана [купидоны]…» <пер. Т. Гнедич>.

Казимир Делавинь в «Мессинских элегиях», II («Мессинские элегии и различные поэтические произведения», 1823) восклицает:

Adieu, Corrége, Albane, immortel Phidias;
Adieu, les arts et le génie!

<Прощайте, Корреджо, Альбан, бессмертный Фидий,
Прощайте, искусство и гений!>

Ж. А. Амар в «Предуведомлении» к изд. 1820 г. «Сочинений» Жана Батиста Руссо, автора скучных од и чопорных кантат, характеризует его произведения как выполненные кистью Альбана или Корреджо.

Сам Пушкин, в свои овеянные духом французской культуры юные годы, несколько раз упоминал Альбана. В «Монахе» (1813), песнь III, есть следующие строки:

Я кисти б взял бестрепетной рукою
И, выпив вмиг шампанского стакан,
Трудиться б стал я жаркой головою,
Как Цициан иль пламенный Албан.
Представил бы все прелести Натальи…

В третьем четверостишии написанного четырехстопным размером стихотворения «К живописцу» (посвященного его однокашнику-лицеисту Илличевсюму, 1815) юный Пушкин писал:

Вкруг тонкого Гебеи стана
Венерин пояс повяжи,
Сокрытой прелестью Альбана
Мою царицу окружи [сестра другого лицейского товарища Пушкина — Екатерина Бакунина].

В стихотворении «Сон» (1816), одном из его самых первых произведений, обладающих подлинно художественной ценностью (см. коммент. к главе Четвертой, XXXV, 3–4), Пушкин восклицает:

Подайте мне Альбана кисти нежны,
И я мечту младой любви вкусил.

XLI

   Однообразный и безумный,
   Какъ вихорь жизни молодой,
   Кружится вальса вихорь шумный;
 4 Чета мелькаетъ за четой.
   Къ минутѣ мщенья приближаясь,
   Онѣгинъ, втайнѣ усмѣхаясь,
   Подходитъ къ Ольгѣ. Быстро съ ней
 8 Вертится около гостей,
   Потомъ на стулъ ее сажаетъ,
   Заводитъ рѣчь о томъ, о семъ:
   Спустя минуты двѣ, потомъ
12 Вновь съ нею вальсъ онъ продолжаетъ;
   Всѣ въ изумленьи. Ленскій самъ
   Не вѣритъ собственнымъ глазамъ.

1–3 безумный... вальса вихорь. В «Оправдании» (1824), стихотворении из сорока строк, написанном четырехстопным размером, Баратынский, в присущей ему неуклюжей, но красноречивой манере, изобразил «безумный вальс», в котором у него кружатся разные нимфы:

Касаяся душистых их кудрей
Лицом моим; объемля жадной дланью
Их стройный стан…

См. также отвратительное изображение у Сент-Бёва в книге «Жизнь, поэзия и мысли Жозефа Делорма» (1829) в коммент. к главе Первой, XXXVIII, 3–4.

11–12 Спустя минуты две, потом / Вновь с нею вальс он продолжает. Я пытался воспроизвести в переводе элементы тавтологии в этом бедном пассаже. «Несколькими минутами позже он продолжает вальсировать с ней», — вот что хотел сказать наш поэт.

14 собственным глазам. Общераспространенный галлицизм («ses propres yeux») вместо правильного «своим глазам».

XLII

   Мазурка раздалась. Бывало,
   Когда гремѣлъ мазурки громъ,
   Въ огромномъ залѣ все дрожало,
 4 Паркетъ трещалъ подъ каблукомъ,
   Тряслися, дребезжали рамы;
   Теперь не то: и мы, какъ дамы,
   Скользимъ по лаковымъ доскамъ.
 8 Но въ городахъ, по деревнямъ,
   Еще мазурка сохранила
   Первоначальныя красы:
   Припрыжки, каблуки, усы
12 Все тѣ же; ихъ не измѣнила
   Лихая мода, нашъ тиранъ,
   Недугъ новѣйшихъ Россіянъ.

8 в городах. Я полагаю, что здесь имеет место опечатка — следовало бы написать «в городках».

XLIII

Строки 1–4 содержатся в беловой рукописи. Строки 5–14 были опубликованы в 1828 г. Вся строфа была опущена в изд. 1833 и 1837 гг.

   Как гонит бич в песку манежном
   По корде резвых кобылиц
   Мужчины в округе мятежном
 4 Погнали, дернули девиц —
   Подковы, шпоры Петушкова,
   (Канцеляриста отставного)
   Стучат; Буянова каблук
 8 Так и ломает пол вокруг
   Треск, топот грохот — по порядку
   Чем дальше в лес, тем больше дров —
   Теперь пошло на молодцов —
12 Пустились — только не в присядку —
   Ах! легче, легче! каблуки
   Отдавят дамские носки.

6 Канцеляриста. Вместо ожидаемого «кавалериста».

10 лес… дров. «Чем дальше в лес — тем больше дров», — говорит русская пословица, глупая, как все пословицы вообще, но в этой строке бьющая прямо в цель. Пушкин подчеркивает грубую вульгарность провинциальных балов.

XLIV

   Буяновъ, братецъ мой задорный,
   Къ герою нашему подвелъ
   Татьяну съ Ольгою: проворный
 4 Онѣгинъ съ Ольгою пошелъ;
   Ведетъ ее, скользя небрежно,
   И, наклонясь, ей шепчетъ нѣжно
   Какой-то пошлый мадригалъ,
 8 И руку жметъ — и запылалъ
   Въ ея лицѣ самолюбивомъ
   Румянецъ ярче. Ленскій мой
   Все видѣлъ: вспыхнулъ, самъ не свой;
12 Въ негодованіи ревнивомъ
   Поэтъ конца мазурки ждетъ
   И въ котильонъ ее зоветъ.

1 См. XXVI, 9–11 и коммент. к ней.