Марк Твен - Принц и нищий [Издание 1941 г.]

• Название: Принц и нищий [Издание 1941 г.]
• Автор: Марк Твен
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1941

Издание третье, 1941 г.

Перевели с английского К. Чуковский и Н. Чуковский.

Главы I–XVI — перевод К. Чуковского. Главы XVII–XXXIII перевод Н. Чуковского.

Рисунки Эдвард Кэмбл. Переплет В. Зенькович.

---

Он заговорил, и лицо его вдруг стало ласковым.

— Ну, что, милорд Эдуард? Что, мой принц? Что это тебе вздумалось дурачить такою жалкою шуткою меня — твоего доброго отца-короля, который любит тебя и ласкает…

Бедный Том выслушал, насколько ему позволяло его удрученное состояние, начало этой речи, но когда слова: «твоего доброго отца-короля» — коснулись его слуха, он весь помертвел и, как подстреленный, упал на колени. Он поднял кверху руки и воскликнул:

— Ты — король! Ну, тогда я погиб!

Король был поражен словно громом. Глаза его растерянно перебегали от одного лица к другому и наконец остановились на мальчике. Тоном глубокого разочарования он выговорил:

— Увы, я думал, что слухи несогласны с истиной, но боюсь, что ошибся.

Он тяжело вздохнул и ласково проговорил:

— Подойди к твоему отцу, дитя: ты нездоров.

Он упал на колени.

Тому помогли подняться на ноги, и, весь дрожа, он смиренно подошел к его величеству, королю Англии. Король взял в руки его голову и любовно, пристально вглядывался в его испуганное лицо, как бы ища благодатных признаков возвращающегося рассудка, потом прижал кудрявую голову к своей груди и нежно погладил ее.

— Неужели ты не узнаешь своего старого отца, дитя мое? — сказал он. — Не разбивай моего стариковского сердца, скажи, что ты узнаешь меня! Ведь ты меня знаешь, не правда ли?

— Да. Ты мой августейший повелитель, король, да хранит тебя бог!

— Верно, верно… Это хорошо… Успокойся же, не дрожи; здесь никто не обидит тебя; здесь любят тебя. Теперь тебе лучше? Дурной сон проходит, не правда ли? И ты опять узнаешь самого себя, — ведь узнаешь? Сейчас, как мне сообщили, ты назвал себя чужим именем. Но больше ты не будешь выдавать себя за кого-то другого, не правда ли?

— Прошу тебя, будь милостив, верь мне, мой августейший повелитель; я говорю только правду: я нижайший из твоих подданных. Я родился нищим, и только горестный и тягостный случай привел меня сюда, хотя я не совершил ничего недостойного. Умирать мне не время. Я молод. И одно твое слово может спасти меня. О, скажи это слово, сэр!

— Умирать? Не говори об этом, милый принц, успокойся, — да снидет мир в твою встревоженную душу! Ты не умрешь.

Том с криком радости упал на колени.

— Да наградит тебя господь за твою доброту, о мой король, и да продлит он жизнь твою на благо твоей стране!

Том вскочил на ноги и с веселым лицом обратился к двум сопровождавшим его лордам:

— Вы слышали! Я не умру, — это сказал сам король!

— Я не умру, — это сказал сам король!

Все склонили голову с угрюмой почтительностью, но никто не тронулся с места и не сказал ни слова. Том помедлил, слегка смущенный, потом повернулся к королю и робко спросил:

— Теперь я могу уйти?

— Уйти? Конечно, если ты желаешь. Но почему бы тебе не побыть еще немного? Куда же ты хочешь итти?

Том потупил глаза и смиренно ответил:

— Возможно, что я ошибся; но я счел себя свободным и хотел вернуться в конуру, где родился и рос в нищете, где поныне обитают моя мать, мои сестры: но конура — мой дом, тогда как вся эта пышность и великолепие, к которым я не привык… О, будь милостив, государь, разреши мне уйти!

Король задумался и с минуту молчал. Лицо его выражало все возраставшую душевную боль и тревогу. Но в голосе его, когда он заговорил, звучала надежда.

— Быть может, он помешался на одной этой мысли, и его разум остается попрежнему ясным, когда он обращается на другие предметы. Пошли, господь, чтоб это было так! Мы испытаем его.

Он задал Тому вопрос по-латыни, и Том с грехом пополам ответил ему латинскою фразою. Король был в восторге и не скрывал этого. Лорды и врачи также выразили свое удовольствие.

— При его образовании и способностях, — заметил король, — он мог бы ответить гораздо лучше, однако этот ответ показывает, что его разум только затмился, но не поврежден окончательно. Как вы полагаете, сэр?

Врач, к которому были обращены эти слова, низко поклонился и ответил:

— Ваша догадка верна, государь, и вполне согласна с моим собственным убеждением.

Врач низко поклонился.

Король был, видимо, рад этому одобрению, исходившему из уст знатока, и уже веселее продолжал:

— Хорошо! Следите все. Мы будем экзаменовать его дальше.

И он предложил Тому вопрос по-французски. Том с минуту молчал, смущенный тем, что все взгляды сосредоточились на нем, потом произнес застенчиво:

— С ваш его позволения, сэр, мне этот язык незнаком.

Король откинулся назад, на подушки дивана. Несколько слуг бросились к нему на помощь, но он отстранил их и сказал:

— Не тревожьте меня, — это минутная слабость, ничего больше. Поднимите меня! Вот так, достаточно! Поди сюда, дитя; положи бедную больную голову на грудь твоего отца и успокойся! Ты скоро поправишься: это мимолетная причуда воображения, это пройдет. Не пугайся! ты скоро будешь здоров.

Затем он обратился к остальным, и лицо его из ласкового мгновенно стало грозным, а в глазах заиграли молнии.

— Слушайте, вы все! Сын мой безумен, но это помешательство временное. Оно вызвано непосильными занятиями и слишком замкнутой жизнью. Долой все книги, долой учителей! Забавляйте его играми, развлекайте полезными забавами на открытом воздухе, это восстановит его здоровье!

Король приподнялся еще выше на подушках и продолжал энергично:

— Он безумен, но он мой сын и наследник английского престола, и, в здравом уме или сумасшедший, он будет царствовать! Слушайте дальше и разгласите это повсюду: всякий, говорящий о его недуге, посягает на мир и порядок Британской державы и будет отправлен на виселицу!.. Дайте мне пить! я весь в огне: горе подрывает мои силы. Так. Возьмите прочь эту чашу! Поддержите меня! Так, хорошо! Он сумасшедший? Так что же? Будь он тысячу раз сумасшедший, все же он принц Уэльский, и я, король, дам этому публичное подтверждение. Нынче же он будет утвержден в своем королевском сане с соблюдением всех формальностей и старинных обычаев. Повелеваю вам немедленно приступить к делу, милорд Гертфорд!

Один из лордов склонил колено перед королевским ложем и сказал:

— Вашему королевскому величеству известно, что наследственный гофмаршал Англии заключен в Тауэр. Не подобает заключенному…

— Замолчи! Не оскорбляй моего слуха ненавистным именем. Неужели этот человек будет жить вечно и вечно стоять преградой моим желаниям? Неужто же принцу оставаться не утвержденным в своем сане потому только, что в Англии нет маршала, не запятнанного изменой, достойного возвести его в этот сан? Нет, клянусь всемогущим богом! Предупреди мой парламент, чтоб он вынес смертный приговор Норфольку раньше, чем взойдет солнце; иначе он жестоко поплатится![9]

— Королевская воля — закон! — сказал лорд Гертфорд и, встав, вернулся на прежнее место.

Выражение гнева мало-помалу исчезло с лица короля.

— Поцелуй меня, мой принц! — сказал он. — Вот так. Чего же ты боишься? Ведь я твой отец, я люблю тебя.

— Ты добр ко мне, недостойному, о могущественный и милосердный государь; это, поистине, так. Но… но меня удручает мысль о том, кто должен умереть ради…

— А, это похоже на тебя, это похоже на тебя! Я знал, что сердце у тебя осталось прежнее, хотя рассудок твой и поврежден; у тебя всегда было доброе сердце. Но этот герцог стоит между тобою и теми почестями, которые тебе надлежит получить. Я назначу на его место другого, кто не запятнает своего высокого сана изменой. Успокойся, мой добрый принц, не утруждай напрасно своей бедной головы этим делом…

— Но я ускорю его смерть, мой повелитель? Как долго мог бы он прожить еще, если бы не я?

— Не думай о нем, мой принц! Он недостоин того. Поцелуй меня еще раз и вернись к твоим весельям и радостям! Моя болезнь измучила меня; я устал; мне нужен отдых. Иди с твоим дядей Гертфордом и с твоей свитой и приходи снова, когда тело мое подкрепится отдыхом!

Том вышел из королевской опочивальни с тяжелым сердцем, так как последние слова короля были смертным приговором надежде, которую он втайне лелеял, — что теперь его отпустят на свободу. И снова он услыхал жужжание тихих голосов: «Принц, принц идет!»

Чем дальше он шел между двух рядов блестящих, низко кланявшихся ему придворных, тем больше он падал духом, сознавая, что он здесь пленник и, может быть, вовек не вырвется из этой раззолоченной клетки.

И, куда бы он ни повернулся, везде ему чудилась летящая в воздухе отрубленная голова и врезавшееся ему в память лицо великого герцога Норфолькского, с устремленным на него укоризненным взором.

Его мечты были так сладостны, а действительность оказалась так мрачна и ужасна!

ГЛАВА ШЕСТАЯ