Барбара Вуд - Благословенный Камень

• Название: Благословенный Камень
• Автор: Барбара Вуд
• Издательство: Издательство Мир книги
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01095-8

Этот загадочный камень, дарованный человечеству, передавался из поколения в поколение, наполняя жизнь своих хозяев невероятными, порой просто фантастическими событиями… Он вселял веру в людей, спасал от гибели, даровал любовь, обогащал, исцелял от болезней. Благословенный Камень — так стали называть люди этот осколок метеорита, наделенный магической силой, следуя за которым вы перенесетесь в первобытную Африку, в Древний Рим, средневековую Англию…

---

Вначале попытки клана сшить себе меховую одежду потерпели полный крах, потому что шкуры тех коз, которые здесь обитали, становились твердыми, жесткими и неподатливыми, и народ Лалиари всю свою первую зиму дрожал от холода в пещерах. Но Лалиари помнила, какой мягкой была меховая одежда Занта, поэтому все следующее лето они вместе с другими женщинами клана возились со шкурами, растягивая и отскабливая их, пока те, просохнув, не приобрели необходимую мягкость. А затем они придумали прокалывать шкуры иголками из слоновой кости, протягивая сквозь них волокна так, чтобы получались швы. И теперь она стояла на открытой ветрам возвышенности, в длинной накидке из теплых и мягких козьих шкур, на ногах у нее была меховая обувь, а на спине висела сумка из овечьей шкуры, в которой спала ее восьмимесячная малышка. Два маленьких сына Лалиари, Вайвик и Джозу, ловили в траве кузнечиков, одетые в теплые накидки с капюшонами и гетры из газельей кожи.

Лалиари стояла на возвышенности, выпрямившись во весь рост и озирая молодую зеленую поросль в поисках первых весенних плодов, а на голове у нее были газельи рога клана, прочно привязанные сухожилиями животных. Она как раз думала, что чеснок, который рос ниже по течению, к сожалению, собирать еще рано. Его можно собирать ближе к середине лета, и это плохо, потому что людям он очень нравился. Она разглядывала ветви массивного фигового дерева. Плоды еще не созрели. Они смогут попробовать сладкие фиги не раньше, чем луна совершит еще один полный круг. И, наконец, высмотрев тутовник, который она приглядела еще в прошлом году, Лалиари с радостью увидела, что на нем появились первые спелые ягоды.

Пока она собирала и складывала в корзину ягоды тутовника, ветерок обвевал ее нежным ароматом — повсюду на холмах цвели голубые гиацинты. Ночью же сладко пахли белые нарциссы. Проведя несколько месяцев в темных дымных пещерах, люди Газельего Клана наслаждались весенним возрождением жизни.

Лалиари переполняла невыразимая радость. Вот ее малышка, которая спит в сумке у нее за спиной, а вот и два ее золотых сыночка — играют неподалеку в высокой сочной траве.

Старшему сыну, Вайвику, шесть лет, над глазами нависли густые брови, и уже сейчас видно, какая у него будет мощная челюсть. Его сходство с Зантом не удивляло Лалиари — ведь это статуэтка плодородия с синим камнем-младенцем в животе подарила Лалиари ребенка. Второй мальчик Лалиари — Джозу, красивый четырехлетний малыш с вьющимися золотисто-каштановыми волосами и пухлыми ручками и ножками. Завтра ему должны проколоть нос. Будет большое торжество, ему подарят топорик и ожерелье из ракушек, с талисманами, приносящими удачу.

Она уже с трудом могла вспомнить, какой ужас ей пришлось когда-то пережить в этой земле, и что ее племя когда-то чувствовало себя здесь чужим. Клан полюбил это место на берегу пресноводного озера. Она подставила лицо бризу и подумала о Занте. Она надеялась, что он нашел свой народ, что теперь он счастлив и ходит вместе с ними на охоту. Лалиари ни разу не сходила в ту пещеру, где они впервые встретились, потому что там был похоронен ребенок, и Беллек наложил на эту пещеру табу.

Услышав громкий свист, Лалиари обернулась и увидела, что к ним приближается Кика. Кика шла с обнаженной грудью, гордо выставив напоказ красивое ожерелье из барвинков, которое сделал для нее один охотник. За эти несколько лет, что прошли со времени их перехода через Тростниковое Море, Кика прибавила в весе; как только клан поселился у озера, Кика вернулась к своим прежним привычкам — делать съестные припасы.

Однако на этот раз, к удивлению Лалиари, Кика пришла, чтобы поделиться. Она протянула ей корзину, в которой лежали широкие зеленые листья ревеня, и объявила, что нашла вкусное новое растение. Лалиари благодарно приняла корзину, а взамен предложила Кике корзину с шелковицей. Когда Кика с улыбкой отошла, на ходу горстями запихивая в рот ягоды, Лалиари надкусила новое растение и подумала, что вкус у этих листьев какой-то непонятный.

— Мама!

Оглянувшись, она увидела идущего к ней Джозу и протянула лист ему, а другой дала старшему мальчику, Вайвику. Вайвик попробовал и, скривившись, плюнул. А Джозу с удовольствием жевал свою долю.

Набрав две большие корзины шелковицы, Лалиари подозвала мальчиков, и они отправились вдоль берега в лагерь. Туда уже подходили и другие женщины с тем, что удалось собрать: с зеленью одуванчиков и дикими огурцами, с семенами кориандра и голубиными яйцами, с большой связкой камыша со съедобной сердцевиной, из стеблей которого получаются хорошие корзины. Мужчины принесли пойманную рыбу, корзины с блюдечками и двух козлят, которых только что освежевали. Все это распределят согласно правилам, и все будут сыты.

Под ритуальное пение мясо разделали, зажарили и раздали по кругу — в первую очередь матерям охотников, потом старшим — и так далее, пока наконец и сами охотники не получили свою долю. Лалиари кормила грудью малышку и следила за тем, чтобы ее мальчики наелись. Вайвик выковыривал из яйца желток, маленький Джозу все еще сжимал в руке лист ревеня и время от времени откусывал от него кусочек. Кто-то набрел на поле молодой пшеницы, которую поделили за трапезой. Колоски связывали в пучок, который затем держали над огнем, пока мякина почти полностью сгорала. Затем колосья растирали ладонями, выдавливая зерна и отправляя их в рот.

После ужина в лагере, как обычно, стало шумно — женщины совершали нехитрый туалет и плели корзины, мужчины точили каменные ножи и обсуждали охоту. Джозу стал жаловаться на боль во рту. Заглянув ему в рот, она увидела с внутренней стороны щек и губ какие-то странные ранки. Ее это встревожило. Неужели в него вселился злой дух? Ведь Джозу еще не сделали защитные проколы в носу и губах.

— И здесь, — сказал он, положив ручки на живот.

— Тебе больно?

Он кивнул.

У Лалиари упало сердце. Дух через рот проник ему в желудок!

Пока она обдумывала, что ей предпринять, у Джозу началась дрожь. Она обняла его.

— Тебе холодно, мой золотой? — Он уставился на нее большими круглыми глазами и внезапно затрясся еще сильнее.

Теперь уже к ним подошли и другие женщины, стали осматривать мальчика, трогали его и вполголоса выражали беспокойство.

Лалиари обняла ребенка и стала укачивать. Он вдруг захрипел и стал отчаянно ловить ртом воздух, Лалиари позвала Беллека. Когда подошел старик со своими амулетами и заклятьями, вокруг них уже собрался весь клан. Беллек осмотрел мальчика и начал его лечить. Он накладывал на тельце Джозу могущественные талисманы, бормоча магические заклинания. Затем он окунул пальцы в чаши с пигментом и начертил на лбу, груди и ступнях мальчика символы исцеления.

Джозу стало еще труднее дышать.

Кика стояла с краю и холодно наблюдала за этой сценой, с потрясающим равнодушием закидывая в рот орехи. Она и представить себе не могла, что Лалиари сначала предложит листья ревеня детям. Так что злой дух вселился не в Лалиари, а в мальчика. Кика была достаточно умна, чтобы понять, что другой возможности у нее уже не будет и что Дорон никогда не будет ей принадлежать. И все-таки она немного успокоилась, увидев на лице сестры страдание и наблюдая, как по щекам у нее текут слезы.

Джозу уже потерял сознание, и весь клан молча смотрел на него.

Потом он забился в агонии.

— Спаси его! — закричала Лалиари, прижимая к себе ребенка.

Конвульсии прекратились.

— Джозу? — в голосе Лалиари послышалась надежда.

Грудь мальчика поднялась в глубоком вдохе и стала медленно опадать. Потом он затих.

Это молчаливое сидение было самым горестным из всех, которыми клан когда-либо почитал мертвых, и даже когда они сворачивали лагерь — ведь теперь они должны были переехать, оставив маленькое тельце Джозу на произвол стихий — все молчали, двигались медленно и тяжело, а на лицах у всех была скорбь.

Люди, взвалив на плечи тюки, потянулись вдоль берега, а Лалиари даже не пошевелилась. Она сидела рядом с тельцем сына, и лицо ее было белее снега в горах. Члены клана нервно кружили вокруг, опасаясь, что она может накликать на них беду.

А когда она вдруг взяла застывшее маленькое тельце на руки и издала пронзительный вопль, все в страхе отпрянули. «Мы должны бросить ее», — говорили одни. «Но на ней газельи рога», — возражали другие. Дорон присел рядом с ней на корточки, его красивое лицо выражало нерешительность. Он протянул руку, но не посмел прикоснуться к ней.

Лалиари наконец затихла. Она совершенно успокоилась, взгляд ее был пуст и неподвижен. И направлен он был на пещеры в ближних утесах. И вдруг она вспомнила ту пещеру, в которой встретилась с Зантом и где был похоронен ребенок. Из небольшой сумки, висевшей у нее на поясе, она достала каменную статуэтку с синим кристаллом-младенцем в животе. Рассматривая ее, она вспоминала ту ночь, когда Зант впервые показал ей эту фигурку — ночь, когда он похоронил ребенка. Тогда она не могла понять, о чем он пытался ей рассказать, но сейчас все стало ясно: кристалл вовсе не символизирует ребенка, покоящегося во чреве матери, он символизирует ребенка, покоящегося в могиле.