Владимир Набоков - Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

• Название: Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: «Интелвак»
• Жанр: Критика
• Год: 1999
• ISBN: 5-93264-001-4

Комментарии В. В. Набокова освещают многообразие исторических, литературных и бытовых сторон романа. Книга является оригинальным произведением писателя в жанре научно-исторического комментария. Набоков обращается к «потаенным слоям» романа, прослеживает литературные влияния, связи «Евгения Онегина» с другими произведениями поэта, увлекательно повествует о тайнописи Пушкина.

Предназначена для широкого круга читателей и в первую очередь — для преподавателей и студентов гуманитарных вузов, а также для учителей и учащихся средней школы.

---

Юный Жуковский в знаменитом первом, восхитительно мелодичном, выполненном ямбами варианте перевода греевской элегии (1802) постарался на славу (строка 7):

Лишь изредка, жужжа, вечерний жук мелькает…

Во втором варианте (1839) Жуковский использовал дактилический гекзаметр без рифмы:

…изредка только промчится
Жук с усыпительно-тяжким жужжаньем…

(Жуковский здесь находится под влиянием Саути).

Однако в переводе элегии, выполненной Шатобрианом («Сельские могилы», Лондон, 1796), Melolontha grayi претерпевает следующее превращение:

On n'entend que le bruit de l'insecte incertain

<He слышно ни звука, кроме гула
неопределенного насекомого>

— действительно, очень неопределенное насекомое; но в этом случае Век Хорошего Вкуса запрещал употреблять «специфическое и низкое» слово «hanneton» <«майский жук»>. Сорок лет спустя великий французский писатель оплатит этот отказ отличным переводом «Потерянного рая».

8–14; XVI, 1–7 Все это ошеломляюще напоминает фрагмент поэмы Козлова «Княгиня Наталья <Борисовна> Долгорукая» (известна с 1827 г., опубл. в 1828 г.) ч. I, строка 11–32. Пушкин лишь несколько подправил описанное слепым поэтом приближение Натальи к ее бывшему жилищу (строки 11–13, 24–26, 28–32):

Она идет, и сердце бьется;
Поляна с рощей перед ней,
И вот в село тропинка вьется…
.........................................
Но, чем-то вдруг поражена,
Стоит уныла и бледна.
В ее очах недоуменье…
Нейдет в него [селенье], нейдет назад,
Кругом обводит робкий взгляд.
«О, если там!.. а мне таиться
Велит судьба… быть может… нет!
Кому узнать!..».

Поэма Козлова в двух частях состоит из ямбических четырехстопников с нерегулярной рифмой и строфами разной длины; она вызывает в памяти несчастья, по природе более готического, нежели славянского типа, дочери графа Бориса Шереметева, фельдмаршала Петра I. В одном из эпизодов тень ее мужа является ей и, чтобы показать, что муж был обезглавлен, снимает голову, как шапку.

См. также коммент. к главе Седьмой, XXIX, 5–7 и XXXII, 13–14.

Как сказано в моих «Заметках о стихосложении» (см.), текст Пушкина в строфе XVI, 2–6 представляет собой самую длинную во всем произведении последовательность строк с отсутствием скольжения (в одной строфе); влияние, видимо, нечистой совести.

13 сердце в ней. Поскольку слово «сердце» имеет ударение на первом слоге, а «ее» или «его» — на втором, сочетание «его [ее] сердце» не может быть употреблено в русской ямбической или хореической строке. Отсюда — неловкое «сердце в нем», или «в ней», чему есть несколько примеров в «ЕО».

XVI

   Ее сомнѣнія смущаютъ:
   «Пойду ль впередъ, пойду ль назадъ?...
   Его здѣсь нѣтъ. Меня не знаютъ...
 4 Взгляну на домъ, на этотъ садъ.»
   И вотъ съ холма Татьяна сходитъ,
   Едва дыша; кругомъ обводитъ
   Недоумѣнья полный взоръ....
 8 И входитъ на пустынный дворъ.
   Къ ней, лая, кинулись собаки.
   На крикъ испуганный ея
   Ребятъ дворовая семья
12 Сбѣжалась шумно. Не безъ драки
   Мальчишки разогнали псовъ,
   Взявъ барыню подъ свой покровъ.

14 барыню. Я думаю, что «барыня» может быть опечаткой вместо «барышни», фр. «la demoiselle».

XVII

   «Увидѣть барской домъ не льзя ли?»
   Спросила Таня. Поскорѣй
   Къ Анисьѣ дѣти побѣжали,
 4 У ней ключи взять отъ сѣней;
   Анисья тотчасъ къ ней явилась
   И дверь предъ ними отворилась,
   И Таня входитъ въ домъ пустой,
 8 Гдѣ жилъ недавно нашъ герой.
   Она глядитъ: забытый въ залѣ
   Кій на бильярдѣ отдыхалъ,
   На смятомъ канапе лежалъ
12 Манежный хлыстикъ. Таня далѣ;
   Старушка ей: — «а вотъ каминъ;
   Здѣсь баринъ сиживалъ одинъ.

XVIII

   «Здѣсь съ нимъ обѣдывалъ зимою
   Покойный Ленскій, нашъ сосѣдъ.
   Сюда пожалуйте, за мною.
 4 Вотъ это барскій кабинетъ;
   Здѣсь почивалъ онъ, кофе кушалъ,
   Прикащика доклады слушалъ
   И книжку по утру читалъ....
 8 И старый баринъ здѣсь живалъ;
   Со мной, бывало, въ воскресенье,
   Здѣсь подъ окномъ, надѣвъ очки,
   Играть изволилъ въ дурачки.
12 Дай Богъ душѣ его спасенье,
   А косточкамъ его покой
   Въ могилѣ, въ мать-землѣ сырой!» —

То, как Анисья (близкая родственница няни Татьяны), перескакивая с одной мысли на другую, незаметно переходит от Онегина к его дяде, — большое художественное достижение нашего поэта. Настоящим хозяином для старой ключницы был не юнец из С.-Петербурга, но старый барин, ворчавший на нее с 1780 г.

2 Покойный Ленский. Это, конечно, невозможная форма упоминания со стороны старой прислуги. Она должна была назвать бедного Ленского по имени-отчеству или сказать: «Красногорский барин». Кроме того, ей следовало бы знать, что хозяин убил гостя.

11 дурачки. Простая карточная игра, в которую в России теперь играют преимущественно дети.

13 косточкам его. Это уменьшительно-ласкательное существительное не может быть переведено на английский уменьшительной формой от слова «кости».

XIX

   Татьяна взоромъ умиленнымъ
   Вокругъ себя на все глядитъ,
   И все ей кажется безцѣннымъ,
 4 Все душу томную живитъ
   Полумучительной отрадой:
   И столъ съ померкшею лампадой,
   И груда книгъ, и подъ окномъ
 8 Кровать, покрытая ковромъ,
   И видъ въ окно сквозь сумракъ лунной,
   И этотъ блѣдный полусвѣтъ,
   И Лорда Байрона портретъ,
12 И столбикъ съ куклою чугунной
   Подъ шляпой съ пасмурнымъ челомъ;
   Съ руками, сжатыми крестомъ.

11–14 В этом месте напомним читателю о том чарующем впечатлении, которое произвел в 1820-е годы Байрон на континентальные умы. Его образ был романтическим двойником Наполеона, «человека судьбы», которого неведомая сила вознесла на недостижимый предел мирового господства. Образ Байрона воспринимался как образ мятущегося духа, блуждающего в постоянных поисках прибежища по ту сторону заоблачных далей, как в сочинении Пьера Лебрена «По получении известия о смерти лорда Байрона» (1824), II, 17–20:

Ainsi, loin des cités, sur les monts, sur tes mers,
Cherchant un idéal qui le fuyait sans cesse,
Martyr des maux rêvés plus que des maux soufferts,
Au gré d'une inconstante et sauvage tristesse…

<Итак, вдали от городов, в горах, в морях,
В поисках идеала, беспрестанно от него ускользавшего,
Жертва более дурных снов, нежели пережитых страданий,
По воле изменчивой и дикой печали… >.

12 столбик с куклою чугунной. Старое название «статуи» — «кумир», а старое название «статуэтки» — «кукла», которое Пушкин здесь и использует. Он употребил его прежде в стихотворении «Послание к Юдину», школьному своему товарищу, написанному летом 1815 г. (строки 22–26):

Доволен скромною судьбою
И думаю: «К чему певцам
Алмазы, яхонты, топазы,
Порфирные пустые вазы,
Драгие куклы по углам?

XX

   Татьяна долго въ кельѣ модной
   Какъ очарована стоитъ.
   Но поздно. Вѣтеръ всталъ холодной.
 4 Темно въ долинѣ. Роща спитъ
   Надъ отуманенной рѣкою;
   Луна сокрылась за горою,
   И пилигримкѣ молодой
 8 Пора, давно пора домой.
   И Таня, скрывъ свое волненье,
   Не безъ того, чтобъ не вздохнуть,
   Пускается въ обратный путь.
12 Но прежде проситъ позволенья
   Пустынный за́мокъ навѣщать,
   Чтобъ книжки здѣсь одной читать.

XXI