Иван Беловолов - Истра 1941

• Название: Истра 1941
• Автор: Иван Беловолов
• Издательство: Моск. рабочий
• Жанр: История
• Год: 1975

---

В боях с 4 по 15 ноября 78-я стрелковая дивизия получила хорошую закалку. С каждым днем мужали наши воины. Рядовые бойцы и командиры приобретали опыт, крепло их боевое мастерство, вырабатывалась воинская смекалка, закалялась воля.

Помню такой эпизод. После трехдневных боев (с 7 по 10 ноября) обойденный с флангов третий батальон 131-го стрелкового полка получил приказ оставить деревню Ваюхино.

Отход батальона было поручено прикрывать пулеметному расчету Петра Огнева. Он поставил пулемет на крышу каменного дома. Фашисты заметили расчет и открыли по нему стрельбу. Напарник погиб. Петр Огнев остался у пулемета один, раненный, но продолжал бой, не подпуская гитлеровцев к дороге, по которой отходил батальон. Когда враг открыл огонь из орудия, пулеметчик спустился в дом. Там бушевал пожар. Из горящего здания Огнев поливал свинцом врагов, которые лезли, не считаясь с потерями. Петр Огнев стрелял по врагу до тех пор, пока не задохнулся в дыму. Через несколько дней батальон вновь овладел селением Ваюхино.

17 ноября после артиллерийской подготовки враг перешел в наступление. Снова главный удар приняли на себя воины 258-го стрелкового полка.

На позиции полка двинулись вражеские танки. Наша противотанковая артиллерия открыла по ним огонь. Несколько машин загорелись, но остальные продолжали атаку. Тогда воины пустили в ход бутылки с зажигательной смесью… Враг повернул обратно. На поле боя пылали танки, подожженные нашими бойцами.

Более ста гитлеровцев уничтожил в этом бою взвод девятой роты 131-го стрелкового полка. Взводом командовал младший лейтенант М. Бесчастнов. На второй день снова разгорелся неравный бой. И опять отличился взвод Бесчастнова, уничтожив много вражеских солдат.

Обстановка на нашем участке фронта становилась все напряженнее. Непрерывно звонил телефон — это из штаба 16-й армии интересовались нашими боевыми делами.

19 ноября оба фланга нашей дивизии обошел противник. Мы оказались в полуокружении. Вскоре прервалась связь со штабом армии. Под огнем противника мы восстановили связь и продолжали упорно обороняться. Из-за обстрела приходилось часто менять местонахождение наблюдательного пункта. Это, разумеется, затрудняло управление боевыми действиями, но иного выхода не было. Начальник штаба дивизии полковник И.Ф. Федюнькин и начальник оперативного отдела подполковник А.И. Витевский в любой обстановке не теряли связи с частями, знали состояние войск и их положение.

Враг превосходил нас силами. Против дивизии действовали части 252-й пехотной, 10-й танковой дивизий и моторизованной дивизии СС «Рейх». Они продвинулись на наших флангах до 15–17 километров, а наступавшая с участка правого соседа 5-я танковая вражеская дивизия угрожала выходом в наши тылы.

20 ноября был получен приказ отойти на новый рубеж. Горькие это были минуты, но иного выхода не было.

Отходили планомерно, без паники, под прикрытием арьергардов. Одновременно приходилось отражать фланговые удары противника, вести борьбу с автоматчиками, которые прорывались в тыл.

В эти суровые дни бойцы дивизии не переставали верить в нашу победу. Они знали: придет час — будет и на нашей улице праздник.

Именно в это трудное время, в период ноябрьских боев, от 353 воинов дивизии поступили заявления о приеме в партию и комсомол. «Если погибну, считайте меня коммунистом» — так писали патриоты.

Мне не раз доводилось в это время беседовать с бойцами дивизии. Да, они были измотаны напряженными боями и бессонными ночами. Но их глаза светились огнем ненависти к врагу. После каждого разговора с бойцами мы, командиры, еще и еще раз убеждались: с такими людьми победим, отгоним врага от столицы, и не только отгоним, но и дойдем до Берлина.

С 22 ноября разгорелись бои на новом рубеже. Это были, пожалуй, самые тяжелые дни. В конце ноября дивизию посетили командующий фронтом Г.К. Жуков и командующий 16-й армией К.К. Рокоссовский.

10 мая 1965 года на приеме в Центральном Доме Советской Армии Георгий Константинович напомнил мне о тяжелых событиях тех дней.

— А вы знаете, почему мы тогда приехали к вам?

Я пожал плечами, выражая недоумение. Вероятно, обстановка заставила — она была тогда трудной на участке дивизии.

— Меня тогда к вам Верховный послал, — продолжал Георгий Константинович. — После моего доклада о положении дел на фронте он сказал, что на Волоколамском шоссе у Белобородова тяжело. Три вражеские дивизии на них навалились, они могут прорвать оборону на Волоколамском шоссе, захватить Красногорск, а далее ворваться в Москву. Посмотрите на месте. Уточните данные разведки, возможности дивизии.

И вспомнилась мне та холодная зимняя ночь. Было это в деревне Желябино, где располагался штаб дивизии. После двух бессонных, до предела напряженных ночей я прилег немного отдохнуть. Вдруг слышу, кто-то тормошит меня. Открыл глаза: адъютант.

— Вставайте, — говорит, — приехали командующие фронтом и армией.

Войдя в штаб, начал было рапортовать, но Георгий Константинович жестом остановил меня и просто спросил:

— Ну, как дела?

Г.К. Жукова я видел впервые. Он произвел на меня хорошее впечатление. По-настоящему военный человек. Слова взвешивает, слушает внимательно.

Докладываю обстановку. Говорю минут двадцать. Жуков не перебивает. Когда я умолк, он стал задавать вопросы, один за другим. Чувствовалось, что командующий проверяет меня.

— Вижу, хорошо знаете обстановку, — одобрительно сказал наконец Жуков.

Когда я показал сводку потерь за последние два дня, Георгий Константинович помрачнел и, обращаясь к Рокоссовскому, заметил:

— Везде одна и та же картина. Много жертв, особенно от вражеской авиации. — Повернувшись ко мне, спрашивает: — Вот вы докладывали, что на вашем участке сосредоточилась новая танковая дивизия противника. Вы уверены в этом? Не напутали ли ваши разведчики? Мне известно, что она наступает против войск 5-й армии. Какие у вас доказательства, есть ли показания пленных?

— У нас имеются документы, взятые у убитых на нашем участке фашистов из этой дивизии. Кроме того, наблюдением установлено сосредоточение около ста танков против селения Нефедьева. Что же касается «языка», то поиски проводятся каждый день, но пока безрезультатно. Вот и сегодня ушла поисковая группа.

«Как- то они там сейчас? — подумал я. — Неужели придут ни с чем?» И вдруг вижу: плащ-палатка, служившая дверью, приоткрылась, и показалось улыбающееся лицо начальника разведки майора А.А. Тычинина.

«Неужели удача?!» — подумал я и, обратившись к командующему фронтом, попросил разрешения выйти. Тычинин доложил, что захвачен гитлеровец, и как раз из той самой танковой дивизии, о которой только что шел разговор.

Жуков сам допросил «языка». Пленный показал, что на следующий день назначено наступление. После допроса Георгий Константинович связался со штабом фронта.

— У Белобородова имеется пленный. Доложите обстановку в Ставку.

Убедившись в том, что наша дивизия действительно находится на пределе возможного, Георгий Константинович распорядился придать нам стрелковую и танковую бригады, один дивизион реактивных установок и артиллерийский полк.

Между тем наступил рассвет, артиллерия врага открыла огонь. Через некоторое время гитлеровцы пошли в атаку. Я попросил разрешения отдать нужные распоряжения. Воины встретили врага дружным огнем. И эта атака была отбита…

И вот спустя много лет, узнав причину приезда Жукова и Рокоссовского в нашу дивизию, я еще раз убедился, что в те тяжелые дни в Ставке хорошо знали обстановку не только в полосе обороны армии, но и даже в таком звене, как дивизия.

…Бои продолжались. Вспоминаю такой эпизод. Мы держали оборону недалеко от города Дедовска, километрах в 40 от Москвы. В один из дней ко мне приехал директор местной текстильной фабрики и спросил:

— Каким временем мы располагаем для эвакуации оборудования?

Обстановка на нашем участке была сложной. Но Москва была совсем рядом, и я сказал:

— Можете оставить свои станки на месте. Дальше мы не

отойдем. Наш наблюдательный пункт будет здесь.

И верно. С этого рубежа в декабрьские дни сорок первого года началось наше контрнаступление, наш победный путь на запад.

27 ноября 1941 года мы получили радостную весть о присвоении нашей дивизии почетного наименования гвардейской.

«Гордимся вами. Желаем вам от всего сердца и впредь победоносно уничтожать фашистских варваров», — говорилось в поздравительной телеграмме, присланной нам Хабаровским крайкомом партии и крайисполкомом.

Военный совет 16-й армии также прислал приветствие, в котором была дана высокая оценка действиям воинов-дальневосточников: «…Величайшая честь — называться гвардейцами в момент жестокой схватки с кровавым фашизмом. Вы воплотили лучшие черты бессмертного советского народа: его мужество, храбрость и презрение к смерти. Во имя жизни нашей любимой Родины вы самоотверженно выполнили до последней капли крови свой долг. Так борются бойцы, командиры, политработники, воспитанные Коммунистической партией. Слава и привет вам, героические бойцы-гвардейцы.