Лев Маляков - Сберегите цветы полевые

• Название: Сберегите цветы полевые
• Автор: Лев Маляков
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Поэзия
• Год: 1986

В книгу вошли лучшие стихотворения, написанные поэтом в разные годы.

---

«Грома ударят в барабаны туч…»

Грома ударят в барабаны туч —
Походный марш
                        или отбой сыграют?
Промчится ливень,
                            весел и певуч,
По моему березовому краю.

По травам пробежится ветерок,
Зверьком лохматым в ноги мне уткнется.
Послушаю я листьев говорок —
И сердце от предчувствия сожмется.

О время, время,
                      придержи свой бег,
Я никуда теперь не опоздаю…
Глядит сосна из-под тяжелых век
Высокой кроной небо подпирая.

К ее стволу литому прислонюсь,
Дышу прохладой,
                          свежестью,
                                          покоем…
Так нестерпимо ярко светит Русь
Под семицветной чистою дугою!

ТЯЖЕЛЫЕ ЗЕРНА

ОТЦОВСКАЯ ЗЕМЛЯ

Живешь,
Заботой городскою
Насквозь пронизан и прогрет.
И вдруг под ложечкой заноет,
Да так,
Что почернеет свет.

С чего бы,
Сам не понимаю,
Тоской захолонуло в мае,
Когда на влажных тротуарах
Асфальт теплынью разморен:
Его вздувает, что опару.
Да что гудрон,
Когда бетон
Зеленой молодью пропорот.
И вроде город мне не в город.

Так вот с чего под сердцем боль
Отозвалась знакомым гулом:
Полями вешними пахнуло.
И ты хоть как себя неволь —
Уснуть не сможешь:
Ночь-другую
Все видишь землю дорогую
С крутым опасным половодьем,
Когда ручей под стать реке,
И в нем березы налегке
Бредут,
Смеясь над непогодьем.

А бани,
Словно пароходы,
В субботу густо задымят.
И до потемок огороды
Богато ведрами звенят…
Листа березового запах,
Моренного в жару сухом,
Ложится в лунные накрапы,
Как пух, туманно и легко.

В тех банях сверстники с устатку,
Как боги в облаках, парят…
Я сладко шевельнул лопаткой,
Как будто жаром тем объят.
И до утра усну едва ли —
Ведь знаю:
Ждут меня поля,
Поют мои родные дали,
Зовет отцовская земля!

ДОРОГА ДЕДА АНТОНА

Мой дед Антон —
                           дорожный мастер,
В деревне —
                 пролетариат.
Дорогу строил он для счастья,
Был несказанно делу рад.

Как для себя Антон старался —
Чтоб намертво булыжник лег…
И вот он,
            город, показался,
А до чего же был далек!

Верста к версте —
                           легли каменья.
Как в песне звонкие слова.
Достала наше поколенье
Про деда добрая молва.

Дорога уходила в дали
И счастье
             все-таки нашла.
По ней тачанки проскакали
И революция прошла.

Давным-давно Антона нету,
И все-таки мой дед живет…
По каменке,
                навстречу лету,
Катит из города народ.

По ней,
         Антоновой,
                           надежной,
Я нынче еду не спеша.
И каждой возрожденной пожне
Внимает радостно душа.

КОВАЛИ

В глуши
У ржавого болота
Селились предки-ковали.
Не густо было намолота
От той железистой земли.

Валили жаркую березу,
В землянках-домнах уголь жгли.
В сердца их.
Светлые как слезы,
Роняли песни журавли.

Случалось,
Филин рядом ухал —
Пророчил жуткую беду.
И та беда,
Ходили слухи,
У же играла во дуду.

Она негаданно являлась —
Врывалась ворогами в дом.
И ковалей святая ярость
Катилась лесом, словно гром.

Гудели горны.
Звон металла
Как будто поддавал жары.
Ковали деды не орала,
Ковали деды топоры.

Мечи точили боевые,
Ночами не смыкали глаз…
И это было не впервые,
И не в последний было раз.

«Небо — куполом иль вовсе непогожее…»

Небо — куполом иль вовсе непогожее —
В пути-дороженьке калики перехожие.

Потешали молодецкую братчину,
В граде Киеве оплакали дружину
Князя Игоря.
И снова Русь былинная…

То не песня в поднебесье лебединая,
Перед бурей не птенцов скликают гуси —
Взрокотали звончатые гусли.

Шли калики с песнями да плачами
По векам, как по ступеням.
В стольный град
Заявились горемычные удачники.
Слушай гусельки
Кто рад и кто не рад!

Смерды слушали —
Душою приосанились.
А монахи да ярыжки прячут нос:
Чуть стемнело —
К володыке,
Земно кланялись,
Спешно стряпали на вольницу донос.

И затеялось гонение на звончатые…
Только видано ль,
Чтоб песню на Руси,
Недопетую и вольную, прикончили?
Наши деды песню пронесли
Через все кресты
И все запреты,
Деды — безымянные поэты!

«То не лебедь выходила из реки…»

То не лебедь выходила из реки
И вставала,
Белокрыла и легка, —
Возводили на Великой мужики
Церковь-крепость,
Словно песню, на века.

Поприладилась плечом к плечу артель.
На стене — сам бог и князь —
Мастеровой.
По земле идет играючи апрель,
Обжигает прибауткой ветровой.

«Ох ты, каменщиков псковская артель,
Плитняков многопудовых карусель,
Балуй,
Балуй каруселькой даровой,
Словно не было годины моровой».

Не в угоду
Богатеям и богам,
Не заради, чтобы слава вознесла:
По горбатым,
По отлогим берегам,
Будто шлемы,
Подголоски-купола.

Их оглаживали дальние ветра —
От восточных гор
И западных морей.
Поосыпано вороньего пера
У крещенных не крестом монастырей!

И с мечом,
И с бомбой жаловал гостёк
Не молиться на резные Купола…
Только срок начальной силы не истёк —
Та лебедушка стоит белым-бела.

ЛИПА

Закипая веселой,
Ядреной листвой,
Ты вовсю хорошела
Над тихой Псковой.

Ох, и грузно же было
В июльскую звень
Из суглинка водицу тянуть
Долгий день!

А мальчишек
В зеленой охапке качать…
А влюбленных
С темна до светла привечать…

У Псковы я опять
Вечерами брожу
И на корни витые взглянуть
Захожу.

Им трудиться не тридцать,
А триста бы лет.
Да кому-то, наверно,
Ты застила свет.

Сникли,
Съежились листья —
Ободрали впотьмах…
И добро б человеку
Потребность в лаптях!

ОСТАЛИСЬ ЛЕТОПИСНЫЕ ЛИСТЫ

Считаемся —
                  лесная полоса,
Но крепко мы повысекли леса.
Не только мы —
                       и предки хороши:
Дома, как терема, —
                              сама мечта!
Умели деды брать для живота
И сверх того взымали для души.

Раздели липу,
                   иву на корье,
Свели до счета дикое зверье.
Десятка два в лесу тетеревов
С утра слагают про любовь стихи.
И разучились драться петухи,
Отпел зарю —
                    и фьють,
Бывай здоров.

А было время
(Летопись не врет,
Монах был зрячим —
                         не подпольный крот) —
Пскова носила на себе лодьи,
В ней,
        верь не верь,
                            водились осетры.
А за Псковой
                    звенели топоры —
Там лес валили,
                       ладили бадьи.

Монах писал:
А за Псковой леса,
Гнездится соболь,
                          черная лиса…
Остались летописные листы.
Но извели леса на берегу,
И соболь убежал давно в тайгу —
Подальше от опасной суеты.

Река не та,
              и лес теперь не тот.
Пскову вороны переходят вброд.
А наши деды баржи гнали тут.
С тех пор прошло поменьше ста годов,
А сколько встало новых городов!
Как жаль —
Леса так скоро не растут.

О ПРИРОДЕ