Лаврентий Гурджиев - Сталин шутит…

• Название: Сталин шутит…
• Автор: Лаврентий Гурджиев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0385-2

В 1936 году агентство «Ассошиэйтед Пресс» информировало: Сталин умер. Вскоре через газету «Правда» ответил сам «покойник». На весть о собственной кончине он написал: «Милостивый государь! Насколько мне известно из сообщений иностранной прессы, я давно уже оставил сей грешный мир и переселился на тот свет. Так как к сообщениям иностранной прессы нельзя не относиться с доверием, если Вы не хотите быть вычеркнутым из списка цивилизованных людей, то прошу верить этим сообщениям и не нарушать моего покоя в тишине потустороннего мира. С уважением И. Сталин».

Но «дорогой товарищ вождь» умел шутить не только так «классически»; часто юмор вождя был саркастичным, циничным, безжалостным, а то и пошлым. Великий вождь был великим во всем: его юмор – собранный в одну книгу практически в полном объеме! – раскрывает новые, незнакомые грани этой масштабной Личности.

---

11

В сей истории наличествует нецензурный компонент. Но ведь из песни слов не выкинуть, а удалять чувственность и непосредственность из народного восприятия и вовсе грешно. Тем более что это была искренняя и добрая реакция.

Короче, отправился Сталин, а с ним некоторые официальные лица, в поездку на Кавказ. Поезд остановился в Ростове-на-Дону. Происходило это где-то на рубеже двадцатых-тридцатых годов. С охраной тогда не очень усердствовали, все было попроще, да и мало ее было. Встречать пришло не только местное начальство, но и много праздного народа, который узнал, что прибывает сам Сталин. О сопровождавших вождя высокопоставленных спутниках основная масса ничего не ведала.

Вождь вышел из вагона, и масса радостно охнула, зааплодировала:

– Сталин!

Но тут из вагона вышел Ворошилов. И масса приятно удивилась:

– Ворошилов!

За ним вышел Молотов. Опешившая масса все равно обрадовалась:

– Молотов!

Этот сюрприз оказался не последним. В дверях вагона показался Буденный. Из окончательно изумленной массы донеслось звонкое восклицание какого-то казачка:

– И Буденный тоже… твою мать!

На перроне дружно захохотали все – приехавшие гости, местное начальство, народ. Хохотал, подкручивая усы, и СМ. Буденный.

Даже спустя долгое время, когда сталинское руководство собиралось вместе и появлялся Семен Михайлович, порой шутили, вспоминая ростовскую историю:

– И Буденный тоже… твою мать!

12

Сталин обратился к Буденному:

– У меня нет твоей фотографии. Подари одну.

– С большим удовольствием. Сейчас надпишу…

Буденный задумался, что писать. Сталин возьми и пошути:

– Пиши: «Создателю Первой конной армии товарищу Сталину. Буденный».

Буденный так и сделал.

– Давай я тебе тоже подарю мою фотокарточку, – с задумчивой иронией сказал вождь, достал фото и надписал:

«Подлинному создателю Первой конной армии товарищу Буденному. Сталин».

13

Смысл сталинского понимания «культа личности» раскрывается как нельзя лучше в сцене, которую одни считают вымыслом, другие называют подлинной, имеющей свидетелей. Истинность и глубина ее философии таковы, что даже некоторый комизм, имевший при этом место, остается без внимания.

И.В. Сталин бранит своего сына за очередную проделку. Василий позволял себе лишнего и, хотя отличался многими положительными качествами, характер имел импульсивный и порой вел себя как беспутный удалец. А ведь носил непростую фамилию – Сталин. Отец, который соразмерял каждое свое слово, каждый свой шаг с тем положением, какое занимал, терпеть не мог шалопайства.

Иосиф Виссарионович гневно спрашивает понурого Василия:

– Ты думаешь, ты – Сталин? Нет! Ты думаешь, я – Сталин? Нет!

Берет свой фотопортрет, показывает на него и внушительно произносит:

– Вот, кто Сталин, он – Сталин!

14

Главный архитектор Москвы демонстрировал членам Политбюро проект реконструкции Красной площади. Снял с макета здание ГУМа, объясняя, что здесь будут построены трибуны. Потом снял здание Исторического музея, закрывающее якобы перспективу площади. Что он собирался воздвигнуть на месте храма Василия Блаженного, осталось неясным. Потому что, как только он взялся за купол храма, чтобы и его убрать с макета, Сталин вдруг гаркнул: «Не трогай церковь, собака!» Архитектора унесли с сердечным приступом.

На самом деле это байка, вариации которой бесчисленны. Более или менее правдоподобно выглядит следующее описание события. О реконструкции докладывал Л.М. Каганович. Он действительно передвинул на макете площади собор Василия Блаженного. Однако вовсе не потому, что собор решено было снести, а просто для того, чтобы показывать было удобнее. Тем не менее Сталин пыхнул трубкой и, как бы давая знать присутствовавшим нечто важное, сказал: «Лазарь, поставь, где взял».

15

Сталину в начале 30-х годов пожаловались на Л.З. Мехлиса. По всей вероятности, хотели, чтобы крутой начальник покинул должность главного редактора «Правды».

Сталин в ответ:

«Просите о чем угодно и о ком угодно, но с ним я ничего не могу поделать. Это страшно настырный человек. Он работал у меня помощником, и был случай, когда уборщица не успела протопить печи в Кремле, опоздала на работу, что-то у нее дома случилось. Мехлис ее уволил – дескать, не заботится о здоровье товарища Сталина. Она пришла ко мне в слезах, и я ее восстановил на работе.

Но не тут-то было! Ко мне является Мехлис и кладет мне на стол заявление с просьбой уволить его по собственному желанию. Я удивился, а он говорит, что поскольку я отменил его приказ, то теперь у него не будет авторитета среди подчиненных. Я ему говорю: “Забери заявление, иди работай”.

Он послушался, забрал заявление, но часа через два снова приходит: “Я все обдумал и все-таки считаю нужным подать заявление”. Я ему говорю: “Слушай, не морочь мне голову, порви это заявление, иди работай!”Послушал, но через некоторое время снова приходит. Я был вынужден отправить его в “Правду” Это страшно настырный человек. Ничего не могу с ним поделать».

И было затруднительно понять, говорит Сталин в шутку или всерьез. Ведь однажды ранее, после завершения финской кампании, Мехлис так зло разругал наркома обороны Ворошилова, что все буквально дар речи потеряли. Вождю пришлось прибегнуть к грозному юмору, чтобы защитить наркома и смягчить нападки:

«Вот тут Мехлис произнес истерическую речь…Если я вам начну рассказывать о Мехлисе, что Мехлис из себя представляет, то от него мокрого места не останется».

Во всяком случае, когда в 1949 г. Мехлиса, который был министром госконтроля, предложили сделать главой одной важной правительственной комиссии, Сталин принялся даже не смеяться, а хохотать.

«Да разве Мехлиса можно назначать на созидательные дела? Что-нибудь разрушить, разгромить – для этого он подходит».

16

Однотипный эпизод имел место в другой раз. Было это в 1951-м. Обсуждался список писателей – кандидатов на Сталинскую премию[12]. Докладывал глава Союза писателей СССР А.А. Фадеев.

Когда был оглашен список представленных к премии I степени, Сталин поинтересовался:

– А как насчет премии товарищу Мариэтте Шагинян[13]?

– Мы обсуждали ее книгу, товарищ Сталин, и пришли к выводу, что она не тянет…

Фадеев перешел к списку представленных к премии II степени. Сталин опять спросил:

– А как же с премией товарищ Шагинян?

Фадеев упорно гнул свою линию: обсуждали ее книгу, не вытягивает на премию.

Сталин нахмурился. Фадеев зачитал имена кандидатов на премию III степени. Сталин снова спросил:

– Так как же все-таки с премией для Шагинян?

– Слабая книга, товарищ Сталин, нельзя давать за нее премию даже третьей степени.

Сталин перестал курить, подошел к Фадееву, ткнул в него трубкой и сказал:

– Ну тогда сами и объясняйтесь с ней по этому вопросу. А то я ее боюсь.

Лауреатом Сталинской премии III степени М.С. Шагинян все-таки стала – за книгу очерков «Путешествие по Советской Армении».

17

Проконтролировать все и вся было трудно. Враг не дремал, вредил как мог. Случались промашки. Вроде той, которая произошла в один из дней с академиком-историком Е.В. Тарле. Рано утром его разбудил телефонный звонок. Звонил Сталин, который относился к академику с большим уважением:

– Товарищ Тарле, Вы читали сегодняшнюю «Правду»?

– Нет, еще не успел.

– Ну и хорошо, и не читайте. А то я не доглядел.

Тарле, разумеется, тут же кинулся к почтовому ящику и обнаружил в газете разгромную статью о его последней книге. Друзья жалели историка, многие коллеги выражали сочувствие, и все удивлялись, что Тарле довольно спокойно переносит столь беспощадную критику. Справедливость восторжествовала очень быстро: в «Правде» появилась еще одна статья о книге академика, положительно оценивавшая труд ученого.

18

Имеются интереснейшие записи руководителя советского кинематографа в первой половине 1930-х годов Б.З. Шумяцкого о кинопросмотрах в Кремле. Вождь любил и знал кино, внимательно следил за новинками. По свидетельству Шумяцкого после показа «Последнего маскарада», снятого грузинскими кинематографистами, Сталин сделал ряд веселых замечаний. На просмотре присутствовал специально приехавший в Москву Первый секретарь ЦК Компартии Грузии Л.П. Берия, обращаясь к которому, Сталин вовсю шутил:

«…Этой фильмой товарищ Берия хорошо достигает только одну цель – показать, насколько город Тбилиси нуждается во вложениях по ремонту и переустройству».

Кинокартину «Последний маскарад», вышедшую на экраны в октябре 1934 года, снимал, конечно, не Берия, а режиссер М.Э. Чиаурели. Однако в каждой шутке есть, как говорят, доля шутки. Истина же заключалась в том, что, будучи весьма сведущим в архитектуре, Берия в социалистическую реконструкцию грузинской столицы вложил много сил и таланта. Сталин это знал и вполне добросердечно подтрунивал над, как бы сейчас выразились, бериевским пиаром. Недаром позднее именно Лаврентию Павловичу будет поручено курировать проекты знаменитых сталинских высоток в Москве.