Журнал «Техника-Молодёжи» - ОДНАЖДЫ…

• Название: ОДНАЖДЫ…
• Автор: Журнал «Техника-Молодёжи»
• Жанр: Афоризмы

Полное собрание (1954–2012) заметок из рубрики «Однажды…» легендарного журнала «Техника — молодежи».

---

Кеттеринг тут же поручил своим сотрудникам выяснить, что это за вещество и какова его структурная формула. Но, увы, через несколько дней ему сообщили, что никому ничего не удалось узнать. Тогда раззадоренный любитель ботаники принялся за поиски сам и в конце концов обнаружил в 22-томном оксфордском словаре краткое пояснение. Оказалось, что в переводе с греческого «фикос» означает водоросль, а «цианос» — темно-синий…

— Теперь мне все ясно! — раздраженно заявил Кеттеринг коллегам. — Активным началом синезеленых водорослей является вещество, содержащееся в синезеленых водорослях!

ИСПЫТАЙ-КА НА СЕБЕ!

Длительное время Ч. Кеттеринг возглавлял исследовательский отдел фирмы «Дженерал моторс». Его сотрудники долго бились над разработкой новой конструкции поршня автомобильного дизеля. В конце концов, он по моторесурсу превзошел прототип в 30 раз. Разработчики представили его на выставку в Детройте. Как-то раз один посетитель, мельком осмотрев экспонат, скептически заметил стоявшему неподалеку Кеттерингу:

— Нет, не хотел бы я, чтобы двигатель с такими поршнями стоял на моей машине…

— Почему? — удивился Кеттеринг.

— Да мне достаточно только взглянуть на конструкцию, чтобы точно определить, что она никуда не годится, — гордо ответил посетитель. — Ведь я работаю инженером!

— Этого мало, — рассмеялся Кеттеринг. — А приходилось ли вам когда-нибудь работать поршнем в дизеле?

СУБЪЕКТИВНАЯ ОЦЕНКА

Как-то раз на обочине шоссе, ведущего к Калифорнийскому университету, полицейский патруль обнаружил пустую машину, а рядом, в кювете, — лежавшего без сознания престарелого человека. В больнице выяснилось, что это 81-летний профессор, сейсмолог Чарлз Рихтер, разработавший в 1935 году шкалу для оценки интенсивности землетрясения. В дороге он почувствовал себя плохо, принял таблетку и… стал засыпать за рулем. Решив подышать свежим воздухом, он открыл дверцу машины, вышел на шоссе и свалился в облицованную камнем канаву.

— Как же так! Надо быть в ваши годы осторожнее! Хорошо хоть, что падение обошлось благополучно… — заохали коллеги, посетившие ученого в больнице.

— Если не считать сотрясения мозга, — едко уточнил тот.

Последовало неловкое молчание, которое кто-то вздумал разрядить шуткой:

— И сколько же это было баллов по шкале Рихтера?

— Пора пересмотреть эту шкалу, — проворчал профессор, отвернувшись, — в моем случае прибор зашкалило бы…

ЗВАНИЕ ИЛИ ЗНАНИЕ?

Когда появились электрические фонари, в английском парламенте была создана комиссия для обсуждения вопроса о замене газового освещения электрическим. На первом же заседании этой комиссии была сформирована подкомиссия, которой поручили собрать мнения специалистов, в том числе и Томаса Алва Эдисона, энергично внедрявшего электрическое уличное освещение в США. Но когда мнение Эдисона было зачитано, председатель комиссии заявил:

— Поражаюсь, как можно всерьез рассматривать мнение этого человека? Да будет всем известно: у него нет профессорского звания, больше того — даже инженерного диплома!

— Но ведь и у вас, сэр, — простодушно возразил один из членов комиссии, — нет диплома, а тем не менее вы беретесь обсуждать технические вопросы.

— Тише, тише, — дружно зашикали на зарвавшегося оппонента окружающие. — Вы что, забыли: ведь наш досточтимый председатель не кто-нибудь, а лорд. Для лордов какой-то там диплом вовсе не обязателен!

УДАЧА ИЗ ЦЕПИ НЕУДАЧ

Однажды репортеры расспрашивали английского микробиолога Александера Флеминга (1881–1955) о том, как он открыл пенициллин.

— В жизни мне всегда не везло, — тяжело вздохнув, начал ученый. — В детстве я много болел и мечтал стать врачом, но у моих родителей — бедных фермеров — не было денег, чтобы осуществить мою мечту. Потом они и вовсе разорились, и мы переехали в Лондон…

— И там ваша мечта осуществилась: вы поступили в университет?

— Да, но меня приняли только потому, что я был хорошим пловцом. Из-за постоянных соревнований времени на учебу почти не оставалось, и самое большее, что сулило мне будущее, — это скромная должность в каком-нибудь провинциальном городке.

— И тут ваши таланты были оценены?

— Да, но профессор Уайт пригласил меня в свою лабораторию только потому, что ему нужен был физически сильный помощник. Профессору понравился не мой талант, а мой рост.

— И в его лаборатории вам удалось сделать выдающееся открытие?

— Да, но помогла очередная неудача. Когда я делал опыты, подул сильный ветер, распахнулась форточка, и сквозняком в мои пробирки занесло споры плесневого гриба. Естественно, эксперимент был испорчен, и мне грозили крупные неприятности. С отчаяния я решил повнимательнее присмотреться к непрошеным «гостям» и открыл пенициллин…

— И вот тут-то вам, наконец, повезло.

— Да, но сначала коллеги окрестили пенициллин «сомнительным снадобьем», а меня — «средневековым алхимиком». Лишь во время второй мировой войны в полной мере выявились прекрасные лечебные качества нового препарата…

— И к вам пришла заслуженная слава?

— Да, но когда? Пенициллин был открыт мною в 1929 году, и к окончанию войны все уже забыли, кто это сделал. Так что меня с трудом разыскали, чтобы вручить Нобелевскую премию…

ХЛОРНЫЕ КОЛПАКИ

Французский ученый, один из основоположников органической химии, иностранный член-корреспондент Петербургской Академии наук Жан Батист Дюма (1800–1884) сделал удивительное открытие: если в уксусной кислоте три из четырех атомов водорода заменить хлором, то получится трихлоруксусная кислота, сохраняющая, несмотря на такое глубокое замещение, тип уксусной.

Немецкие химики отнеслись к открытию Дюма не только с недоверием, но даже с насмешкой. Так, Фридрих Велер (1800–1882) откликнулся на исследования француза шуточной статьей, подписанной псевдонимом Ш. Внидлер (можно перевести как М. Ошенник). В ней без намека на розыгрыш утверждалось, что в уксуснокислом марганце MnO C4H6O3 удалось все элементы заменить хлором, в результате чего получилось желтое кристаллическое вещество CL2Cl2 × Sl8Cl6Cl6. Далее сообщалось, что в Лондоне всю пряжу превращают в хлорную и бойко торгуют тканью, состоящей из одного хлора, поскольку изготовленные из нее ночные колпаки и подштанники особенно хороши.

Юстусу Либиху (1803–1873) понравилась шутка соотечественника, и он в 1840 году опубликовал ее в своем журнале как серьезную научную работу, поступившую из Франции, всего через несколько страниц после статьи Дюма.

Эта публикация вызвала много веселых толков в научных кругах, но подобные остроты не нанесли ущерба авторитету Дюма: созданная им теория замещения стала важной вехой в развитии органической химии.

ЖЕНАТОМУ НЕ ПРИВЫКАТЬ

Основоположник науки о сельскохозяйственных машинах, почетный член АН СССР, академик ВАСХНИЛ Василий Прохорович Горячкин (1868–1935) отличался горячим, а иногда и вспыльчивым характером, что давало друзьям повод шутливо обыгрывать не только его фамилию, но и отчество — между собой они ласково называли ученого «наш Порохович». Однажды академик Василий Робертович Вильямс (1863–1939) порекомендовал ему на работу своего знакомого, инженера Крещатикова.

— А он женат? — живо полюбопытствовал Горячкин.

— Был, да вот развелся…

— Нет, тогда не подойдет.

— Отчего? Разве холостые или там разведенные хуже женатых? — недоуменно спросил Вильямс.

— Можешь иронизировать, а для меня графа «семейное положение» в анкете сотрудника многое значит. А вдруг я не выдержу, накричу на него, конечно, по делу? Женатый труднее поддается эмоциям, он спокойно, семь раз обдумает мои упреки, прежде чем привести свои резоны. Излишняя запальчивость тут ни к чему!

ИМ — ВЕРШКИ, А МНЕ — КОРЕШКИ…

Как-то раз известного французского зоолога, иностранного почетного члена Петербургской Академии наук Жоржа Кювье (1769–1832) спросили, с чего он начинает разработку научной проблемы, которая привлекает его внимание.

«Прежде всего я обдумываю, разрешима ли в принципе задача, — ответил тот. — Если, по здравом размышлении, она видится мне неразрешимой, я берусь за нее сам. Если же сразу вижу пути достижения цели, то поручаю это дело своим ученикам. И строгое следование такому правилу ни разу меня не подводило!»

МЕСТО УЧЕНОГО

«Жизнь украшается только двумя вещами, — говаривал французский ученый, иностранный почетный член Петербургской Академии наук Симеон Дени Пуассон (1781–1840), — занятиями математикой и ее преподаванием». Такая фанатическая увлеченность была замечена и должно оценена коллегами Пуассона. Один из них — знаменитый Жозеф Луи Лагранж — однажды сказал ему: «Я стар, и бессонными ночами развлекаюсь числовыми сравнениями. И послушайте, что у меня получилось. Гюйгенс был на 13 лет старше Ньютона. Я на 13 лет старше Лапласа, а Лаплас на 32 года старше вас…»