Виталий Гавряев - Отныне я – странник

• Название: Отныне я – странник
• Автор: Виталий Гавряев
• Жанр: Научная Фантастика

Если ты попал в чужое время, учись жить по его правилам. А по возможности, постарайся принести в него что-то своё: вдруг получится. Но будь осторожен….

---

Часом позже Романов стоял на трофейном паруснике, прислонившись к — фор-трисель-мачте спиной и выслушивал доклады о том, что удалось узнать о судьбе пропавших русских кораблей. С каждым докладом его лицо становилось всё суровей, а глаза бешено поглядывали в сторону пленных — покорно ожидавших решения их участи, сбившись в кучу между фор-трисель-мачтой и бушпритом. Вскоре, его щека задёргалась в нервном тике и, жестом прервав последнего докладчика царь, сжав кулаки громко спросил:

— Ну что?! Все слышали, как они поступили с нашими братьями?! — Самодержец с нескрываемым гневом посмотрел на английских офицеров — стоявших немного в стороне от матросов. — Так что?! Значит, наши купцы были трусами недостойными пощады! Да?! А остальных, вы тоже на дно отправили! Значит моря, мы не достойны!

Немного переведя дух, Пётр обратился к абордажной команде, стоящей рядом с ним:

— Как хитро они придумали! Победят наш конвой — концы в воду: а наш товар себе заберут. Коли мы их победим, так становимся варварами — напавшими на их мирные галеоны! — Всё продумали супостаты!

Среди Русских воинов, стоявших на палубе галеона и матросов, наблюдавших за всем с борта своего корабля, пронёсся негодующий ропот. Царь немного выдержал небольшую паузу и продолжил:

— Ну что братья! Ответим им той же монетой — отправим их в царство Посейдона! Пусть рыб покормят — поступим с ними также как и они с нашими товарищами!

После всего услышанного, все без исключения поддержали Петрово решение относительно участи пиратов.

— Да, пусть море скроет и их следы! … — Послышались одобрительные возгласы.

Но эти выкрики, вскоре утихли. Царь заметил капитана «Виктории», подошедшего к борту (пароход на полтора метра возвышался над захваченным галеоном).

— Ну что скажешь Семион Дормидонтович? Каково состояние наших пароходов после боя?

— Пётр Алексеевич, ущерб, конечно, есть — но, по сравнению с тем, что обычно бывает после таких баталий — незначительный. Вода нигде не просачивается, пробоин нет; медики возятся с ранеными — вот их как раз много. И судя по всему, «Виктории», придётся стать на верфь — для ремонта. В некоторых местах доски под бронеплитами сильно потрескались — заменить надо, да трубы в нескольких местах супостаты продырявили. Но эти прорехи, мы сами — по пути заделаем…

— Знать так! У России — броневым кораблям быть! — Вдохновенно выкрикнул самодержец.

Глава 26

Тридцать лет спустя.

Двое мужчин сидели за обеденным столом, в небольшой, но уютной комнате постоялого двора и вели непринуждённую беседу. Это завтра они будут играть каждый свою роль — один станет напутствовать уходящую в северную Америку экспедицию; другой — с длинной, окладистой бородой (что по общепринятым меркам было неприлично) — возглавит все пять кораблей везущих первых колонистов и всё необходимое им на первое время, к месту их нового жительства. Но всё это будет потом, а сейчас, они пили новомодный напиток — шоколад и вели ностальгическую беседу.

— Да, Пётр Алексеевич, разворошили мы с вами тогда «осиное гнездо». Ведь Британцы, так и не простили нам исчезновения кораблей Эбботсона. Ой, как они тогда удивились прибытию наших торговцев.

— Да. — Согласился мужчина — собеседник бородача. — Мне рассказывали как английская таможня тогда все глаза проглядела в поиске следов спешного ремонта, и других признаков боя.

— А когда они опомнились и прислали к нашим берегам карательную экспедицию Royal Navy. Помнишь?

Бородач, одетый в неброский гражданский костюм, был явно моложе своего собеседника — немного отёчного мужчины лет пятидесяти, носившего форму капитана Преображенского — гвардейского полка. Но при этом, молодой человек весьма фамильярно общался со своим сотрапезником. Но эта манера разговора, не вызывала со стороны старшего по возрасту человека никаких возражений.

— Да Юрка… ой прости — Пётр Петрович. Если бы мы тогда не успели перевести с Дону один из твоих бронекатеров — не было бы нам тогда, такой лёгкой Виктории. Быстро британский адмирал сообразил, что к чему и пошёл на попятную.

— Ну да. Куда деваться, когда на твоих глазах, за двадцать минут, небольшая «лодочка» береговой охраны без труда поджигает два галеона и собирается …

— Помню, помню: я ещё тогда согласился считать это их нападение недоразумением, которое не должно сказываться на наших отношениях. Впрочем, им этот урок всё равно впрок не пошёл.

— На то она и политика государь. — С этими словами, тот к кому обращались, как к Петру Петровичу потянулся за виноградом, лежащим в стеклянной вазе. — Улыбайся, даже если держишь камень за пазухой и постарайся его кинуть в соседа при первой же возможности — когда появится в этом выгода.

Оба собеседника, не сговариваясь, подняли рюмки с водкой стоящие рядом с ними на столе и, «чокнувшись» ими опорожнили их одним глотком.

— Да, были времена. Помнится на ассамблеях у Лефорта, водочку пивали кружкам. — С небольшой тоской в голосе проговорил Романов; возвращая опустевшую рюмку на стол. — А сейчас, благодаря стараниям нашего профессора Елизаветы Семёновны, мой медик пытается мне полностью запретить пить. Эх, нельзя мне было врачам столько свободы давать.

Бородач негромко усмехнулся и ответил.

— Питер, так ты сам им повод дал, когда сильно запил после Крымской компании.

— Да на моём месте, другой человек тут же помер, или на крайний случай ума лишился. — Это, какие нервы нужны — своими глазами видеть как сквозь твою ногу Петруха — на вылет проходит пуля, а ты, на это даже не обращаешь внимания.

— Это когда тебе надоело у Крыма выкупать своих подданных, и мы пошли его завоёвывать? — Бородатый собеседник постарался изобразить на своём лице удивление.

— Нет. — Съехидничал Император. — Это когда французы, с англичанами и поляками, год спустя, пытались нас оттуда вытеснить. Вот тогда я сильно испугался, — когда увидел, что у тебя от раны не осталось и следа — только дырка в амуниции.

— Ну, так я объяснил, что это нормально для сисадминов и вообще, мы живём намного дольше остальных людей. — Петров снова отщипнул от виноградной кисти несколько виноградин.

— И что с того? Осознание, что рядом с тобой ходит кто-то, кого нельзя убить, оптимизма не добавляет. Мало ли в какую коалицию ты Юрка решишь вступить.

— Сейчас я Петров Пётр Петрович. Государь ты сам меня так окрестил.

— Но ещё не привык к тебе так обращаться. — Отмахнулся самодержец.

— А надобно. Месяц прошёл, как после пожара в лаборатории, где я провёл в затворничестве несколько лет. Нашли моё обгоревшее тело и похоронили со всеми почестями.

— А твоя Ульянка молодец, великолепно играет безутешную вдову. Только вот твоих детей жалко — они ведь не посвящены в эту тайну: поэтому горе их — настоящее.

Гаврилов, это был именно он, — помрачнел и долго рассматривал чашку с остывшим шоколадом: крутя её в руках. А за окном, послышалось пение молодых людей вышедших из кабака:

…Тонкой, оранжевой линией

Против ворога, стали воины Русские!

И не было в мире силушки -

Одолеть способной — тех добрых молодцев …

— Сколько лет прошло, а всё помнят нашу первую Нику над шведами. Я слышал, что даже Германцы воспели тот подвиг наших стрельцов. — Негромко проговорил Романов.

— Да, храбро они тогда стояли… — Задумчиво ответил Юрий.

— Были орлы — несмотря на то что смутьяны, но не посрамили отчизну. — Продолжил самодержец. — А я, на днях, повесил трёх предателей. Они иудушки собирались голландцам продать секретную рецептуру нашего дизельного топлива. — Ну как мне доложили, это когда смешивается масло, спирт, и щёлочь. Двигатели иноземцы так и не научились делать, так хотят хоть топливо к нему сами производить.

— Нельзя было Меншикову им дизель электростанции продавать. Я слышал, что одну из них — разобрали до винтика.

— И поняли, что сами их делать — не смогут.

— Это пока. Поэтому нам нельзя почивать на лаврах. Надо дальше развивать науку и производство.

От такого ответа император вскочил со стула и заходил по комнате.

— А ты меня в такой момент покидаешь!

— Так надо государь! — Юрий по-прежнему невозмутимо сидел за столом. — Я не старею и, не смотря на все мои ухищрения, скоро все это поймут. И это может принести много бед, как мне, так и державе. Только представь, я выгляжу моложе даже твоего сына. Кстати как он?

— Часто с ним спорим по мелочам, но в целом из Алексея получился неплохой престолонаследник. Сейчас сидит в Петербурге и, когда я отсутствую, ведёт дела от моего имени. Правда с мачехой не ладит, но это не страшно, характером то, он весь в меня и мою вспыльчивый и Катерину, любить не обязан.

В дверь постучали, и в комнату заглянул сильно постаревший Меншиков.