Виталий Гавряев - Отныне я – странник

• Название: Отныне я – странник
• Автор: Виталий Гавряев
• Жанр: Научная Фантастика

Если ты попал в чужое время, учись жить по его правилам. А по возможности, постарайся принести в него что-то своё: вдруг получится. Но будь осторожен….

---

Пётр поменялся в лице — затем «одел маску» самой невозмутимости и уже спокойно спросил:

— А ты случаем не брешешь? — Сказано это было так, что в голосе чувствовалось нескрываемое недоверие.

— Пёс брешет, а я государь, говорю лишь то, о чем знаю наверняка. — Возразил Гаврилов, не отводя взгляда.

— Ну, будь, по-твоему. — Усмехнулся Романов и одарил таким взглядом, что нельзя было понять к добру он, или нет. — Но ни приведи господь, если ты мне в чём-то слукавил….

Фраза была многозначительно прервана, а царские очи ещё какое-то время продолжали придирчиво осматривать стоящего перед ним человека. Затем Пётр Первый, развернулся к двери одной из комнат и крикнул:

— «Алексашко», ты всё слышал, о чём мы здесь говорили?!

Дверь распахнулась, и на пороге появился лукаво улыбающийся Меньшиков.

— Да Мин Херц, каждое слово.

— Тогда, бери моих гвардейцев и пригласи упомянутых здесь служивых. Пусть как можно скорее идут сюда, скажи, что у меня к ним важный разговор есть. А ты Гаврилов, иди пока поешь с дороги, голоден, поди.

Разговор получился долгий, каждый его участник, сидящий за небольшим столом в маленькой комнатке, подробно рассказывал всё что знал. Временами Юра делал уточнения и нужные комментарии, ликвидирующие пробелы в этих рассказах. Затем, когда все, всё рассказали, Витальевич поведал свою — отредактированную версию своей эпопеи. Также умолчал, каким образом допросил Чарльза.

— Да, самое главное чуть не забыл. — Спохватился Юрий. — Боярина Смирнов со своим тиуном, не только активно помогал нашему иноземцу в разгроме наших мануфактур. Но, за посулы, быть мелким князьком на одной из земель побеждённой России, отравил Ивана Алексеевича.

— Как это?! — В унисон возмутились воевода и стрелец Егор Тимофеевич.

Только самодержец угрюмо молчал, смотрел в одну точку, чего-то обдумывая.

— Михаил Григорьевич, вспомните, кто с месяц назад Ивану Алексеевичу свечи для опочивальни привёз. Ведь они не из монастыря.

— Да. — Изумлённо подтвердил воевода.

— А затем, немного погодя, царь начал сильно хворать? — Уточнил Юра.

— Ну да. А этот пёс, начал громче всех горлопанить, мол, это Петровы прихвостни Ивана отравили.

— Так значит у этих свечей дым ядовитый? — Раздался грозный голос Петра.

— Да государь. — Подтвердил Гаврилов.

— Значит так! — Романов с силой ударил кулаком по столу. — Михаил Григорьевич, завтра же собирай бояр. О том, что здесь слышали, до поры, до времени, никому ни гугу. Ясно?!

— Да государь. — Хором ответили все присутствующие.

— А завтра, мы этого Смирнова, со всей его фамилией посадим в клеть и заставим этим дымком дышать, пока свечи не кончаться. Кто выживет, знать, не виновен, а сдохнет, туда и дорога. Так, теперь ты Гаврилов, то, что ты покарал Чарльза — эту змею подколодную, это правильно. Но не будет ли у меня из-за этого преждевременных проблем с Англией?

— Нет, Питер, я нигде не наследил. А вот они, по горячке, должны были дров наломать, или нести, какой ни будь бред. Так что догадаться о нашем участии, люди, посвящённые в деятельность Фокса, могут. А вот всю правду о его гибели узнать, у них не получится. Тем более, всё это в Ливонии произошло. Как там, что там происходило, нам-то, откуда знать.

Все участники разговора посмотрели на Петра.

— Хорошо посмотрим, что дальше будет. — Продолжил самодержиц, нарушив затянувшуюся тишину.

— Но про участие англичан в этом деле, всем надобно молчать — незнаем мы про их участие в этом безобразии и всё. Рано ещё нам с ними отношения портить.

— Государь, но это ещё не всё. — Поспешил вставить слово Юрий, видя, что Пётр собирается уходить.

— Только не говори, якобы и меня чем-то отравили.

— Нет, Питер, по плану Фокса, после смерти Ивана, на тебя должны были направить гнев возмущённых стрельцов.

Самодержец яростно сверкнул очами и, у него задёргалась в нервном тике правая щека. Секунды две ушло на то, чтобы он «взял себя в руки». И грозно процедил сквозь сжатые зубы, посмотрев на каждого из присутствующих.

— Всех, кто по этому поводу осмелится ударить в набат — четвертую, всех четвертую. — И отдельно обратился к Гаврилову, жёстко спросив. — У тебя всё?

— К несчастью нет. Я не смог догнать посланцев Чарльза. Чьей задачей было убедить представителей двора Карла XI том, что Россия ведёт компанию по подготовке войны со Швецией. И что ты государь, желаешь вернуть исконно русские земли на Балтике заодно присоединить к России Левонию с Эстляндией. Для этих целей ты уже ведёшь переговоры с группой лиц и их предводитель Иоганн Рейнгольд фон Паткуль. А для убедительности этих утверждений, им передали некоторые образцы нашего нового вооружения.

— Что?! Ты хоть понимаешь, чем это грозит?! — Царь буквально «кипел от ярости» охватившей её.

— Да государь. Именно поэтому, прошу твоего дозволения на определённую свободу моих действий и твоей поддержки в этих делах. Нам нельзя сейчас проиграть не одного боя. — Народ любит победителей.

— Денег не дам!

— Государь всё буду делать за свой счёт. Мне только нужны ещё люди для скорейшего восстановления разрушенного и закупки за рубежом железа, также за мой счёт.

— Но, только всё делаешь под моим, личным контролем, а то, слишком мягко стелешь….

— Спасибо Брайан, ты настоящий друг. Но оставь меня одного, я хочу побыть с моими мальчиками наедине.

Проговорил после длительного молчания начинающий лысеть джентльмен. Он стоял со своим другом возле родового склепа. И, несмотря на прекрасную, солнечную погоду, крепыш ёжился — как будто ему было зябко.

— Этот ангел скорби, должен охранять покой усопших. — Вильям рассеянно показал на вход в усыпальницу, над которым, скорбно склонили головы два ангела. — А два моих сына, никогда не будут здесь покоиться. Только две таблички с их именами и всё….

— Крепись друг мой, самое тяжкое, это хоронить своих детей. — Долговязый, седой мужчина приблизился к резко постаревшему товарищу и тронул его за плечо.

Тот немного встрепенулся, приосанился, но голосом полным безнадёжной тоски заговорил:

— Здесь ты не прав. Когда у тебя есть ещё дети, это одно. Есть утешение, что ты в этом мире не один. А теперь, нет ни какой надежды на продление рода, я даже не знаю, есть ли у Чарльза бастарды и где их искать… А ведь я так мечтал понянчить внуков. Давно надо было его женить. А теперь… — Вильям помолчал, а затем более уверенно заговорил. — Я уверен, что это московиты его убили — в отместку за то, что он им устроил. Они хоть и варвары, но не дураки…

— Я понимаю, что это слабое утешение, но твой сын сам отомстил своим убийцам. — Проговорил, пытаясь утешить друга, сухопарый джентльмен. — Как мне стало известно, Шведы скоро нападут на Россию. И это достигнуто стараниями Чарльза. А затем, им в спину ударит Османская Империя, и я в свою очередь сделаю всё от меня зависящее, чтобы оно так и было….

В Малиновке, несмотря на то, что руины от сгоревших цехов уже успели разобрать, картина всё равно была удручающей. Всё оборудование во время пожара пришло в полную негодность, и максимум на что годилось, как только на металлолом. Повсюду стояли треснутые или поведённые станины покрытые окалиной и местами даже начавшейся коррозией. Это были остовы станков, которые ещё не успели увести на переплавку. И на фоне всей этой разрухи, была только одна небольшая радость, секретный — подземный цех не пострадал. Теперь в нём работало пять учеников Жан-Поля и Лео, которые начали делать первые детали для будущих станков оружейного цеха. Благо техническая постройка, обеспечивавшая все нужды цеха, стояла в стороне от посторонних глаз и была нетронута нанятыми вандалами. Тем временем, на местах, освобождённых от завалов, согнанные отовсюду рабочие, возводили новые стены производственных корпусов, только на сей раз их делали из камня. Его везли отовсюду, с Ростова на Дону, с Тулы, и с местного заводика. И всеми этими работами «заправлял» Леонид, он же Лео. Где уговорами, где личным промером, а где и угрозами, заставляя ускорять темп проводимых работ.

В Букове картина была не намного лучше, те же разбираемые руины и кучи оплавившегося медного лома. Иванов Борис Самуилович (Билли) ещё не успел, как следует оправиться от полученного ранения. Но, не смотря на возражения врачей, контролировал ход работ, постоянно передвигаясь по стройке. Ходил он, перекосившись на левую сторону, опираясь на трость и часто останавливаясь для передышки. Но, несмотря на это, повсюду — то тут, то там слышался его голос, подбадривающий строителей и подсобных рабочих. Но чаще всего его можно было увидеть у стеклодувов. Где мастера под его контролем выдували разные хитроумные склянки, о назначении которых знал лишь только он один. Стеклодувы тихо роптали и даже немного побаивались, уж слишком часто он нещадно браковал их работу, требуя переделать то, что им казалось идеальной поделкой. И как не убояться этого господаря, когда его постоянно сопровождали трое суровых, вооружённых солдат, одного взгляда которых, хватало для того чтобы душа ушла в пятки. Мастера меж собой поговаривали: — «в силу важности боярина Бориса Самуиловича, охрану то, к нему приставил сам царь. — Во избежание повторного покушения».