Джеймс Паттерсон - Возрождение

• Название: Возрождение
• Автор: Джеймс Паттерсон
• Издательство: Книжный Клуб Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-966-14-6790-2; 978-5-9910-2805-9

Судьба мира на волоске! Над Землей нависли две страшные опасности: эпидемия смертельной болезни и стремительно приближающийся метеорит… Макс и ее стая оказываются на тропическом острове, который должен остаться невредимым после всемирной катастрофы. Остался последний шанс. Для Макс и ее друзей — и для всего человечества.

---

Не знаю, что случится дальше, чего теперь ждать. Знаю только, что я ко всему готова. Я даже слышу, как меня зовет Клык. Как словно издалека звучит его голос…

Меньше всего на свете, дорогие читатели, мне хочется теперь напугать вас или сбить с панталыку, но, по-моему, я вижу тот знаменитый свет в конце туннеля, о котором вечно твердят в подобных ситуациях. И, боюсь, здесь наши пути расходятся. Настало время расстаться.

И, прежде чем окончательно отчалить, рискну предложить вам мой последний совет. Даже если раньше от каждого данного мной стае совета вас, дорогие читатели, передергивало от раздражения. Рискну, потому что, если вдуматься, в сердце моем нет ни грамма цинизма.

Короче, спасайте свой мир. Любите его и цените. И да не будет в вашем мире ни ненависти, ни человеконенавистников.

И спасайте свой мир сами. Потому что без вас, именно вас, мир может рухнуть. А если вам после всего прочитанного охота уйти в кусты, значит, вся моя жизнь прошла впустую. Значит, и умерла я тоже напрасно.

Повторяю, мир в ваших руках. Храните его, как зеницу ока!

И это мое последнее слово!

Еще один эпилог Последний Начало

Один

Открываю глаза — вокруг таинственный мутный голубой сумрак. Прихотливые отблески света то ударят мне в глаза, то нырнут и спрячутся в тень. Я-то думала, в раю будет светлее.

Я завертелась на месте и точно со стороны наблюдаю, как медленно проводит по моему лицу моя собственная рука, а пальцы оставляют в темноте светящийся след.

Чувствую, как от каждого моего движения колеблется воздух. Чувствую запах звуков, а свет ощущаю на вкус. И голубизна вокруг звучит как эхо перекликающихся китов.

Или это поют ангелы?

Почему, интересно, МОИ ангелы обязательно должны звучать, как задушенные киты?

Зато веса я совсем не чувствую — класс! Все равно что летишь, только можно совсем не двигаться. Паришь, а тебя, как ребенка, укачивает нежная беззаботная невесомость. Ни тебе забот, ни обязанностей. Я даже вздохнула от облегчения.

Подождите-ка… Я вздохнула? Что ж это получается, я дышу?

Под водой?

Я жива?

— Макс! — доносится до меня голос сверху. Что за волшебный звук!

Мммм… Голос, ты что же, и здесь меня доставать будешь? Прошу не беспокоить. Я занята. Не видишь, парю в невесомости. Беседы о радуге и обо всем прочем — по предварительной записи.

Рука, и притом рука, отдельная от какого бы то ни было тела, хватает меня и тащит вверх.

Это ты, Бог? Я Макс. Будем знакомы.

— Макс! — Голос звучит яснее и настойчивее.

Вода все теснее сжимает меня. А двигаюсь ли я? Может, все это мне только чудится?

Скольжу взглядом по схватившей меня руке. Где-то я уже видела эти загорелые пальцы. Ой, у руки и плечо оказалось. По всему видать, сильное. И тоже очень знакомое.

Наконец, выбравшись на поверхность, фиксирую рядом с собой лицо.

Боже! Откуда?!

В шоке пытаюсь вырваться и по глупости дышу носом. Нет чтобы жабры использовать, даром они у меня развились, что ли. А от воздуха легкие у меня вот-вот лопнут, и я сгибаюсь пополам в приступе страшного кашля.

— Я же сказал тебе, что вернусь за тобой, — шепчет Дилан, растирая мне спину.

Два

Клык, Дилан, Ангел и я сидим высоко над водой на широком уступе скалы. Все живы. Мокрые, конечно, и здорово потрепанные, но зато живые.

Выжившие.

Ястребы кружат над головами, ныряют в ущелья. У них такие же длинные коричневые перья, как у меня. Солнце ласкает мое лицо, и мне хочется летать вместе с ними.

Разглядываю странный пейзаж. Перед нами обугленная пустыня. Суша, бывшая прежде единым островом, раскололась на сотни крошечных островков, разделенных извилистыми фьордами, соединенных узкими перешейками. Одинокие деревья, голые, без коры, листвы и ветвей, стоят, как напуганные солдаты, чьи братья полегли у их ног на поле брани. Между ними то и дело проносятся серебряные сгустки пепла, а из щелей и трещин в земле вырывается пар — оттуда вот-вот хлынут горячие источники.

А непостижимый город, чудо техники и роскоши, закупорен в пещерах и погребен под голубыми водами океана.

Всего несколько часов назад Великий Разлом безвозвратно отделил старый мир от нового. Мы прибыли в новую жизнь — кто ползком, кто вплавь, кто на одном крыле — совершенно другими людьми.

Только это не мы изменились — изменился мир. И каким-то непостижимым образом все, что прежде не имело никакого смысла, вдруг обрело значение.

Клык, клочьями своей футболки прибинтовывающий к моему крылу обгорелую, но крепкую ветку. Крыло, все еще безжизненно свисающее вдоль моего тела, но заживающее прямо у нас на глазах. Все так и должно быть.

Потому что мы созданы, чтобы выжить.

Дилан внимательно наблюдает за сноровистыми движениями Клыка. Но во взгляде его больше нет угрозы. Что-то сдвинулось, изменилось.

В нем, в каждом из нас.

— Я читал про Тунгусский метеорит, — говорит он, точно отвечая на незаданный вопрос, который вертится у всех нас на языке: что же именно разорвало наш мир надвое? — В России в начале двадцатого века метеорит взорвался близко к поверхности земли и испепелил тайгу на многие мили.

Голос его звучит по-новому уверенно. И он больше не смотрит в пол и не стесняется своего интереса к науке, не стыдится любви к книгам. Он просто хочет поделиться с нами тем, что знает. Потому что без его знания нам не выжить. И все мы это понимаем, и все мы ему благодарны.

— Только в этот раз все, похоже, было гораздо круче, чем тогда в России. Интересно, а теперь что-то похожее где-нибудь еще случилось? Не может же быть, чтобы небо только здесь раскололось. Вы только гляньте на это небо.

Небо и вправду просто сюр. Блестит и переливается зеленоватыми неоновыми огнями. На постер техногруппы похоже. Только вот что странно. Кажется, я его уже видела. Точно мне всю жизнь такое небо во сне каждый день снилось, а я просыпалась и его забывала. А теперь от той старой жизни освободилась и вспомнила.

Интересно будет все это сверху, с воздуха исследовать…

Дилан поднимается на ноги:

— Пора. Надо бы прочесать скалы. Вдруг удастся найти запасные входы в пещеры. Тот, главный, куда я ребят отвел, теперь под водой.

— А я полечу проверю нашу деревню, — говорит Клык. — Вдруг что-то осталось, что еще восстановить можно. — Он легонько сжимает мне руку. Но от прежней отчаянной неотложности и напряженности между нами нет и следа. Только спокойная уверенность: Макс и Клык, Клык и Макс. Мы — единое целое.

Парни улетели, а мы с Ангелом остаемся на уступе. Сидим и смотрим, как они поднимаются в небо. Молчим. Нам не надо ни о чем разговаривать — все уже сказано. Все уже понято. Все недоговоренности между нами исчезли. И Голос больше не дает мне ни советов, ни указаний. Нет больше лидеров и командиров. Никому больше не нужно доказывать свой авторитет. Мы теперь все заодно.

Не секрет, что школа никогда меня особо не вдохновляла. Все, с чем любой нормальный подросток легко справляется как с неизбежным злом, всегда вызывало мое дикое сопротивление. Это потому, наверное, что я не нормальный подросток. И не только я — вся наша стая. Но теперь, после апокалипсиса, в наново рожденном мире, мне кажется, что на этом крошечном обломке острова мы все преуспеем в науках.

— Дилан прав, случилось нечто огромное, — нарушает молчание Ангел. — Я поймала мысли доктора Мартинез. У них в пещере спутниковая связь со всем миром налажена. То, что случилось здесь, вызвало волновой эффект. По всей земле идет вспышка тектонической активности: начались извержения вулканов, землетрясения и цунами. Целые страны засыпало пеплом, целые страны ушли под воду. Что стало с Землей, сказать пока невозможно.

Мы долго молчим. Невозможно осознать, что мир, каким мы его знали, больше не существует, как не существует теперь и большинства людей, которых мы когда-то знали или встречали.

— Я так рада, что мы выжили… — На глазах у Ангела блестят слезы. — Скажи, это потому что я эгоистка?

Я качаю в ответ головой:

— Ничего подобного. Никакая ты не эгоистка. МЫ выжили. МЫ живы. И я совершенно не собираюсь за это извиняться. Может, это, конечно, и звучит слишком сурово, но в разрушении и горе мне открылась надежда. Кто же выберет смерть, раз уж пришлось выбирать между жизнью и смертью? По-моему, жизнь всегда и для всех будет естественным, единственно возможным выбором.

Мы были созданы, чтобы выжить. И, по правде сказать, жизнь, какой мы ее знали, тоже не была нам по вкусу. Мы в нее никогда не вписывались. Что в ней было хорошего? Клетки? Отслеживатели, вживленные в тело? Сознание того, что мы вечные выродки?

Белохалатники могут жить в мире стандартных домов со стандартным уютом, с едой, приготовленной по стандарту из выращенных по стандарту продуктов. Нынешний мир — не для них.