Елизавета Ельская - Голгофа XXI

• Название: Голгофа XXI
• Автор: Елизавета Ельская
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00683-2

Глобальная экологическая катастрофа раз и навсегда изменила лицо нашей планеты. России больше не существует, по территории нашей страны раскиданы «зоны смертников» — места хранения химических отходов, спид-зоны, плеши и так далее. Отряду из двенадцати мужчин и женщины-экстрасенса предстоит добраться до засекреченной зоны Долли, откуда может прийти спасение. Однако цель похода оказывается совсем иной, чем сформулировал в начале ученый Книжник, собравший отряд и благословивший его на этот поход.

---

После отъезда Филиппа Мария пошла на берег озера, заявив, что намерена хорошенько перемыть всю посуду. Однако когда четверть часа спустя Кирилл последовал за ней, то застал ее сидящей у самой кромки воды, а сбоку возвышалась стопка тарелок, за которую она, судя по всему, и не принималась. Присев рядом, Кирилл предложил:

— Помочь тебе?

— Сама справлюсь.

Она явно хотела побыть одна, но Кирилл не уходил. Помолчав, спросил:

— Тебя что-то тревожит?

— Мои сны, — ответила Мария, глядя на водную гладь, вдали сливавшуюся с затянувшим озеро туманом.

— Сны?

— Мне снятся странные сны… Вернее, один и тот же сон, снова и снова.

— Страшный?

— Там, во сне, мне не страшно, нет, но когда я просыпаюсь, становится страшно.

— О чем твой сон?

— Я не хочу говорить об этом.

— Хорошо, не надо, — с готовностью согласился Кирилл.

Похоже, он нервничал, но старался это скрыть. После паузы спросил:

— Помнишь, Фома как-то сказал, будто мы рождаемся много раз, но забываем то, что было раньше?

— Помню.

— Я давно собирался задать тебе один вопрос… Пусть глупый, но… Ты только не сердись, ладно? Ведь это всего лишь слова.

Мария подняла на него свои зеленоватые глаза.

— О чем ты?

— Скажи: если бы Святослава не было, я значил бы для тебя больше, чем сейчас? Больше, чем друг?

Она нахмурилась:

— Мне твой вопрос не нравится.

— Пожалуйста, ответь! Прошу тебя! Для меня это очень важно. Очень! Представь, что в следующей жизни ты его не встретишь, а меня встретишь. Любила бы ты меня так, как его? Любила бы? — допытывался Кирилл с отчаянной настойчивостью. — Представь на минутку, что Святослава нет, а есть только я.

Мария покачала головой и тихо сказала:

— Я не могу представить, что его нет. Просто не могу.

Лицо Кирилла разом потухло, он отвернулся, бросил в воду камешек, затем еще один и еще, потом ожесточенно произнес:

— Ты не захотела пообещать мне даже того, что все равно ничего не значит. Хоть бы не говорила «нет».

Сейчас он был больше похож не на отвергнутого влюбленного, а на обиженного ребенка, и Мария, побуждаемая воспоминаниями детства, ласково потрепала его русую шевелюру.

— Я и не говорила «нет», — утешила она его так, как двадцать лет назад говорила бывшему на год моложе ее малышу, что сломавшийся кораблик починят и он будет как новенький.

Кирилл исподлобья бросил на нее отчужденный взгляд.

— Мы уже не дети, и твои утешения мне не нужны.

— А моя дружба? — серьезно спросила Мария.

Ничего не ответив, он поднялся и зашагал прочь.

«Ворон» позволял Святославу поддерживать связь с Филиппом и после того, как вездеход вышел из зоны действия переговорника. Сообщения Филиппа были сухими и короткими. До сумерек он проехал восемьдесят километров.

— На месте буду завтра, если не завязну где-нибудь более основательно, — передал он вечером.

С тяжелым сердцем Святослав, стараясь выглядеть бодрым, сказал другим, что у Филиппа пока все хорошо.

Рано утром Филипп сообщил, что застрял. Все понимали, как тяжело ему вытаскивать машину из грязи — эта работа и для шестерых была не из легких.

Симон ворчал:

— Говорил же я, что надо ехать вдвоем! Что за глупое упрямство…

Когда через час Святослав спросил, как дела, и Филипп ответил, что пока по-прежнему буксует в луже, Симон язвительно поинтересовался, есть ли у Святослава еще один столь же замечательный план, как этот, на случай, если Филиппу так и не удастся вытащить машину. Святослав посоветовал ему заткнуться, не подавая виду, что заданный вопрос его сильно беспокоит. Наконец еще через час Филипп сказал, что выбрался.

Фаддей предусмотрительно предостерег:

— Дождь все моросит, и потом будет еще хуже. Пусть на обратном пути объедет то место стороной.

«Филиппу уже все равно, — подумал Святослав. — Обратного пути для него нет».

Вскоре Филипп передал:

— Связь закончена.

Это означало, что он находится в ста километрах от зоны. Они заранее договорились, что после этого Филипп будет ограничиваться короткими сообщениями, а Святослав — только слушать, ничего не отвечая, иначе спецслужбы засекли бы его группу. То, что они услышат Филиппа, не беда. Мешать ему они не станут — зачем? Это не в их интересах. Вопроса о том, кому адресованы его короткие безответные реплики, не возникнет: Святослав и Филипп, стараясь менять звучание голосов, тайком от прочих сделали записи переговоров якобы нескольких человек, и Филипп иногда запускал эти записи в эфир, создавая видимость того, что вся группа время от времени переговаривается между собой на остановках или же находящиеся в кабине говорят с теми, кто в кузове. Собственные сообщения Филиппа, редкие и очень краткие, на этом фоне не могли вызвать подозрений.

Когда до зоны оставалось километров двадцать пять-тридцать, он снова застрял и бросил бы вездеход, если б не опасался тем самым вызвать у охранников ненужные сомнения относительно того, сколько человек на нем ехало, раз они не смогли вытащить машину. Наконец он выбрался, подъехал к зоне поближе, оставил вездеход и дальше двинулся пешком, увешанный автоматами и КОРами. Он шел на протянувшееся острым клином до леса минное поле. В последний раз запустил предназначенную для этого случая запись, в которой Святослав приказывал всем подтянуться и двигаться компактной группой.

Секунд через тридцать прозвучал резкий окрик:

— Стой! Мины!

Затем в наушнике Святослава раздался оглушительный грохот, а потом его сменила тишина, показавшаяся еще более оглушительной. Святослав знал, что произошло, знал так, как если бы видел все собственными глазами: Филипп подорвался на мине, и бывшие при нем заряды «страйка» сделали этот взрыв столь мощным, что уже никто не разобрал бы, сколько народу там было. Охранникам достанется лишь разбросанное по изрядной площади искореженное оружие и машина со следами пребывания в ней нескольких человек.

Когда Святослав сказал, что Филипп погиб, то почувствовал, что все считают виновным его. Он принял дурацкое, по их мнению, решение послать Филиппа на разведку одного, и теперь эта смерть была на его совести. Однако никто не упрекнул его в открытую, лишь Симон пробормотал что-то совсем неразборчивое.

Вечером, в конце протекавшего в молчании ужина, Святослав сказал:

— Я обдумал создавшееся положение и решил, что наши планы придется изменить.

Симон буркнул в свою кружку:

— Интересно послушать, что еще ты надумал.

Не обращая внимания на этот выпад, Святослав продолжил:

— Филипп подорвался на мине, а по сведениям Книжника, никаких мин там быть не должно. Следовательно, либо его данные устарели, либо это вообще дезинформация. Не хотел говорить вам этого раньше, а теперь скажу: Книжник предупредил меня, что у него есть сомнения насчет сведений о зоне Долли, — соврал Святослав. — В любом случае следует признать: мы не располагаем достоверной информацией об охранных системах.

На всех лицах сначала отразилось замешательство, затем лицо Симона вспыхнуло от ярости, и он вскочил, сжимая кулаки.

— По-твоему, получается, что мы пришли сюда напрасно?! Семеро из нас погибли тоже напрасно? Так, да? А Филипп, уж если говорить начистоту, погиб из-за тебя! Ты выдохся, командир! Филипп мог ошибиться. Мало ли на что он там напоролся! Смерть Филиппа для тебя подходящий предлог, вот что! Ты просто сдрейфил. Признайся в этом прямо.

— Я трезво оценил ситуацию. После инцидента с Филиппом охрана будет вдвойне бдительна. Какой толк, если все мы погибнем? — ответил Святослав, а про себя подумал:

«Вот и снова Симон на первом месте. Ведь именно предатель должен стремиться к тому, чтобы прежний план остался в силе, чтобы мы пришли к зоне и подали условный сигнал. Если мы повернем обратно, жандармам не выйти на Долли, а им нужно именно это. Не мы, а Долли».

— Слушай, командир, — недобро сказал Симон, — ты за нас не решай. Мы не воинское подразделение, а добровольцы.

Кирилл хмуро заметил:

— Прежде чем делать окончательные выводы, следует подойти к зоне поближе и хотя бы посмотреть, что к чему.

— Филипп уже посмотрел, — резко бросил Святослав.

Иоанн примирительно предложил:

— Отложим обсуждение этого вопроса на утро.

Однако Святослав заявил безапелляционным тоном:

— Я уже все решил.

Симон, возвышавшийся надо всеми, потому что он стоял, а они сидели, демонстративно плюнул и уселся тоже. Дотоле молчавший Фаддей заговорил веско и основательно:

— Хотя Симон прав в том, что мы добровольцы, не забывайте и другого: мы не возражали, когда Книжник назначил Петра командиром. Это означает, что мы обязались выполнять его приказы. Не только когда согласны с ними, но и когда не согласны тоже. Иначе был бы полнейший бардак.