Фред Стюарт - Блеск и будни

• Название: Блеск и будни
• Автор: Фред Стюарт
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-284-3

Впереди у Адама Торна звание пэра Англии и титул графа Понтефракта — завидная судьба! И горькая: разлука с любимой в обмен на великосветский брак без любви. Но у судьбы есть в запасе милосердные сюрпризы…

---

— Берете ли вы, Леттис Уинфред Десмонд, этого мужчину в качестве законного мужа, чтобы…

Пока преподобный Бартоломей Крингал бубнил эти слова, Леттис смотрела через белую подвенечную вуаль на Гораса Белладона, мужчину, которого она чуть не потеряла из-за сестры. Горас Белладон так ужаснулся толков вокруг убийства преподобного Десмонда, что отказался от своей помолвки с Леттис. Убийство породило много сплетен и шума, а заголовки в газетах давались именно смачно-сенсационные, как и предсказывал Стрингер Макдаф: «Убийство на торфяниках!», «Дочь приходского священника убивает своего отца!», «Подозреваемая исчезает, считается, что она покинула Англию!». Вся страна, зачарованная загадочным преступлением, смаковала каждую деталь, и сестры Десмонд притаились за заросшими диким виноградом стенами дома приходского священника в Уайкхем Райз. Это продолжалось до тех пор, пока после похорон отца в склепе Йоркширской церкви церковное начальство не выселило их из дома, чтобы освободить место для семьи преемника преподобного Десмонда. Даже человек с таким черствым сердцем, как Горас Белладон, был тронут ужасным положением Леттис и Минны, которые практически остались без ничего. Он дал Леттис взаймы двести фунтов стерлингов, убедительно просил их приехать и пожить в монастыре, неподалеку от его дома в пригороде Манчестера, пока не уляжется весь этот шум. Леттис и не нуждалась в особых уговорах, она была в отчаянии. Они покинули дом священника, взяв с собой свои немногочисленные вещи, и поехали в Манчестер, вселились в просторную кирпичную виллу, где хозяйничала овдовевшая мать Гораса. Со временем страсть Гораса, мужчины среднего возраста, к прекрасной Леттис вспыхнула снова, и он возобновил свое предложение, которое она тут же приняла, не тратя время попусту.

Но она никогда не простит Лизе то, что чуть не потеряла богатого мистера Белладона.

— Я объявляю вас мужем и женой.

Слезы радости и облегчения наполнили ее глаза, когда она приподняла вуаль и повернулась к своему толстощекому, с бакенбардами жениху, который поцеловал ее. Готическая церковь Святого Стефана была заполнена лишь наполовину бизнесменами Манчестера и их подчеркнуто благочестивыми женами, многие из которых хотели уклониться от этой церемонии, но пришли под нажимом мужей, которые, в конце концов, вели дела с Горасом. Тем более скандал начал утихать.

Когда новобрачные пошли по проходу, а орган заиграл свадебный марш Мендельсона, Леттис, ставшая теперь миссис Горас, поклялась, что когда-нибудь отплатит Лизе за все.

Праздничную атмосферу подчеркивали звуки вальса Штрауса. Когда карета Люсьена въехала на площадь Согласия, Лиза просто ахнула от удовольствия, увидев сады Тюильри, иллюминированные тысячами газовых ламп в белых стеклянных шарах. Фонтаны и бассейны были освещены сотнями цветных огней, а деревья увешаны светящимися шарами и бенгальскими огнями.

— Как в сказке! — воскликнула она.

— Император устроил отличное представление, — согласился Люсьен.

Им пришлось ждать на площади Карусели, потому что уже выстроилась длинная вереница экипажей, из которых выходили утонченно одетые гости перед Павильоном часов, находившимся в центральной части массивного каменного дворца. Наконец дверцу их кареты открыл карлик в зеленой шелковой куртке с белым тюрбаном на голове, и Лиза вышла. За ней последовал Люсьен, который вручил пригласительный билет с изображением короны камергеру короля в ярко-красном плаще. Затем они вошли во дворец, влившись в толпу, медленно поднимавшуюся по большой лестнице с высоким сводчатым потолком. С двух сторон каждой ступеньки стояли отборные гвардейцы из сотни императора. Выглядели они великолепно в своих небесно-голубых мундирах, белых бриджах, черных сапогах, с шишаков шлемов свисали конские гривы, сверкали полированные стальные нагрудники кирасиров.

— Ну разве они не великолепны? — восхитился Люсьен, влюбленно оглядывая гвардейцев. — Знаешь, их выбирают по внешнему виду. Не важно, могут ли они драться, главное — чтобы они были не ниже шести футов ростом.

Люсьен просто не мог оторвать глаз от гвардейцев. Они вошли вместе с другими гостями в Тронный зал, потом прошли в салон Аполлона, затем в салон Консула — все огромные высокие залы, отделанные в стиле барокко: стены сверкали позолотой, под потолком — хрустальные люстры, повсюду — портреты членов императорской семьи. Целый ряд образов семьи императора. Изображения самого императора. Его кузена, грузного принца «Плон-Плон». Принцессы Матильды. И на самом видном месте портрет Евгении работы художника Винтерхолтера. Но, несмотря на блеск и очарование вечера, Лизу неотступно преследовала одна мысль: Адам и ее ребенок.

В огромном зале Маршалов Джек Кавана с изумлением глазел на позолоченные кариатиды, поддерживающие изысканно украшенный плафон, и на портреты маршалов Наполеона I. Мысленно он сравнивал эти дворцовые излишества с более скромными залами Белого дома в своей республике, где он раза два обедал. Джек решил про себя, что французский дворец ему нравится больше. Как рабовладелец-южанин, делавший большие взносы в пользу Демократической партии, Джек все больше разочаровывался Вашингтоном. Проклятые аболиционисты с каждым днем захватывали все больше власти.

Но он сразу же забыл об американской политике, когда заметил сияющую блондинку в бледно-голубом платье с тускло-розовым шифоном, волочившимся по полу, которая вошла в зал под руку с невысоким кудрявым мужчиной.

— Бог мой, — воскликнул он, — это самая красивая женщина из всех, кого я видел!

— Это — мисс Маркхэм, — пояснил доктор Эванс, подошедший к Джеку. Американский дантист был старомодным мужчиной с бородой. — Английская манекенщица. Император сходит с ума по ней.

— Она его любовница? — спросил Джек, взгляд которого просто прилип к Лизе.

— О, нет. Во всяком случае, пока что нет. Делорм, маленький мужичишка рядом с ней, не хочет, чтобы на него разозлилась императрица. А у Евгении вспыльчивый характер. Хочешь познакомиться с ней?

— С мисс Маркхэм? Конечно!

Доктор Эванс провел Джека сквозь толпу к Лизе и Люсьену, которые только что взяли бокалы с шампанским у проходившего мимо официанта. После представлений Джек пригласил Лизу на вальс — его начал наигрывать оркестр в конце зала. Лиза сразу же согласилась.

— Так, значит, вы американец? — вопросительно произнесла она, когда он закружил ее по паркету. — Никогда раньше не встречалась с американцами. Думала, что они ходят в шкурах, как Даниель Бун.

— Ну, — улыбнулся он, — думаю, что мы не такие утонченные, как европейцы, но мы совсем не дикари.

— Из какого же района Америки вы приехали, мистер Кавана?

— Из Виргинии. У меня табачные плантации… Разрешите сказать вам, мисс Маркхэм, что вы самая очаровательная женщина в этом дворце, хотя здесь масса всего очаровательного.

Лиза улыбнулась. Ей показалось, что этот приятный американец со странно звучавшим виргинским акцентом ей почему-то нравится. Ей пришло также в голову, что поскольку любимый ею человек женился на ком-то другом, то ей следует начать поиски нового любимого.

И отца ее ребенку.

Адам проснулся посреди ночи от рыданий. Он сел на своей кровати в комнате, соседней с главной спальней, где задушили его деда. Сквозь высокие окна струился бледный лунный свет. Он увидел свою жену, которая стояла возле окна и смотрела в парк. На ней была ночная рубашка.

— Сибил?

Молчание, если не считать всхлипываний.

— Что такое?

Он соскочил с кровати и подошел к ней. Обнял ее, но она оттолкнула его.

— Иди, ложись в кровать, — сказала она ему.

— Не лягу, пока ты не скажешь, в чем дело. Ты плачешь потому, что я завтра уезжаю в Индию?

Она хохотнула.

— Не льсти себе.

Поднесла носовой платочек к глазам, чтобы вытереть их.

— Ты действительно не можешь поехать со мной, — заметил он, когда она подошла к столу и засветила лампу. — Корабль, на котором я отплываю, низкопробный, поездка на нем может оказаться опасной…

— Я плачу не из-за твоего отъезда в Индию, хотя отъезд всего через неделю после нашей свадьбы представляется мне довольно странным. Да просто проявлением невнимательности к моим чувствам. Люди здорово посмеются надо мной. Уверена, что они скажут: «Лорд Понтефракт так обалдел от своей суженой, что в медовый месяц убегает от нее на край света… один».

— Если они настолько глупы, чтобы говорить это, то и пусть себе. Ты знала, что мне надо ехать в Индию…

— Я же говорю тебе, что дело не в Индии!

— Тогда в чем же?

— Сегодня… вчера и позавчера… ты так крутился на кровати, что разбудил меня. Ты, наверное, видишь дурные сны, Адам. Во всяком случае, ты разговариваешь во сне. И знаешь, что ты произносишь? «Лиза». Без конца повторяешь это имя. Твердишь одно и то же: «Лиза, Лиза, Лиза». Как будто мало того, что ты только и думаешь о ней, когда не спишь. Ты оскорбляешь меня тем, что даже во сне думаешь только о ней.