Александр Щербаков - Пах антилопы

• Название: Пах антилопы
• Автор: Александр Щербаков
• Жанр: Научная Фантастика

---

Напельбаум, несмотря на свои левиафановские обводы, был отнюдь не прост и, когда надо, вполне способен был собою управлять, но лицо Эльвиры засияло слишком уж откровенным торжеством.

- Я могу все забрать, если они тебе мешают.

Зульфия пожала плечами:

- Коль, ты своим картинам хозяин.

Она направилась в кабинет, но в дверях обернулась и с неожиданной злобой обратилась к Эльвире:

- Если я не ошибаюсь, у нас теперь Кружевницкий за сценарии отвечает, а не Хмелевская?

- Но вы же сами...

- Соедините с ним товарища, - Зульфия кивнула в мою сторону, - и займитесь чем-нибудь полезным...

Жена сразу вспомнила, кто такой Кружевницкий.

- Статейки пишет. У него набор фантиков, называется "Правильные понятия". Но складывает неплохо. Ты наверняка читал, он раньше в "Литературке" чуть не каждую неделю печатался.

Читал, наверное, но из моей дырявой бошки и более крупные самоцветы вываливаются.

В одиннадцать утра, как велено было Эльвирой, набрал номер. Женский голос с филологическими обертонами попросил перезвонить через час.

- Дрыхнет еще, - заметила жена.

Ее лексика после моего превращения в сценаристы с каждым днем делалась все простонароднее. Час этот, еле ворочая крыльями, все-таки пролетел.

- Да-да, Александр Дормидонтович, прочел. Из всех, что мне Эльвира давала, ваш единственный добротный материал.

Как же я безобразно захмелел от этих слов. Захотелось влезть в окно и снова пройти мимо Белоснежки, чтобы получить еще один поцелуй.

- Спасибо большое. Это мой первый опыт. Я ведь по образованию инженер, всего два года, как поменял работу.

Но никакого умиления, что вот на его глазах уже немолодой человек делает первые младенческие шаги, Кружевницкий не выказал.

- Это чувствуется, - заметил он наставительно. - Ничего, стольких я уже выучил... - Мэтр сделал паузу, чтобы окинуть мысленным взором ряды своих учеников, и продолжал: - Завтра в одиннадцать съемка. Вам надо быть. Наверняка придется что-то дописывать на ходу. И я бы вас просил сразу принести новый сценарий, по приборам из первого списка "Крекекекса".

Жена, к счастью, ушла уже на работу, и можно было не приводить в порядок лицо, обезображенное этим разговором, - согрел гад похвалой, а как я выпустил почки, сразу их поморозил.

Садиться за чертов крекекексный список совсем не хотелось. Включил телевизор - этот прибор замечательно обесцвечивает время, так что оно, как кровь, лишенная красных кровяных шариков, перестает разносить по жизни некую первопричинную субстанцию, без которой на душе, может, и спокойнее.

Ведущий старался быть объективным и не брать ничью сторону, но человек так устроен, что чем крупнее млекопитающее, тем он больше ему сочувствует. Показали хронику - сцену хладнокровного убийства синего кита японскими браконьерами. Молодой православный священник, сидевший между американкой, около года прожившей в семье китов-поло сатиков, и дряхлым гарпунером ветераном давно разрезанной на металлолом советской китобойной флотилии, стал объяснять аудитории разницу между Божьим и китовым промыслом. Он был мягок и убедителен, но представитель малого северного народа, недавно в полном составе перешедшего назад в шаманизм, вдруг не без агрессии объявил, что у его сородичей эти понятия в точности совпадают и если им запретят бить китов, они окончательно сопьются. Гарпунер встрепенулся, закивал, но тут раздались звонок в дверь и лай моего трудолюбивого пса.

- Льете, Александр Дормидонтович, опять льете.

В слове "опять" жарко, как в топке, полыхнула ненависть соседа к нормам общежития, лишившим его естественного права покарать меня немедленно и собственноручно. Что говорить, мы заливали его периодически и на этом основании еле с ним раскланивались.

В ванной комнате вода стояла по щиколотку. Умело выдав ужас перед грядущими тратами за раскаяние, стал мысленно прикидывать, во что мне все это обойдется. И тут сверху упала, правильнее сказать, свалилась, заметно подняв уровень воды на полу, здоровенная мутноглазая капля. Глянул на потолок и посветлел лицом - заливал не я, а тот, кто выше меня.

Соседу, наоборот, эта капля не понравилась. С меня-то он знал, что деньги получит, а с тех, что надо мной, еще бабушка надвое гадала.

Пошли наверх. Сосед, обладавший сложением норовой собаки - длинный торс и короткие мощные конечности, - шагал через две ступеньки, хоть не был сконструирован для такого размашистого движения. Шлепанцы на каждом шагу хлопали его по пяткам с материнской нежностью. Вспомнил, сколько раз я любовался половичками перед его дверью, его лоснящейся нестареющей машиной, и пришел вдруг к выводу, что сама гармония назначила этого человека своим представителем в мире сборного железобетона и древесностружечных плит.

Про то, что оторвали меня не от письменного стола, я мгновенно забыл и потому, поднимаясь по лестнице, пребывал в состоянии тяжелой обиды на судьбу, делающую все, чтобы не дать мне работать.

Сосед долго жал на кнопку, но всякий раз, как отпускал, тишина по ту сторону двери мгновенно восстанавливала свою целокупность.

- Утонули, что ли, все? - пошутил он мрачно.

Я зачем-то тоже принялся давить, словно звонок был музыкальным инструментом, звучание которого всецело зависит от исполнителя. Потоптались, потоптались - не хотелось мириться с так легко доставшимся поражением.

- Может, через балкон? - Глаза соседа засветились былинной удалью.

Я энергично запротестовал, потому что видел, чем такие дела кончаются: прошлым летом мы с женой как-то сидели, ужинали, светло еще было, и вдруг мимо окна пролетел мужчина. Жена закричала по-зверино му, а во мне, стыдно сказать, заработал какой-то арифмометр, который с неправдоподобной скоростью вычислил время полета и выключился. Удар последовал в ту самую рассчитанную секунду, и я, помню, неприятно был удивлен, что природа применяет свои законы с одинаковой строгостью к просто телам и телам одушевленным.

Хозяйка квартиры, где этот несчастный временно проживал, известна была всему подъезду тем, что, хоть сама сильно выпивала, держалась правила: пьяному мужику дверь не открывать. Он ломился, ломился, потом позвонил в квартиру рядом, и почему-то его впустили. С пьяными судьба поступает честно - старается не пользоваться их временной слабостью, а ждет, когда человек проспится и сможет, как любой трезвый гражданин, оказать ей сопротивление. Но всего не предусмотришь - у женщины имелась сука, которая мужчин, когда они и через дверь-то входили, неизменно облаивала, а тут как увидела эту пьяную морду, лезущую на балкон, прямо бросилась. И еще продолжала брехать, пока тело скорость набирало.

- Не дай Бог, сорветесь! - Забота о человеческой жизни как таковой и полное безразличие к жизни собеседника сообщили моим словам какое-то внегалактическое звучание, - никакая протечка того не стоит.

Этот довод, насильственный в своей безупречности, привел соседа в большое раздражение:

- И чего? Пускай теперь льет?

Я неопределенно пожал плечами в том смысле, что от дела он меня оторвал куда более важного, чем эта вечно неисправная обыденность.

- Во-во, тесть у меня такой же был. Коротковолновик. С нашими мужицкими делами к нему не суйся. Днем паяльником тычет, ночью передатчик крутит, с миром общается. Когда детей-то успел настрогать, не пойму. А помер, и нет ничего, один эфир семье оставил.

Какой счет будущие зятья предъявят мне, если даже прожившему счастливейшую жизнь коротковолновику наследники вывели отрицательное сальдо, представить было нетрудно. "И правы будут. Чем уж таким важным я в жизни занят? Сценарии пишу? - В ответ на мысленно заданный вопрос я мысленно же рассмеялся. - Пятый список "Крекекекса", двадцатый. Патологоанатом после обнаружит, что мозг у этого большеголового трупа изрыт короткими сюжетными ходами, словно древоточец поработал".

После такого пинка самоуважение, поджав хвост, отбежало от меня на почтительное расстояние, но через секунду уже снова вертелось у ног.

- Вы все только виноватых ищете, а сами ничего толкового пока еще не предложили.

Взгляд соседа немного потеплел.

- Чего тут предлагать? Зовем милиционера и ломаем дверь.

Мой пес будто услышал эту кощунственную фразу (двери в профессиональном отношении собаки ставят очень высоко) - снизу донесся его бешеный с захлебыванием лай. Глянул в лестничный проем - у моей квартиры стоял Кожамкулов.

Как же я огорчился! И даже не самому факту появления переводчика, а тому, что его жизнь на лапках какой-то перелетной птицы оказалась занесена в мою и выполоть ее оттуда уже не представлялось возможным.

- Ко мне пришли, - сухо объявил я соседу и поплелся вниз.

Кожамкулов не выказал ни малейшего удивления, что я встречаю его с внешней стороны двери. Он позволил мне потрясти свое пергаментное запястье и сразу же его убрал, заметив, что сосед тоже собирается поучаствовать в ритуале.