Андрей Щербаков - ДМБ-2010

• Название: ДМБ-2010
• Автор: Андрей Щербаков
• Жанр: Научная Фантастика

---

Хватаю ее за руку и тяну за собой. Идет, не сопротивляется, только бы не упала в обморок. Да, руку я ей здорово помял.

Начинаем спускаться другой дорогой. Главное, не встретить случайно ее... гм... коллег.

Прошло два часа, а мы спустились только метров на пятьсот. По-прежнему почти ничего не видно. Джули ложится в снег.

- Что с тобой, девочка?

- Иди, Кот, оставь меня...

- И не подумаю! Я не умею машину водить, кто меня назад повезет?

Наверно, я сказал что-то очень интересное. Смотрит удивленными глазами:

- Ты не шутишь, Кот?

Ей, по-моему, нравится эдак кокетливо растягивать "Ca-a-t".

- Нисколько. Хочешь, я немножко понесу тебя?

- Ты что! Нести на руках вражескую шпионку - тебя же дома расстреляют. Если вернешься.

Важное дополнение!

- Не, за это сейчас не расстреливают, а только гонят с работы или, на худой конец, в Сибирь ссылают. А ты думаешь, кто-нибудь узнает?

А она легкая-легкая!

Тихо смеется, голову закидывает, а руками крепко за шею держит. Эх, сейчас сожмет руки - и задушит бедненького Котика. Ну и пусть!

А ей действительно плохо - воздуха не хватает совсем. Оно и понятно, вся гоп-компания забежала в гору почти бегом - сейчас у нее в крови кислорода почти нет и взяться ему неоткуда. А если шли вверх с кислородом, то тем более соскочила с нормальной атмосферы на жиденький коктейль.

- Рука не болит? - пытаюсь ее развлечь.

- Издеваешься! Болит, еще как, вывихнул точно. Ты меня несешь как ребенка...

Нежно губами трогает ссадину на скуле. Вот так всегда - сначала лупим, потом жалеем...

У меня подгибаются ноги. Я сажусь в снег, потом откидываюсь назад. Ее глаза совсем близко. Страшная черная глубина, зрачков, кажется, нет совсем.

- Ну-ка, слезь с меня, я встану.

Так я долго не протяну. Беру ее за руку и за ноги и - на шею недоведенный до конца прием рукопашного боя под странным названием "мельница". Теперь нести гораздо удобнее. Так и надо было с самого начала и нечего выпендриваться. Она лежит у меня на плечах совершенно безучастно, даже не шевелится. Вдруг тихо:

- Он меня поцеловал и ушел по склонам гор...

Я продолжаю:

- На уступы серых скал все гляжу я с этих пор...15

За временем не слежу. Полностью сосредоточился на ходьбе и радуюсь только, что иду вниз, а не вверх...

Идем вроде тихо, а спустились еще метров на шестьсот. Сквозь клочья тумана виден типичный рериховский пейзаж - бледно-фиолетовое небо, ярко-синие заснеженные горы. Но теперь уже все это выше нас. Кажется, вышли.

До машины мы дошли только поздно ночью. Втаскиваю свою ношу в салон, успеваю в последнем проблеске откинуть сиденья и закрыть двери и засыпаю сном, больше похожим на глубокий обморок. Свинья свиньей, даже не посмотрел, что с ней. В уголке сознания мелькает мысль о Сергее.

Через пару часов я начинаю задыхаться, температура поднимается, наверное, до сорока. Знобит со страшной силой. Я ничего не помню и не понимаю. Кто эта девушка, которая считает мне пульс, смазывает чем-то прохладным лицо и делает какие-то уколы? Где я, почему так тесно?

Просыпаюсь в середине дня. Живой. В секунду все вспомнил. Лицо все стянуто - видимо, сильный ожог ультрафиолетом. Руки-ноги вроде в порядке. На мне серый ангоровый свитер размера на три меньше моего...

Юлька сидит вполоборота ко мне. Закусив верхнюю губу, перебирает какую-то свою медицину. На ней моя куртка...

Через ресницы подглядываю за ней. Через пару минут она ловит мой взгляд, улыбается и вдруг, повернувшись спиной и смешно поведя загорелыми лопатками, сбрасывает мое барахло. Через секунду мое лицо щекочут длинные волосы и тихий смеющийся голос, нежно фыркая в ухо, спрашивает:

- Ты живой, Кот? Можно, я немножко побуду твоей Кошечкой?..

Через час мы едем. Когда мы проезжали мимо их машины, Юлька слегка притормозила. Привычно закусила верхнюю губу и вдруг остановилась. У машины никого нет. Ничего не говоря, выскакивает... Мне все равно. Обидно, конечно, если... Нет, не хочу даже думать об этом. Через пару минут возвращается с канистрой. Заправляемся. Где же ее люди и Сергей? Боюсь, теперь не узнаю этого никогда. С этими мыслями и засыпаю...

Через закрытые глаза вижу мелькание солнца в ветках и острый лучик от латунной шишки на руле, который бодро вертит Юлька. Шпионка. Радистка. Кошечка. Скоро мы приедем и попрощаемся. Навсегда?

Она тормозит и, глядя на меня каким-то отстраненным взглядом, говорит:

- Вот и все. Вылезай, Кот.

Я сразу все понял.

- Скажи, куда ты сейчас собираешься ехать?

- Ах, куда!? У тебя хватает наглости это спрашивать? Там остались Сандра и Боб...

- Не надо иллюзий, - как трудно это выговорить! - там... нет никого...

- Нет!? Это ты ... ты их... из-за тебя...

- Ну, договаривай!

Безутешно рыдает, склонившись на руль.

- Я тебя не пущу никуда. Бросай машину и иди в свое посольство.

- Я поеду.

Не торопясь беру ее шикарный нож, который лежит у меня в ногах и медленно провожу лезвием по в левому запястью. Хорошо, вену перерезал сразу...

- Что ты делаешь, кретин!

- Нет, я - Кот. Зато теперь ты точно никуда не поедешь.

Размазывая слезы пополам с моей кровью по щекам, начинает бинтовать мне руку.

В тени машины я лежу головой на ее коленях. Она только что сделала мне уколы от столбняка. Ей явно нехорошо, периодически она сильно вздрагивает от сдерживаемых слез. Я знаю, что утешать сейчас нельзя - сделаешь только хуже. Глаза закрываются...

Резко, как от удара просыпаюсь. Понимаю, что проиграл. Лежу в тенечке, рядом аккуратно сложены мои вещи, лежит чемоданчик Inmarsata. Ни Юльки, ни машины. Сильно кружится голова, видимо, укол был не только от столбняка. Поднимаюсь, в кармане листочек записки:

"Кот, прощай. Тут недалеко, дойдешь пешком. Ты меня поймешь. Береги слоника. Ты должен отдать его. Потом. Ты ее сразу узнаешь". И латиницей внизу "Юлька".

Как там у Визбора - вот и закончилось все, возвращаться пора...

И опять утро. Я сравнительно бодро вышагиваю по дороге. Ни единого человека. Шум приближающейся машины. Пока соображаю - спрятаться или нет, машина останавливается метрах в 20 впереди меня. Классика. Разбирает абстрактный интерес - из чего будут стрелять. Вот "Узи" хорошая вещь...

Дверь водителя распахивается.

Вот это сюрприз - Лела!

Я опускаю на землю чемоданчик с Inmarsat'ом, протягиваю вперед руку и громким голосом пою:

- Где ты, моя черноглазая, где...

Допеть до конца мне не дают.

- Ой, ухо отпусти!

- Вот тебе, Котяра, вот тебе за все, - очень больно таскает меня за ухо. Я не сопротивляюсь. Поделом!

- Это кто же тебя научил маленьких обижать?

Отпускает меня. Отворачивается, идет к машине. Я за ней. Довольный, усаживаюсь в прохладу, как всегда на заднее сиденье по диагонали от водителя. Черная грива загораживает мне все. Лела, не глядя на меня, говорит:

- Кто это тебя так отделал?

- Понимаешь, снежный человек встретился...

- И он же руку забинтовал?

Я в затруднении замолкаю.

- Ох, Кот, какое же ты трепло! Твои уже в аэропорту. Я тебе взяла билеты на сегодня и на завтра, на выбор. Со своими полетишь или завтра? - ее голос в конце чуть заметно дрогнул.

Да, жизнь богата выборами между плохим и худшим. Мысленно в который раз назвав себя свиньей, говорю:

- Сегодня. А то мне еще завтра доклад делать... в Минске.

Она резко трогает с места...

Я сижу у мамы на даче в кухне и пью чай с клубникой. Мама тревожно смотрит на мою забинтованную левую руку:

- Как это тебя угораздило?

Дожевывая, невнятно говорю:

- Да вот, зазевался, дверью в поезде чуть прижали, ничего страшного.

- Но зато загорел здорово.

Да, загорел я здорово. На всю жизнь. Но ничего, мама скоро перестанет это замечать...

Когда мне становится слишком весело, я смотрю этот файл. Высота съемки очень большая, но видно все четко.

Юлька сидит, прислонившись спиной к большому валуну. Руками обхватила колени, волосы рассыпались, лица не видно. Ведь она спит, правда?

Она не обманула меня. Я действительно встретил ту, о которой она мне написала в записке. Но это уже совсем другая история.

ЭКСПЕРТ

- Заведут они мотор, досчитают до сорока восьми и ба-бах!

- Это точно!

"Белое солнце пустыни"

Вот это да! "Дяденьки, что вы делаете тут, столько больших дядей? Социализм - свободный труд свободно собравшихся людей". Так, кажется, писал Владимир Маяковский?

Внутри огромного ангара, освещенного светом люминисцентных ламп, стоял мерный, негромкий шум. Десятка полтора серьезных людей раскладывали на полу какие-то мятые, поломанные и искореженные предметы. Настроение, поднятое путешествием на генеральской машине по весеннему лесу, слегка испортилось.

Не обращая внимание на раздающееся за спиной кашлянье, (как же, опять нарушаю субординацию - выскочил вперед генералов) подхожу к одной из групп. Так я и думал - это части самолета. Настроение портится окончательно.