Вадим Россик - Страна падонкаф

• Название: Страна падонкаф
• Автор: Вадим Россик
• Жанр: Детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-00071-009-8

Детективная повесть «Страна падонкаф». Действие происходит в России, в наши дни, в большом уральском городе Мухачинске. В окраинном тридцать третьем микрорайоне, где живут герои повести — обычная мухачинская молодежь — действует маньяк. Убийство следует одно за другим. Маньяк убивает девочек — знакомых и одноклассниц героев книги. В книге показаны реалии современной российской жизни: отчуждение населения от власти, бесперспективность и бесполезность существования людей в этой системе.

В первой части книги, «Последний звонок», параллельно убийствам, две юные поклонницы погибшей поп-звезды, собираются в день смерти своего кумира, покончить с собой. Ребята, обитатели тридцать третьего микрорайона, пока не задумываются над тем, что убийца один из них. Они заняты своими повседневными делами. Никто не может остановить девочек-фанаток и они погибают. Во второй части, «Белые шнурки», убийства продолжаются. Лидер группы скинхэдов случайно догадывается о том, кто убийца и пытается его шантажировать, чтобы заработать денег, но маньяк расправляется и с ним. В третьей части, «День города», герои книги все-таки вычисляют, кто их убивает и, объединившись, несмотря на все различия, в День города, жестоко казнят маньяка. Так как-то, простенько и со вкусом.

---

Дедушка сердито проворчал, забирая у Ани пульт:

— Ну что тут скажешь? Чертовы дегенераты!

Аня повторила слова широколицего:

— Китай — страна древней культуры.

Дед презрительно фыркнул:

— Она чересчур древняя. Перезрели и впали в маразм. Толком ничего не создав.

— Создали «яйцо мальчика», — миролюбиво заметила Аня. — Твой борщ не лучше. Как он вонял вчера протухшей курицей! Может, это тоже китайский рецепт?

Дедушка насупился.

— Я наверняка вычитал его в бесплатных газетенках, которые везде валяются у нас в гостиной.

Из магазина пришла мама. Поняв, о чем речь, она ехидно вставила, проходя с тяжелыми пакетами на кухню:

— Вонь жуткая. Еще и посуду запакостил. Я вчера в очередной раз рассказала ему, что такое дезодорант. Он о таком чуде и не слышал!

Евгений Алексеевич встал с дивана и с независимым видом надолго удалился в туалет. Тратить много времени на людей, не имеющих высшего образования, он считал ниже своего достоинства. На «серость», как он выражался. Аня засмеялась.

— В дедушкином мире дезодорантов нет.

Валентина Николаевна безнадежно отмахнулась.

— Да он забыл сразу, что я говорила! Вообще все путает. Недавно удивился, что моя школа готовит музыкантов. Он думал, художников! Хотел подыскать мне тему диссертации. Успехи и неудачи импрессиониста Эдуарда Мане. Через «а». Вообще не соображает!

Лена тоскливо обвела взглядом двор. Быстро темнело. Ну, где же Аня? Неприятные иголочки под кожей не проходили. Напротив, они стали гораздо длиннее и толще. Палашова, оставив Витаса, уже стояла перед Леной и, трясясь от злости, визгливо повторяла, вводя себя в боевой транс:

— Ахтытварь!.. Что ты сказала, сучка? Что ты сказала?!

Лена едва узнала свой собственный, бесстрастный голос:

— Что слышала. Шелести колготками отсюда, пока не дали.

На самом деле она хотела сказать Палашовой, что это не она. Она маленькая и безобидная. И очень боится борзой Дашки. У Лены колит и полипы. Это неуправляемый голос-провокатор хочет затеять разборки.

Время, казалось, превратилось в бесконечный рулон туалетной бумаги. Разматываешь его, разматываешь…

Витас молча следил за происходящим. Он даже улыбался. Так, слегонца. Бесплатный цирк. Карен и Димка притихли, не решаясь встревать за Ленку против Палашовой. Даже мелкие, бросив мяч, подошли поближе. Интересно же. Большие чиксы сейчас подерутся.

— Что за ботва? Дашка, тебя что, качелями ударило?

Черный парень. Мандинго. Одноклассник Палашовой. Кровь прилила к щекам. Стало горячо-горячо. Лена выдохнула воздух из легких. Оказалось, что до этого она не дышала.

Вот уже и Карен подал голос:

— Дашка сама виновата. Не в тему выступила.

Витас тоже понял, что кина не будет, и с издевкой:

— Ну, девочки. Вы же девочки…

Палашова яростно повернулась к Мандинго.

— Эта прошмандовка назвала меня жирной коровой!

— Вскрытие покажет, — сверкнул белоснежными зубами Мандинго, — кто корова. Кончай, Дашка. Марго просила тебе передать приглашение. Днюха. Мероприятие в четверг. Закваска в шесть. Все как обычно: яга, музло, жопинг и остальные ништяки.

Подошли Артем Мостипан с Валериком. Они еще старше Витаса. Невдалеке играл дворовый дурачок Лябин. Мама отправила вечером погулять. Он целил в народ из игрушечного пистолета и издавал звуки. Дашка поняла, что удобный момент упущен.

— Ладно, лохушка, завтра после уроков поговорим, — окинула она Лену лютым взглядом. И, не оборачиваясь, двинулась к проходу между домами. Отойдя подальше, Дашка повернулась, высунула язык и крикнула:

— Куролятина в красном, дает всем несчастным!

— Палашова с подружкой безотказные шлюшки! — ответила экспромтом наконец-то появившаяся Аня.

Дашка яро погрозила кулаком и пошла дальше. Теплый ветерок гнал за ней мусор. Ребята молча провожали ее глазами. Так стоящие на пристани провожают отчаливший навсегда корабль. Титаник.

— Отомри! — весело скомандовала Аня, проведя ладонью перед лицом Мандинго, завороженно следившим за мелированными кудряшками, исчезающими в вечернем сумраке.

Убийца вздрогнул и отвел глаза от мелированных кудряшек, исчезающих в вечернем сумраке. Подкравшийся поближе Лябин упорно целил в его сторону. Дуралей «бил» уже длинными очередями. Хоть и из пластмассового пистолета. Патронов не жалел. Они у него все равно никогда не кончались. Слюни так и летели.

Убийца дружески улыбнулся недоумку и поднял руки в знак того, что сдается. Лябин удовлетворенно гукнул и перенес «огонь» на проходившую мимо пожилую женщину.

Лену запоздало начало трясти.

— Что у тебя за трабл с Дашкой? — спросила Аня, доставая сигареты. По вечернему времени она была одета в джинсовую безрукавку, белую рубашку с кружевами, темно-оливковые капри. На шее легкий муаровый шарфик, на ногах — белые кроссовки с красными вставками. Скромно и изящно. Лена в который раз позавидовала подруге. Врожденный вкус. И на высоких каблуках умеет ходить.

— Да она вообще какая-то запарная стала, — ответила Лена, удерживая внутри себя гадкую дрожь. — Хочет, чтобы все при ней делали бэп!

— А зыбо мы ей вставили, — встрял Мандинго.

— Давайте покурим, — предложила Аня. — Жига есть?

Зажигалку дал Мандинго. Все трое закурили.

Стало совсем темно. «Сметана» опустела. Мелкие ушли в соседний двор. Гонять мяч в коробке с баскетбольными кольцами. Спортивная Россия… Витас, Валерик и Мостипан отправились пить пиво. Карен с Димкой тоже исчезли.

— Очкуешь? — усмехнулась Аня, заметив, как трясутся Ленкины руки. Лена молча кивнула.

— Не ссы, прорвемся! — решительно заявила Аня, обнимая подругу. — Дашка сама накосячила. Пусть теперь сама и стремается.

— Ладно, девчонки. Сколько можно это вафлить? — заметил Мандинго. — Поздно уже. Мне домой пора.

— Дай хоть накуриться, — попросила Аня, поспешно затягиваясь.

Мандинго наступил на свою сигарету каблуком и вдавил ее в землю.

— Смотри, не спались. Вот мать узнает про твое курение…

Аня, докурив до фильтра, тоже бросила окурок на землю.

— Мама, конечно, не разрешает, но у меня же методы…

Телефон! От неожиданности обе вздрогнули. Забойный ритм. Корейский попрыгунчик Псай, Gangnam style. Лена взяла свой мобильник. Мама… Волнуется…

— Да, мамуля. Я у Ани. Конечно. Я знаю. Скоро приду.

Девочки сидят в Аниной комнате, не зажигая большого света. Только несколько свечей в разномастных подсвечниках. Бесформенные пятна шевелятся на стенах. Впечатление, что комната полна жизнью. Бестелесные сущности теней. Куклы на кровати. Кактусы на окне. Из проволочной клетки блестит глазами-бусинками Арик. Лена много раз была у Ани, но когда вот так, при свечах — все необычно, все незнакомо, все как в первый раз.

Это не спальня. Храм. Памяти Жоры Согреева. Суперзвезды. Юного гения, покончившего с собой двадцать пятого мая прошлого года. Скоро год, как Жоры нет. Остались только его песни. И поклонницы. Фанатки.

Аня и Лена — фанатки. Этот храм — тайна. Здесь у Ани собраны все диски Жоры. На стенах плакаты с улыбающимся артистом. Полстола занимает фотография Жоры в траурной рамке. Это алтарь. Перед фотографией — лампада и букетик сухих цветов. Бессмертники.

Лена ценит, что Аня доверила ей свою тайну. Она ни за что на свете не предаст подругу. Никогда в жизни! Она понимает Аню. Так хочется любить! Так хочется быть верной! Нужной… А мама говорит: еще маленькая! И у подруги мама не лучше. Лене легче — у нее есть Аня. На крайняк — Мандинго. У Ани — только бумажные плакаты.

Аня включила музцентр. Жора. Любимая Анина песня: «Солнце-любовь». Нежная мелодия. Трогательный голос. Сразу слезы в горле…

Лена, увидев, что подруга под впечатлением, придвинулась, взяла за руку. Ане внутри стало больно, страшно и одновременно хорошо. Как будто могучий великан громадной ладонью сдавил ее душу. Сжал сильно… И нежно…

Слезы солеными струйками сами собой потекли по Аниным щекам. Ленка тоже заплакала. Манящий тенор Жоры томил, звал. Так и сидели обе и рыдали в два голоса. Как дуры.

Аня очухалась первая. Из колонок шла уже «Моя дикарка». Ане не очень нравилась эта вещь. Как-то не цепляла. Она выключила музыку. Плакать уже не хотелось. Но сидеть рядом с Ленкой было так классно…

— Вытри нос. У тебя сопля, — сипло сказала Лена.

Аня высморкалась сама и подала чистую салфетку подружке.

Все домашние в гостиной. Женька в наушниках у компьютера. Играется в бродилку или в стрелялку. Мама с дедушкой перед телевизором. Еженедельная викторина. Ведущая всегда тупит не по-детски. Зомбирует.

— У отчима скоро день рождения. Мамуля даст денежку. Поедешь завтра со мной за подарком? — спросила Лена.