Юрий Лаптев - Следствие не закончено

• Название: Следствие не закончено
• Автор: Юрий Лаптев
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1984

В книгу Юрия Лаптева вошли роман, повести и рассказы.

В романе много действующих лиц, но главные из них — Михаил, избалованный сын генерала, и Митька, вчерашний вор. Благодаря усилиям коллектива оба они становятся настоящими людьми.

Полна юмора повесть «Старички районного значения» — о пенсионерах районного городка. «Следствие не закончено» — повесть о том, как следователь-коммунист спасает шестнадцатилетнюю девушку, попавшую в воровскую шайку.

«Вот так-с…» — рассказ о короткой, но глубоко значительной беседе студента с В. И. Лениным. В «Напутствии» возникает образ А. М. Горького.

Вошедшие в книгу произведения различны по жанру, но их объединяет серьезное внимание автора к современным нравственным проблемам. Герои их — люди чистые и душевно щедрые. Они активно отстаивают в жизни свои убеждения.

---

— А что у тебя с рукой? — спросила Лена.

Правая рука у Петеньки была забинтована.

— Ерунда. Могу продемонстрировать.

— Не надо!

— Подрались они, — сказал Аркадий.

— Кто?

— Ну… известно.

— И как мы раньше не раскусили этого туза! — заговорил Петенька взволнованно и, взяв бутылку забинтованной рукой, налил всем по полстакана.

— Я не буду! — Лена решительно отодвинула стакан.

— Обидеть хочешь? — Петенька обидчиво заморгал пушистыми, как у красотки, ресницами.

— Верно, Ленушка, — просительно заговорил Аркадий. — Ведь сегодня мы с Петром видимся, может быть, в последний раз. Он, оказывается, тоже… завязал. И уже на какую-то стройку законтрактовался.

— Да. Точка! — Петенька с такой решительностью стукнул кулаком по столу, что звякнули стаканы.

2

Вспоминая потом минуту за минутой этот врезавшийся в память день, Лена никак не могла простить себе одного — доверчивости.

Правда, Аркадий утаил от нее, что и комнату на даче Утенышева ему организовал не кто иной, как Петенька. Он же и справку раздобыл где-то, удостоверяющую, что А. Н. Челноков является студентом-заочником пединститута.

Не рассказал Аркадий Лене и про свою последнюю встречу с Федосом, которая закончилась такими словами главаря:

— Ну, насчет… этой — разговор у нас с тобой будет короткий: владей, Фаддей, нашей Парашей! Все! Но если ты, Аркадий, и вправду надумал расколоться… Вот! — Федос выразительно скрестил указательные пальцы.

— А ты не бойся, Федор Алексеевич. Да и меня не стращай. Сукой я никогда не был и не буду! Ну, а насчет дальнейшего… У каждого своя голова на плечах.

— Между прочим, и у жмуриков — тоже! — Эти слова Федоса прозвучали уже явной угрозой.

Но Лена их не слышала.

Но то, что за смазливой внешностью Петеньки кроется подлинно гадючье нутро, девушка не могла не знать: ведь на ее глазах даже сам Глухих подчас тушевался перед этим белесым красавчиком.

И как они с Аркадием могли поверить, что и Петрос вслед за Аркадисом решил свернуть с тропы, где преступника каждый день, каждый час может настигнуть суровое возмездие.

Знали они отлично и то, что в редчайших случаях — может быть, один на сотню — у человека, вкусившего легкой наживы, по-настоящему просыпается совесть. Уж очень прикипучее это звание — вор! Как волчья парша.

Правда, Петенька и документы показал Лене хорошие и паспорт, где рядом с его фотографией и именем значилась чужая фамилия: из Петра Корытина в Петра Никитовича Богомольцева перевоплотился парень.

По этому «законному» паспорту он будто бы и на стройку законтрактовался.

Не подкопаешься!

Вот почему, когда «Петр Никитович Богомольцев» предложил своему «корешу» организовать и ему такую же светлую будущность: «И к старой специальности, Аркашка, гляди, вернешься. Ты ведь, помнится, слесарил когда-то?» — Лена увидела, что на нервно-подвижном лице Аркадия выразилась заинтересованность.

— А что ты думаешь… Как, Оленушка?

— Опять липа?!

— А как же… иначе?

И действительно — как иначе? Ведь оба они существовали на московской земле без всякого права на проживание. Как придорожный сорняк.

Пойти с повинной?

Конечно, если бы у парня не было в прошлом двух судимостей и побега из колонии, можно было бы рискнуть. Но учитывая такой груз… Да разве поверят! И простят разве?

Только не за себя боялся Аркадий, а за свою «судьбинушку». Ну как он оставит Лену, такую неустроенную: любой обидит.

— А ну, Петро, давай по последней, как говорится, для ясности! — предложил, видимо, не на шутку разволновавшийся Аркадий, поднимая стакан.

Но, к удивлению и Аркадия и Лены, Петенька отказался.

— Нет, Аркашка, и рад бы, да… Мне, понимаешь, к двум часам нужно явиться на пункт для оформления: улица Осипенко, третий дом от угла. И аванс мне уже должны выписать, полагаю, сотни две начислят. Так что ты выпей, а я… Вот если бы чайку покрепче, чтобы дух отбить.

— Можно и чайку. Мне, брат, Оленушка наладила здесь такое самообслуживание — как у зимовщиков на льдине!

— Сиди, — сказала Лена и вышла в сени поставить на керосинку чайник. На какой-нибудь пяток минут вышла.

А когда вернулась, Петенька чаевничать уже передумал. Стоял одетый, положив свои руки на плечи Аркадия.

— Значит, заметано?

— Давай… повременим, — нерешительно отозвался Аркадий. — Надо все-таки такое дело обдумать, посоветоваться.

— С кем?

— Вот с ней хотя бы.

— Ну, смотрите. Только… Другого случая не представится. Это точно!

И еще одного не могла простить себе Лена: зачем она вышла проводить настырного гостя аж до калитки.

А Аркадия оставила одного в таком состоянии: видела ведь, парень разволновался до крайности.

Правда, девушке показалось, что Петенька хочет что-то сообщить только ей.

— Я бы на вашем месте мотанул отсюда. И подальше! — сказал Петенька, задержав Ленину руку в своей забинтованной.

— Что за спешка?

— А то, что… Ты ведь, Псиша, очевидно, не хуже меня знаешь своего первенца!

И слова «своего первенца» и то, что Петенька впервые за эту встречу назвал ее Псишей, Лене не понравилось. Поэтому она отчеканила презрительно:

— Руки у него коротки! Так и передай… Федоске! И вообще…

— Что вообще?

— Шел бы и ты своей дорогой… Петр Богомольцев!

— Ну что ж… Конечно, дорог на свете много, да все ведут к одному!

У Петеньки зло сощурились глаза. Но только на секунду. Затем он сделал Лене «ручкой», отвернулся и деловито зашагал мимо двух девочек, игравших возле калитки в «классы».

Все дальнейшее промелькнуло как лишенный правдоподобия сон, из которого проснувшемуся вспоминаются только какие-то почти бессмысленные отрывки. И никак не может человек поверить, что все это он пережил наяву.

Когда Лена вернулась в пристройку, Аркадий лежал, плотно прижавшись к щелястому полу, неловко обхватив голову левой рукой, а правую протянув к двери.

Разве не нелепость?.. Ведь только что…

Лена метнулась к Аркадию, с трудом приподняла ставшее неподатливым тело, заглянула в лицо.

Позвала негромко.

Аркадий был еще жив.

А может быть, Лене только показалось, что у него шевелятся губы. Просто пена пузырилась в углах рта.

А дальше…

Лена даже не услышала своего отчаянного крика.

И не сразу заметила появившихся в комнате людей: хозяин дачи Семен Семенович Утенышев первым прибыл, что-то обеспокоенно дожевывая на ходу, две девочки, игравшие у калитки, вбежали и испуганно замерли у двери, обхватив друг друга руками. Какая-то тетка с бидоном и авоськой опасливо просунулась в двери.

Потом в широко распахнутые Утенышевым ворота лихо вкатил на мотоцикле оперуполномоченный лейтенант Гаврилушкин. И сразу начал наводить порядок:

— Граждане, давайте освободим помещение. Мамаша, будьте любезны, пройдите по своим делам. И вы, девочки… А вас, товарищ Утенышев, попрошу задержаться…

Почти не запомнился Лене и первый допрос, который проводил по горячим следам Гаврилушкин. Правда, и допроса никакого не получилось, потому что словно оцепеневшая девушка не ответила ни на один вопрос. Даже собственное имя словно запамятовала.

Зато хозяин дачи, Семен Семенович Утенышев, как лицо, причастное в прошлом к законности, показал обстоятельно, что «эта самая гражданочка прибыла, сказать не соврать, часу в одиннадцатом. И сумочка при ней была». А была ли в сумке бутылка — свидетель сказать не может. И что тут между убитым и этой девицей происходило — тоже ему неизвестно… Нет, больше к покойнику никто не приходил, во всяком случае, Семен Семенович никого не видел, хотя с раннего утра в саду хороводился: сами знаете, дело стариковское…

3

Почти ничего не сказала Лена и следователю, которому было поручено это дело.

Да и что она могла сказать?

Чем объяснить, что пустая ампулка из-под страшного яда была обнаружена в ее сумочке?

И что на бутылке и двух (только двух!) стаканах были обнаружены отпечатки пальцев только Лены и Аркадия: так вот для чего забинтовал Петенька свою правую руку.

Не стала, да и вряд ли сумела бы Лена убедительно объяснить, почему в кармане пиджака убитого был найден обрывок ее собственноручного письма со словами:

«…то, что я с тобой путалась, — моя беда, но если ты, ворюга, и дальше будешь ко мне приставать и грозить, так и знай — я приготовила тебе хороший гостинчик…»

Чем Лена могла доказать, что эта угроза была адресована Федосу, а в карман пиджака Аркадия этот обрывок письма сумел переправить все тот же Петенька.

Вот почему на всецело разоблачающие ее вопросы Виталия Норкина — молодого еще следователя, казавшегося (в основном самому себе) человеком весьма проницательным, — Лена отвечала явно невпопад или не отвечала совсем.