Лябиба Ихсанова - Держись, акробат

• Название: Держись, акробат
• Автор: Лябиба Ихсанова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1987

Повесть старейшей татарской писательницы о школьной жизни, о школьниках. Главный герой её — озорник, лодырь, но человек, который никогда не солжёт, — попадает в разные ситуации, смешные и поучительные, постепенно обретая цельный характер.

---

Вскоре мы очутились у озера. Оно тоже изменилось: обмелело, а цвет воды стал темным-темным. Лодки, на которых мы соревновались во время лагерной олимпиады, лежали на берегу, а сломанные ветром деревья упали в воду.

И все равно мне тут нравилось! Мне всегда хорошо в лесу. Я только терпеть не могу тех, кто поминутно восхищается вслух: «Ах, посмотрите, какая красота! Ах, как на картине!» В лесу лучше всего молчать и смотреть, как, например, маленькие муравьи строят в корнях вывороченного дерева свой дом-муравейник. И тех, кто собирает желтые листья и вкладывает их между страницами книг, я тоже не понимаю. Пусть листья так и лежат в лесу.

Пока я стоял возле озера, ребята затеяли новую игру. Они прыгали с крутого обрыва в глубокий песчаный овраг. Прыгать было совсем не страшно. Ты опускался сразу в мягкий песок, и он, словно вода в речке, тащил тебя на дно оврага. Мальчишкам удавалось сохранить равновесие, и они спускались вниз, стоя на ногах, а девочки почти сразу падали и скатывались, как разноцветные мячики.

Но самое веселое было — подниматься наверх! Мы взбирались на четвереньках, цепляясь руками за редкие кустики, за маленькие островки засохшей травы. Но стоило кому-нибудь дернуть тебя сзади за ногу — руки разжимались, и ты, словно на санках, катился на дно оврага.

Разыгравшись, я стащил Савию. Но видно, дернул слишком сильно, и она с размаха уткнулась лицом в песок. Когда Савия подняла голову, я увидел, что брови, ресницы, волосы у нее в песке. А волосы у нее такие же светлые, как и песок.

— Не больно? — спросил я, подползая.

А она слова сказать не может: сидит и выплевывает забивший рот песок. Я начал осторожно ее отряхивать. Тихонько коснулся волос, лица, сдул песчинки с ресниц.

Савия молчала, зажмурив глаза. Не знаю, как это получилось, но я вдруг губами прикоснулся к ее щеке. Савия вскочила, как будто ее ударило электричеством.

— Идиот! — закричала она и оттолкнула меня.

Когда я поднялся, мне почудилось, что все ребята смотрят на «идиота». Я испугался, что сейчас они задразнят меня, и отполз в сторону.

Уже с другой стороны оврага снова вышел в лес. Прячась за деревьями, я ушел далеко-далеко и до самого вечера бродил один. Мне не хотелось никого видеть, не хотелось возвращаться домой.

Я лежал под березой и смотрел на облака. Вот бы добраться до них, мечтал я, спрятаться ото всех и никогда не возвращаться на землю!

Я слышал, как кричали, звали меня, но не отзывался. Потом услышал голос Зубаржат:

— Фаиль уже давно дома телевизор смотрит. Не заблудился же малютка возле лагеря!

Все засмеялись. А кто-то, кажется, Олег, поддержал:

— Точно! Сегодня же футбол!

Ребята загалдели, а Зоя Михайловна громко сказала:

— Шакиров в своем репертуаре. На то, что его ждут товарищи, ему, конечно, наплевать.

Потом они ушли.

А я долго сидел на берегу и бросал в темное озеро плоские камешки. Обычно они у меня подпрыгивают над водой семь, восемь, а то и десять раз. А сегодня раз-два — и уходили в воду.

Вернулся я домой, когда уже стемнело. Мама сразу бросилась звонить Зое Михайловне, что я нашелся. А потом уж накинулась на меня:

— Где ты был? Тут уже хотели объявлять розыск!

— Собирал грибы, — устало сказал я.

— А где же они?

— Не нашел…

Больше мама от меня ничего не добилась. Пришел с работы отец, и она замолчала.

3

С этого дня я не разговаривал с Савией, даже не смотрел на нее.

Вернее сказать, смотрел, когда она этого не замечала. Она сидела впереди, сбоку. Я мог весь урок не отрывать глаз от ее светлых кос, воротника ее платья, легких рук, перелистывающих учебники и тетради. Когда Савии не было, я просто таращился на парту, за которой она сидит.

Я мечтал, чтобы Савия стала нашей учительницей. Тогда, объясняя урок, она стояла бы лицом ко мне, и я бы видел ее большие голубые глаза. Я был бы примерным учеником, и она всегда бы хвалила меня. А уж если после очередной моей выходки оставила бы после уроков и, как Зоя Михайловна, села рядом за парту, чтобы вбивать в мою бедную голову умные мысли, я бы и бровью не повел. Я бы ей все простил и не огрызался.

Я и сейчас прощал ей все, даже то, что она дружит с Наилем. Они оба у нас отличники, оба ходят в математический кружок при Дворце химиков, заядлые шахматисты. У Наиля есть карманные шахматы, он всегда их с собой таскает. Там доска в ладонь, а фигуры, как кончик карандаша. Как перемена, так они с Савией уткнутся в доску и никого на свете не замечают. Говорят, что к городским соревнованиям готовятся.

А ребятам завидно — тоже хочется сыграть, вот и пристают к ним, даже дразнить начинают. Играют ребята слабо, Наиль и Савия им в два счета мат ставят. А они опять рвутся в бой, особенно вон Олег. Он всегда проигрывает, но все равно лезет.

Однажды Наиль отказался с ним играть, и он со злости написал на доске: «Наиль + Савия = Любовь». А я, как увидел, сам не знаю почему, взорвался.

— Сотри, сотри сейчас же! — заорал я на Олега.

— Как же, так я и стер, — противно ухмыльнулся он. — Если тебя это волнует — ты стирай.

— Ах, так! — выкрикнул я, схватив Олега за грудки, притиснул к доске и стер его спиной все написанное. — Вот как это делается.

— А вот так не делается?

Олег в долгу не остался: быстро провел испачканной мелом ладонью по моему лицу и бросился наутек. Я — за ним. Прыгая по партам, мы носились друг за другом и не заметили, как в класс вошла Зоя Михайловна.

— Шакиров! Тебе не надоело быть клоуном? — строго спросила она. — Вытри лицо и садись на место!

Света дала мне платок, я утерся и стал делать вид, что внимательно слушаю урок.

Вдруг из другого ряда мне передали записку. Я развернул ее и прочел: «Фаиль! Спасибо тебе! Ты не забыл, что в четверг мой день рождения? Пойдем к нам домой всем классом, после уроков. Наиль».

Нужен мне твой день рождения! Думаешь, я для тебя старался? Как бы не так! Сам с Олегом рассчитывайся. А то только краснеть умеешь.

4

Мне совсем не хотелось идти на день рождения Наиля. И все-таки я пошел туда. Вы, конечно, догадываетесь почему? Меня просто тянуло в любую компанию, где находилась Савия. Я не мог упустить случая побыть с ней вместе, хотя после той истории на Лебяжьем мы не сказали друг другу ни одного слова.

Мой дедушка говорит: «Если зовут — иди, а гонят — уходи!» Я последовал его совету.

Место за столом мне досталось хорошее — в самом конце, у дверей. Отсюда я все время мог видеть Савию. Она сидела, конечно, в центре стола, между именинником и его сестрой Фаридой.

Мне хотелось, чтобы она посмотрела на меня хоть раз. Я шутил, делал остроумные замечания тем, кто слишком налегал на еду, незаметно толкнул ногой Свету, когда та, разинув рот, слушала речь, которую завела Зубаржат.

Когда наконец она окончила свою бесконечную говорильню и села, я шепнул:

— Угадай загадку!

Для Зубаржат любой шепот — это секрет, а ради секрета она готова забыть обо всем.

— Говори, говори скорей! — тут же завелась она.

— Что у коровы впереди: рога или уши? — спросил я первую пришедшую в голову чепуху.

Прошла, наверное, минута, прежде чем Зубаржат сообразила, что я пошутил.

— Дурак! — покрутила она пальцем у виска и отвернулась.

Но я уже не мог остановиться. Я схватил с тарелки зеленую горошину и бросил ей за воротник. Она вскочила, смешно замахала руками, словно хотела взлететь, и стала кричать на всю комнату:

— Дурак! Дурак!..

Затвердила одно слово, как попугай. Все вокруг смеялись. Наиль, не понимая, в чем дело, тоже хохотал, и даже Савия улыбалась.

А мне вдруг стало грустно и очень жалко Зубаржат, которая никак не могла вытащить дурацкую горошину. Я вылез из-за стола, чтобы помочь ей, но сестра Наиля Фарида сердито сказала:

— Без тебя обойдемся! — и увела Зубаржат в другую комнату.

Фарида давно меня не любит, еще с детских лет. Она старше нас с Наилем на два года и привыкла нами командовать.

Помню такой случай.

Шли мы с Наилем из школы — мы тогда в первом классе учились — и увидели возле нашего дома большую лужу. Дул ветер, по воде бежали маленькие волны. Я бросил в лужу щепку и закричал: «Корабль! Чур, мой корабль! Полный вперед!» Присел у края лужи и начал руками гнать воду, чтобы сделать большую волну и как можно дальше отогнать кораблик. Наиль присел с другой стороны и тоже заработал руками. Мы старались вовсю: в луже были уже не волны, а самый настоящий шторм! Брызги летели во все стороны, «кораблик» кружился, подплывая то к одному, то к другому берегу, вода заливала наши ботинки. Вдруг холодные брызги попали Наилю в лицо, и он начал реветь как девчонка. Он всегда был маменькин сынок.

Фарида училась во второй смене и в это время шла в школу. Услышав голос своего братишки, она тут же подбежала к нам. Первым делом она отшвырнула меня, а потом принялась отряхивать Наиля.