Александр Холин - Юность Моисея

• Название: Юность Моисея
• Автор: Александр Холин
• Жанр: Историческая проза

Имя пророка Моисея известно любому мало-мальски образованному человеку. Но мало кто знает, что в юности этого человека звали Хозарсиф. Еще меньшему числу любителей истории известно, что Хозарсиф не подобранный сестрой фараона подкидыш еврейского происхождения, а незаконнорожденный племянник Рамсеса XII, прошедший жреческую школу в Египте и впоследствии сам посвященный в великий сан жреца. Почему же племяннику фараона пришлось бежать из Египта, и как он стал Моисеем, то есть «спасенным» — об этом и повествует этот роман.

---

Хозарсиф на минуту замолчал, поскольку старался никогда не проявлять своих ораторских способностей из-за природного заикания. Впрочем, их-то у юноши как раз не хватало. Он позволял себе вслух поразмышлять только в беседах с матерью, двоюродным братом, да ещё с другом детства Аароном, который зачастую говорил вместо Хозарсифа, когда тот начинал заикаться. Но сейчас Аарона рядом не было и пришлось просто передохнуть.

— Я скажу тебе, мой брат, — продолжил юноша. — Идея многобожия не влечёт за собой объединения человечества и создания одного закона доброты и справедливости. Религия всегда разъединяет людей, а вера объединяет. Нашим египтянам, ассирийцам и даже шумерам далеко до веры, какой владеют евреи. Если же еврейскому народу надлежит быть избранным, неважно как отнесутся к этому верные, неверные, даже сам народ, но если кто-то из избранных возвеличится в гордыне, то будет проклят Богом на все времена. А если кто-то станет поклоняться идолу и не признает Бога, будет отвергнут раз и навсегда от путешествия в Абидос. [7]

— Ты говоришь страшные вещи, Хозарсиф, — непритворно поёжился Менефта. — Не будет ли на тебя самого послано проклятие от богов за произносимые речи? Ведь высказанное слово, есть истина. Хотя ни мой отец, ни жрецы истину не любят, таковы их законы.

— Ты делаешь успехи в умственном развитии, брат мой, — печально усмехнулся Хозарсиф. — Я лишь песчинка в нынешнем мире. Но по молитвам жреца Отоя мне стали часто приходить во сне откровения. Я даже предвижу будущее не только своё, но и всего Египта.

— Так расскажи, что тебе приснилось? — воскликнул Менефта. — Может быть, в твоих откровениях боги посылают нам истину!

— Истина по моим видениям бесславна, — печально улыбнулся Хозарсиф. — Гораздо неприютнее будет выглядеть эта страна, освящённая столькими храмами и святилищами. Здесь когда-то будет пустыня. Весь Египет превратится в страну мертвецов, где тьму предпочтут свету, где саму смерть будут считать божественной благодатью. Верующего в Единого Бога посчитают сумасшедшим, каждого проходимца возвеличат, как мудреца, а каждому тирану и человекоубийце припишут добродетель. Даже писцы будут возносить им хвалу и поклонение за всё зло, посеянное в мире.

Хозарсиф снова замолк. С двоюродным братом они хоть и не часто, но с раннего детства подолгу общались, благо, что заикание не мешало старшему слушать и понимать младшего. Помассировав рукой шею в районе кадыка, Хозарсиф продолжил:

— Предки египтян с глубокой древности превозносили души демонов и признавали их способными творить добрые или злые дела, совершать чудеса и владеть этим миром. Поэтому у множества наших богов разные виды и способности, разное отношение к живому человеку и к человеческому миру.

Но пока человек не познает, что Бог Един, что Он и всё, и ничто, что Он в каждом из нас и в Себе Самом, что Он где угодно создаст что-то из Собственного небытия и превратит существующее уже в, казалось бы, невозможное целое, то этот человек не сможет понять своё Божественное начало, откуда он и для чего пришёл в этот мир.

Ты знаешь, что ежегодно во время летнего солнцестояния Нил принимает кровавый оттенок, который не могут смыть никакие проливные дожди, а их из Абиссинии налетает множество. Ветра каждый год обрушиваются на Египет, Нил разливается, но не меняет своего цвета до самого осеннего равноденствия. Все считают, что так и надо, потому что так случается каждый год, но жрецы знают о Божественном откровении, о стремлении Творца вернуть своих сыновей на путь истины. Ведь окрашенная цветом крови вода, говорит о том, что наши боги приведут Египет к погибели. Вся страна просто захлебнётся кровью.

Ныне жрецам с помощью других подвластных сил легче управлять народом, влиять на фараона и приводить в трепет врагов. Да ты и сам это знаешь не хуже меня, поскольку давно уже знаком с оккультными науками.

— Хозарсиф! — воскликнул Менефта. — Ты обвиняешь меня в противлении указам жрецов? Ты хочешь сказать, что я участвую в магических мистериях вне стен храма?

— Я ничего не говорил, — пожал плечами Хозарсиф. — Но ты сам признался в своём увлечении. Поэтому должен знать, какую власть можно получить при помощи приходящих из другого мира. Многие наши жрецы умеют пользоваться дарованным знанием и энергиями Вселенной. Многие пользуются помощью оккультных знаний для управления народом, но это не наш путь.

Такой мудростью не пользовалось ни одно правящее сословие, ни в одном государстве, и оккультизм никогда не спасёт Египет от гибели. Лишь когда человек познает путь к Единому Богу, его ожидает победа над всеми злобными силами этого мира.

Но даже победа придёт не сразу. А если не придёт вовсе, то человечество вымрет, уничтожит себя собственными руками, позволяя себе разгульную жизнь и пиры на собственных похоронах. Опять же все будут думать, что так и надо! Ты же знаешь, у Египта всегда был и будет только один фараон. Сейчас это твой отец, а за ним придёшь ты. Во все времена власти жаждут многие и чаще всего недостойные. И ныне, и в будущем многие жрецы всегда стремятся стать незаменимыми советчиками фараона, душеспасителями, и душеприказчиками.

Но на земле один фараон. Значит, и на небе только одни Бог, хотя многие демоны стремятся стать учителями Создателя. А чему они могут научить? Вот посмотри. Сколько добра сеет вокруг Исида, супруга Осириса, сколько благоденствия приносит она людям, когда не разгневана! И сколько бед может принести она же какому-нибудь неповинному, попадись ей тот под горячую руку?

Божественное ли это создание, коли гнездятся в её душе радость и страдание, благодать и гнев? Ведь Бог никогда не творит зла, иначе Он не создавал бы этот беспутный мир, демонам на потеху. Поэтому все наши божества лишь сотворение человеческого ума и чувства, что где-то есть Настоящий Бог, а кто Он? И человек часто рисует для себя идола или поклоняется попавшемуся под руку демону.

Поэтому в Египет пришло поклонение животным, которых человек почитает всю свою жизнь и без которых не видит будущего. Поэтому иногда возникают войны между нашими городами, жители которых поклоняются разным богам, но боги ли это? Ведь настоящий Бог никогда не дарил зла человеку. Это происки демонов, возникших от того же Всевышнего, но смешавшие в себе непримиримые друг с другом вещи. Ведь не может день смешаться с ночью или Луна заменить Солнце. Каждая вещь хороша сама по себе, но, ежели смешать их, то получится страшная буря, приносящая зло человеку.

— Откуда ты это знаешь, о, Хозарсиф? — глаза Менефты смотрели на брата с нескрываемым любопытством. — Ведь ты ещё даже не посвящённый!

— Жрец Отой, наставник матери, стал и моим наставником, — пожал плечами юноша. — Мудрость земли не умирает с народом или государством, и переходит к посвящённым…

— Смотри! Рабы несут сюда носилки! — перебил его Менефта. Он даже непроизвольно схватил брата за руку.

Беседуя, молодые люди неприметно вышли на площадь к ограждённым пилонами воротам храма. Навстречу им восемь нубийцев несли носилки, балдахин которых был покрыт шелками с золотой вышивкой. В таких носилках могла путешествовать только особа знатного рода, и царевичу показалось, что он видел уже такие носилки. Хоть ничего в этой встрече неожиданного не было, но и показываться родственникам вместе с Хозарсифом царевичу явно не хотелось.

— Кажется, это твоя мать, — добавил Менефта, и оба юноши склонились до земли, приветствуя сестру владыки Египта.

Носильщики осторожно опустили носилки прямо посредине Серапеума. [8]

Царские носилки имели высокий поддон, чтобы выйти из них, нужна была небольшая лестница. Этой лестницей стал один из нубийцев, опустившись в земном поклоне и подставив обнаженную чёрную спину.

Принцесса, ибо это действительно была она, легко сошла на землю и направилась к склонившимся перед ней юношам. После ритуального приветствия она сделала Менефте знак рукой, чтобы он оставил мать наедине побеседовать с сыном. Тот поклонился и отошёл с недовольной физиономией. Но принцессу это ничуть не тронуло. Встреча с сыном для неё была явно важнее и то, что мать оказалась здесь — совсем не являлось случайностью.

— Ты редко являешься ко мне, Хозарсиф, — начала мать со строгостью в голосе, но у неё это плохо получалось.

— Я не смею злоупотреблять вашим временем, матушка, — учтиво возразил юноша. — По первому вашему зову я являлся всегда и, думаю, не заслужил упрёков в непослушании.

— Тем не менее, — продолжала принцесса, удовлетворённая сыновней почтительностью. — Тем не менее, я стараюсь следить за твоим воспитанием, мальчик мой. И уже настало время постигнуть глубины знаний, предназначенных для настоящих мужей. Настало время проникнуть в мистерию Исиды и Осириса. Готов ли ты к этому?