Александр Овденко - 18000 километров по Соединенным Штатам Америки

• Название: 18000 километров по Соединенным Штатам Америки
• Автор: Александр Овденко
• Издательство: Прапор
• Жанр: Публицистика
• Год: 1972

Эта книга — заметки об Америке 60-х годов, которую авторы наблюдали сами во время поездки по стране, о ее социальных проблемах и контрастах.

---

Мы посетили два известных района Нью-Йорка — Бауэри и Гарлем. Название Бауэри унаследовано еще от голландцев — первых поселенцев. Говорят, что в ночлежных домах Бауэри ютятся 75 тысяч человек. У этих людей нет фактически ничего, кроме верхней одежды, нет и никаких надежд на будущее. Нигде в Нью-Йорке нам не приходилось видеть так много людей, напивающихся до бесчувствия и валяющихся прямо на улице, как здесь.

На Бауэри расположены часовни и кухни «Армии спасения», где голодные и отчаявшиеся обитатели этого нью-йоркского дна получают молитву — пищу для души — и миску похлебки, чтобы не умереть с голоду. Отсюда очень хорошо видны высотные дома фешенебельной части Нью-Йорка. С какой ненавистью смотрят в ту сторону обитатели Бауэри…

Много мы слышали и читали о Гарлеме, где живут около 400 тысяч негров, то есть почти половина негритянского населения Нью-Йорка, но увиденное нас 1 потрясло. Кроме негритянского населения в Гарлеме. ютятся пуэрториканцы, итальянцы, переселенцы с Гаити, а также русские, испанцы, мексиканцы, китайцы, японцы, финны. В трущобах Гарлема скученность жителей чудовищная, поэтому и детская смертность в Гарлеме почти вдвое выше, чем в остальных районах Нью-Йорка. Больных туберкулезом там в три с половиной раза больше, чем в других частях города. Большинство живущих в Гарлеме работает в других местах, обычно в Даун-тауне, то есть нижней части Нью-Йорка.

Самые старые, ветхие перенаселенные дома Восточного Гарлема населяют пуэрториканцы. Положение этих людей, пожалуй, хуже, чему негров. Более 70 процентов их заняты на самых низкооплачиваемых работах. Доходы их семей вдвое ниже средней цифры доходов остальных жителей Нью-Йорка. Людей с образованием среди пуэрториканцев здесь меньше, чем среди любой другой группы жителей города.

Более грязных, замусоренных улиц, кишащих такой же грязной детворой, да еще оборванной и рахитичной от постоянного недоедания, чем в Гарлеме, нам нигде не приходилось видеть. Дворов или площадок для игр в таких районах обычно нет, потому детвора перегораживает проезды на улицах мусорными корзинами и контейнерами и играет в бейсбол или просто бегает по свободному от машин месту, а то и прыгает по крышам автомобилей, стоящих почти вплотную друг к другу.

В Нью-Йорке вообще дворов почти не существует, так как каждый клочок земли используется под строительство жилого дома или служебного помещения, а свободное место — это слишком большая роскошь.

В перенаселенных грязных трущобах Нью-Йорка живет более миллиона американской бедноты. Они ютятся в комнатах по 6—10 человек. Дома снаружи выглядят довольно прилично. Но что делается внутри? Во многих комнатах штукатурка обвалилась, ванны и раковины сломаны, не везде есть отопление.

Несколько лет назад директор нью-йоркской городской комиссии по делам группы меньшинств заявил: «Если бы плотность населения, существующую в некоторых из худших кварталов Гарлема, распространить на более широкую территорию, мы могли бы уместить все население США в трех из пяти районов Нью-Йорка»[8].

Вдумайтесь только: уместить все население США в трех из пяти районов Нью-Йорка!

Для нас покажется странным, что многие жители старых домов и трущоб не хотят, чтобы строили новые: им потом нечем будет платить за квартиру в этом новом доме.

Перед американцем с небольшим заработком часто возникает проблема: где жить? Снимать более дешевую квартиру где-нибудь в трущобном районе города не хочется, а квартира со всеми удобствами в новом доме стоит дорого. Что остается ему после оплаты счета за квартиру? Чем платить за питание, лекарства или лечение членов семьи, за учебу детей? А ведь существуют еще и налоги. Где уж там говорить об удовлетворении духовных запросов большинства таких американцев! Поневоле приходится отказывать себе во всем, экономить каждый цент.

Долго мы искали подходящую квартиру и все-таки решили остановиться в гостинице, чтобы не связывать себя никакими договорными обязательствами с хозяином на тот случай, если захочется переехать в другое место.

Небоскребы и сабвей

Когда мы впервые вошли в нашу комнату на 14-м этаже стеклянно-стальной коробки небоскреба ООН, нас охватило нестерпимое желание открыть окно. Захотелось свежего воздуха. Огромный широкий прямоугольник окна был немедленно поднят. Внизу на каменную набережную бросал серые холодные волны Ист-Ривер, а ближе к подножию небоскреба по скоростной автостраде Рузвельт-драйв мчался бесконечный поток разноцветных автомобилей.

Несколько минут мы уже стояли у окна, но свежего воздуха не чувствовалось: влажность достигала 90–95 процентов, а температура воздуха — не меньше 25 градусов. При закрытом окне было прохладнее, потому что в помещении воздух кондиционированный. Вдруг откуда-то повеяло ветерком. Но что это? Комната быстро начала заполняться едким бело-коричневым дымом, который разъедал глаза и проникал всюду. Пришлось опустить окно. Оказалось, что рядом со зданием ООН огромные заводские трубы днем и ночью коптят небо. Они тоже вносят, так сказать, вклад в загрязнение воздуха: ежемесячно в Нью-Йорке на одну квадратную милю площади выпадает 171 тонна сажи[9].

В первый же вечер пребывания в Нью-Йорке мы посмотрели на город с противоположной стороны здания ООН.

Перед нами открылись огромные, сияющие огнями железобетонные массивы Рокфеллер-центра, Крайслера и сотни других многоэтажных домов. Там разместились могущественные американские финансовые компании, банки, страховые агентства, крупные фирмы, выпускающие автомобили, самолеты, электронное оборудование. А за этим сверкающим фасадом скрывается масса неразрешимых социальных и моральных проблем Америки.

Каждый день миллионная людская толпа, прибывающая из районов города, пригородов и ближайших городков на автомобилях, пешком или выхлестнутая из сумрачных недр метро, поглощается небоскребами с помощью скоростных бесшумных лифтов и быстро растягивается по всем этажам. Вдоль длинных, хорошо просвещенных коридоров с голыми стенами и такими же голыми дверьми, на которых проставлены только номера, постоянно носятся какие-то люди. Шума шагов почти не слышно — полы устланы ворсистыми коврами. Из-за дверей иногда доносятся приглушенные голоса, стрекот пишущих машинок. За дверью приемная с одной или двумя секретаршами, дальше кабинет босса или начальника. Согласно американской традиции, чем больше начальник, тем выше этажом он работает. Здесь, в небоскребах, люди принимают решения. Их команды выполняются с помощью телефонов, радио, телеграфа или любых других средств сообщения. Вся их воля направлена на то, чтобы делать деньги. Всеми ими руководит одна цель — прибыль.

Когда наступает вечер, небоскребы выпускают миллионные потоки людей, и скребницы неба затихают и засыпают.

Незадолго до нашего приезда был продан самый высокий небоскреб Нью-Йорка — 102-этажный Эмпайр Стейт Билдинг. Раньше он принадлежал чикагскому полковнику Генри Крауну. Теперь же он был куплен страховой компанией «Пруденшел иншуэренс компани». За тридцать лет небоскреб посетило свыше 21 миллиона туристов. Считают, что ежегодный доход только от посещения здания туристами приносил владельцу два миллиона долларов.

Снизу небоскреб не производит особого впечатления. Правда, чтобы увидеть его верхушку, нужно снять шляпу или придерживать ее, иначе слетит. Высота здания около 400 метров, не считая 48-метровой телевизионной антенны. В нем размещено 2000 учреждений, в которых работает 16 000 человек. Для обслуживания этих людей и многих тысяч посетителей имеется 75 лифтов. Тут есть свои магазины, аптеки, кафе и почтовые отделения. Но первое, с чем мы столкнулись в этом доме, — плата за вход для посещения.

Многоместный скоростной лифт через несколько секунд поднял нас на 60-й этаж. Еще несколько секунд — и мы уже на 80-м. Здесь пересадка и небольшая передышка. Желающие могут купить сувениры, покушать. На 86-м этаже большая открытая площадка для обзора города, где с каждой стороны установлены автоматические бинокли: опусти 10 центов, и несколько минут можешь рассматривать город. На открытой площадке мы получили полное представление о силе ветра, гуляющего над Нью-Йорком.

Вершина Эмпайра — небольшая, закрытая толстым стеклом площадка с круговым обзором. Город и пригороды видны отсюда в радиусе до 60 километров. Рядом с Эмпайром расположены другие небоскребы.

Хорошо отсюда виден и Рокфеллер-центр — своеобразный город из шестнадцати небоскребов. В его сверкающих стеклом и сталью громадах размещено свыше тысячи деловых фирм, 200 магазинов, более двух десятков ресторанов и огромный мюзик-холл «Радио-сити» на 6200 мест. Здесь работает население целого города — 200 тысяч человек!

Нам приходилось не раз наблюдать, как на верхних площадках некоторых строящихся небоскребов шла работа, копошились маленькие человеческие фигурки. Где-то далеко внизу раскинулись улицы-ущелья, по которым беспрерывным потоком мчались разноцветные автомобильчики. И при таком чрезвычайно интенсивном автомобильном движении, при огромном количестве снующих взад и вперед людей, не перегораживая ни ни даже тротуаров, ведут строительство высотных домов. На наших глазах в Нью-Йорке, в самом центре города, за несколько месяцев выросло несколько небоскребов на месте старых 10—15-этажных домов.