Андрей Теслинов - Концептуальное проектирование сложных решений

• Название: Концептуальное проектирование сложных решений
• Автор: Андрей Теслинов
• Жанр: Психология, личное
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-388-0048

Эта книга – о передовой технологии принятия решений. Сегодня специалисту доступна практически любая информация. Но еще Аристотель говорил, что многознание не научает истине. Как же докопаться до смысла, как действовать в случаях, если информации слишком много или мало, а правила не определены? В предлагаемой читателю книге раскрываются секреты концептуального проектирования. Вы узнаете, как профессионально встречать сложную реальность, какие методы и инструменты вам потребуются для принятия успешных решений. Значительную часть книги составляет практикум. Скучать вам не придется – задания даются в веселой, игровой форме.

Книга предназначена для менеджеров среднего и высшего звена, маркетологов, аналитиков, руководителей всех уровней. Полезна она будет также психологам-консультантам и бизнес-тренерам.

---

Иными словами, приобретение данности связано не только с работой интуиции самих по себе, но и с уяснением их, с сомнением в них, с проверкой и перепроверкой, с анализом и синтезом, в результате которых содержание их приобретает ясность для нас. Так же и согласно Канту, объекты воспринимаются нашим сознанием и конституируются нами вне связи с какими-то правилами, посредством наглядных представлений, воображения. Однако синтез результатов деятельности этих наших способностей возможен на основании неких правил, способность к которым есть способность рассудка.

Если Вас все же не удовлетворяет это феноменологическое объяснение отражения мира в нашем сознании, если Вы – приверженец иного взгляда на этот процесс, то скорее всего Вы сумеете как-то иначе объяснить себе то, каким образом в нем образуются феномены по крайней мере двоякого рода – феномены опытной природы и феномены природы идеальной. Можно пойти в этом объяснении разными путями.

• Можно опереться на положения герменевтики о том, как наше мышление постигает реальность, пробрасывая впереди себя «сетку» предвосхищений смыслов [16] .

• Можно обратиться к положениям современных когнитивных технологий, в которых познавание объясняется через механизмы возникновения в нашем сознании неких когнитивных карт и моделей реальности [17] .

• Можно обратиться к быстрорастущей на старых интеллектуальных удобрениях сверхновой дисциплине об управлении знаниями, в которой объясняется, как познаваемое появляется в ходе процессов кодификации и персонификации [18] .

Я же продолжу дальше.

Итак, объект исследования отражается в нашем сознании посредством интуиции. Но этим еще не объясняется появление данности. Для полноты объяснения нам необходимо ввести еще одно средство – это представление о некоем механизме направления интуиции.

В нашем сознании интуиции подобны коням, которые направляются в сторону, указываемую их наездником. Здесь «наездник» – это мотив, намерение – третий компонент «треугольника» данности. В феноменологии под мотивом понимаются интенциональные установки нашего сознания.

Осознанный мыслителем мотив, осознанные намерения дают направление интуициям, благодаря чему из наблюдаемой реальности поток сознания выбирает только нужное, а остальное «не замечает». Вот это «нужное» и есть окончательная данность.

Кажущаяся простота этого механизма обманчива. Именно здесь обычно и подменяется данность. И нужны специальные усилия, чтобы, во-первых, осознать мотив, а во-вторых, под его влиянием направить поиск данности в нужном направлении. Здесь нам помогают некие «подсказки».

Концептуальные «подсказки» аналитику

Концептуальными «подсказками» будем называть некие условия, мотивирующие нас к тому или иному пути рассмотрения реальности и выбору предметной области для концептуальных упражнений. В «треугольнике» данности они обозначены как мотивы.

Разговор о «подсказках» начну издалека – из III века. Оттуда исходит к нам замечательный пример управляющего действия мотива на наше восприятие данности. Это сочинение Оригена – Учителя Александрийского. Показательна здесь книга 4 его «Начал», где Ориген определяет правила того, как должно читать и понимать Святое Писание и «какова причина неясности в нем, а также невозможного или бессмысленного по букве в некоторых местах Писания» [19] .

...

«…Мысли священных книг должно записывать в своей душе трояким образом: простой верующий должен назидаться как бы плотью Писания (так мы называем наиболее доступный смысл); сколько-нибудь совершенный (должен назидаться) как бы душою его; а еще более совершенный и подобный тем, о которых говорит апостол: \'\'премудрость же глаголемъ въ совершенныхъ, премудрость же не века сего, не князей, века сего престающих, но глаголемъ премудрость Божию, в тайне сокровенную, юже предустави Богъ прежде века въ славу нашу", – такой человек должен назидаться духовным законом, содержащим в себе тень будущих благ. Ибо как человек состоит из тела, души и духа, точно так же и Писание, данное Богом для спасения людей (состоит из тела, души и духа)».

Далее в «Началах» изобретательно и наглядно объясняется не только этот троякий подход к чтению Писания, но и то, «как мы должны понимать божественное Писание в разных случаях, какие могут нам встретиться» [20] . Иными словами, в зависимости от внутренней установки сознания, в зависимости от подхода и даже «случая» каждый может и даже должен прочитать «свое» Писание. Вскрытие этого обстоятельства и до сих пор возбуждает волны дискуссий и трудов в отношении «правильного», «истинного» прочтения священных текстов. Так, от Оригена и после Августина у католических писателей утвердился взгляд на четырехзначность Св. Писания (смысл буквальный, смысл моральный, смысл аллегорический, смысл анагогический), которая, впрочем, тоже неудовлетворительна, поскольку якобы разрывает целостный смысл на несколько значений.

Так это или иначе, но в концептуальных техниках выделение, обоснование и признание мотива (некоторой установки сознания, исследовательского намерения) как ключевого компонента данности является неоспоримым фактом. Без такого признания концептуальная работа немыслима в принципе.

...

ПОПРОБУЙТЕ. Известно, что в филологической практике создание текстов и их анализ могут проводиться на нескольких уровнях. Такими уровнями являются: речь обыденная, стилистика, риторика, поэтика.

Рассмотрите три разных суждения об одной и той же реальности. Пусть этой реальностью будет… влечение, страсть.

Попробуйте определить – какие мотивы выступили причинами выделения каждым суждением особенной данности в этой реальности.

1. «Есть в человеке особое влечение к божеству, из чего и возникла религия, как и есть особенное влечение к познанию, создавшее науки, и особое влечение к подражанию, создавшее искусства» (В. Брюсов).

2. «Никакое влечение само по себе не может быть добрым, добрым оно бывает, лишь поскольку оно порождает добро. И нет на свете ничего более прекрасного, как влечение, направляемое разумом и совестью» (И. Гете).

3. «Есть таинственные радости; против них бунтуют, но бунт есть еще больший грех; нужно смиренно принимать все свои влечения, и чем утонченнее они, тем ближе к вечному» (А. Н. Толстой).

Нетрудно понять, что неявный мотив у В. Брюсова – это попытка объяснить влечением происхождение различных форм проявления активности сознания. У И. Гете – это желание дать нравственную оценку влечению. У А. Н. Толстого – это намерение оправдать природу отношения к влечению. Если это даже приблизительно так, то можно согласиться с тем, что здесь мы имеем дело с одним объектом мышления и тремя различными предметами, порожденными тремя совершенно разными, скажем так, исследовательскими мотивами. Вы согласны?

Наши исследовательские мотивы порождают особенные типы предметов мышления, типы данности, которая и улавливается интуициями. Теперь можно сказать и сильнее – намерения порождают данности, они – настоящие устроители мышления. Правы мудрецы: «Ничто на свете не может быть настоящим, кроме того, что заставляет наш разум работать».

Теперь я спрошу – а как Вы догадались о тех трех авторских намерениях, породивших три различных суждения о «влечении»? То есть как следует осознавать мотивы? На что нужно обращать внимание, чтобы определить причину будущего облика предмета и быть уверенным в том, что мы имеем ту самую данность, которую «надо»?

Здесь можно лишь указать на три возможные «подсказки».

1.  Уяснение исследовательской задачи. Концептуалисты чаще всего работают по каким-то заданиям: разработать концепцию миссии организации, понять действительный объект управления, установить сложившиеся отношения в команде, сконструировать концептуальный облик новой деятельности и др. Понятая исследовательская задача-верная половина успеха концептодеятельности.

2.  Улавливание сигналов реальности, указывающих на то, как надо думать о явлении. В текстах это могут быть какие-то глаголы, причастия и прочие компоненты, указывающие на то, на какой позиции «стоит» их автор. При анализе социальных отношений, положим, в какой-то организации – это некие беспокойства, которые направляют мысль на поиск проблем и наводимых ими исследовательских намерений [21] .

...

Так, например, при симптомах перегрузки деятельности персонала – надо «пожелать» помыслить организацию как потоки ресурсов; при симптомах благополучия – как приближение к неудачам; при симптомах банкротства – как возможности для обновления и т. д.

3. Откровение с самим собой. Часто нужно просто понять самого себя в интеллектуальном поиске, понять – чего ты хочешь? Трудности здесь особенно серьезные. Хорошо об этом писал Луначарский. Его мысль была выражена примерно так: человек врет себе часто, а русский человек – так особенно часто. Во-первых, он говорит не то, что думает. Во-вторых, думает не то, что чувствует. И в результате попадает, так сказать, в «ложь в квадрате».