Карл Вагнер - Палочки

• Название: Палочки
• Автор: Карл Вагнер
• Издательство: Эксмо : Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-46114-1

---

Леверетт пришел в восторг. Он испытывал некоторую ностальгию по минувшим временам «макулатурных» журналов, и он всегда восхищался талантом Алларда преобразовывать видения вселенского ужаса в убедительную прозу. Художник тут же написал Брэндону полный энтузиазма ответ.

Над рассказами, отобранными в антологию, Леверетт просидел не один час, перечитывая тексты, делая заметки и набрасывая предварительные эскизы. Уж здесь-то нет нужды щадить чувства слабонервных редакторов; Скотти — человек слова. И Леверетт с маниакальным наслаждением приступил к работе.

Скотти заказал «что-нибудь этакое». И — полная свобода действий. Леверетт критически изучил свои карандашные наброски. Что до фигур, настроение вроде бы поймано правильно, но рисункам чего-то не хватает — как бы привнести туда то ощущение неотвратимости зла, что пронизывает произведения Алларда? Ухмыляющиеся черепа и кожистые крылья летучих мышей? Банально. Аллард заслуживает большего.

И тут Леверетта осенило. Может быть, потому, что рассказы Алларда пробуждали то же самое чувство ужаса, а может быть, потому, что Аллардовы картины полуразрушенных сельских домов с их порочными тайнами властно напомнили Леверетту тот весенний день на ручье Манн…

Леверетт отлично помнил, куда зашвырнул свой блокнот — хотя так ни разу и не заглянул в него с того самого дня, как ввалился в мастерскую, полумертвый от ужаса и усталости. Художник извлек его из самых недр старой папки и задумчиво пролистал измятые страницы. Эти небрежные наброски воскрешали ощущение неотвратимого зла, кладбищенский ужас того дня. Вглядываясь в причудливые решетчатые узоры, Леверетт не сомневался: читателям неизбежно передастся тот леденящий страх, что конструкции из палочек будили в нем самом.

Художник принялся встраивать фрагменты решеток в свои карандашные наброски. Ухмыляющиеся физиономии Аллардовых злобных выродков теперь смотрелись еще более угрожающе. Леверетт довольно покивал: именно такого эффекта он и добивался.

IV

Несколько месяцев спустя пришло письмо от Брэндона с известием, что он получил последние недостающие иллюстрации к Алларду и чрезвычайно доволен результатами. В постскриптуме Брэндон писал:

«Ради всего святого, Колин, — что это еще за безумные палочки, которые у тебя отовсюду торчат? На них подольше посмотришь — так прямо мороз по коже. Где ты эти решетки откопал?»

Леверетт решил, что должен Брэндону какое-никакое объяснение. И послушно написал длинное письмо, подробно пересказав свое приключение на ручье Манн — умолчал он лишь про ужас, что схватил его за запястье в подвале. Пусть Брэндон считает его эксцентриком — лишь бы не сумасшедшим убийцей.

Брэндон с ответом не задержался:

«Колин, от твоего рассказа про эпизод на ручье Манн просто дух захватывает — невероятно, одним словом! Ни дать ни взять начало какого-нибудь из рассказов Алларда! Я взял на себя смелость переслать твое письмо Александру Стефрою из Пелема. Доктор Стефрой серьезно изучает историю региона — как ты, вероятно, знаешь. Я уверен, что твой отчет его заинтересует, и, возможно, он сумеет пролить свет на эти сверхъестественные события.

Первый том, „Голоса из тьмы“, ожидается из типографии в следующем месяце. Гранки смотрятся великолепно. С наилучшими,

Скотти».

Неделю спустя пришло письмо со штемпелем Пелема, штат Массачусетс:

«Наш общий друг, Прескотт Брэндон, переслал мне ваш захватывающий рассказ про странные палочки и каменные артефакты, обнаруженные в заброшенном сельском доме в нью-йоркской провинции. Я положительно заинтригован. Вы, случайно, подробностей не помните? Не сумели бы вы отыскать точное место — спустя тридцать лет? Если это возможно, мне бы очень хотелось осмотреть фундамент этой же весной, поскольку, по всей видимости, каменные глыбы весьма напоминают мегалитические сооружения в той области. Я и несколько моих коллег лелеем надежду отыскать некие развалины мегалитической постройки бронзового века и выяснить, как именно они использовались в обрядах черной магии в колониальный период.

Археологические данные свидетельствуют, что ок. 2000–1700 гг. до н. э. народы бронзового века потоком хлынули из Европы на северо-восток. Известно, что в бронзовом веке возникла некая высокоразвитая культура: как мореплаватели эти люди не имели себе равных вплоть до эпохи викингов. Следы мегалитической культуры средиземноморского происхождения просматриваются в Львиных воротах в Микенах, в Стоунхендже, в дольменах, в коридорных гробницах и могильных курганах по всей Европе. Более того, культура эта, по всей видимости, представляет собою нечто большее, нежели характерный для эпохи архитектурный стиль. Скорее, это религиозный культ, приверженцы которого поклонялись своего рода богине-матери, совершали в честь нее обряды плодородия, приносили ей жертвы и верили, что погребение в мегалитических гробницах — это залог бессмертия души.

То, что культ пришел и в Америку, со всей очевидностью явствует из сотен мегалитических памятников, обнаруженных — а теперь уже и распознанных как таковые — в нашем регионе. На сегодняшний день самый значительный из них — это Мистери-хилл, или Мистериальный холм, в штате Нью-Гемпшир, включающий в себя немало стен и мегалитических дольменов, в том числе могильник „Пещера Y“ и жертвенный стол (см. открытку). В число менее впечатляющих мегалитических комплексов входят и группа холмов-каирнов и резных камней в округе Минерал, штат Монтана, и подземные камеры с каменными коридорами, такие как в Петерсхеме и Шутсбери, и бессчетные фигурные мегалиты, и заглубленные „монашьи кельи“, разбросанные по всей области.

Любопытно, что эти памятники, по всей видимости, сохраняли свою мистическую ауру и в раннеколониальный период: сохранились свидетельства того, что многие мегалитические комплексы использовались колдунами и алхимиками колониальных времен для совершения черных обрядов. Эта практика особенно распространилась после того, как в результате „охоты на ведьм“ многие чернокнижники вынуждены были искать убежища в западной глуши: вот почему в нью-йоркской провинции и в западном Массачусетсе впоследствии возникало такое количество сект.

Особенно интересны в этом смысле „Братья Нового Света“ во главе с Седрахом Айрлендом: они верили, что мир вскорости будет уничтожен зловещими Силами Извне, а они, избранные, обретут физическое бессмертие. Если же избранники умирали до срока, их тела полагалось сохранять на каменных столах, пока Властители Древности не явятся вернуть их к жизни. Мегалитические постройки в Шутсбери, несомненно, связаны с более поздними мерзостными обрядами сектантов „Нового Света“. В 1781 году этот культ влился в секту шейкеров под предводительством матери Анны Ли, и разложившийся труп Айрленда наконец-то сняли с каменного стола в подвале его дома и предали земле.

Так что мне представляется вполне вероятным, что ваш сельский дом был местом действия сходных ритуалов. На Мистери-хилл в 1826 году был построен особняк, в основание которого лег один из дольменов. Дом сгорел около 1848–1855 гг.; о том, что в нем якобы творилось, еще долго ходили недобрые слухи. Я предполагаю, что дом, о котором вы пишете, был возведен над похожим мегалитическим сооружением или вобрал его в себя и что „палочки“ свидетельствуют о каком-то неизвестном культе, в тех местах сохранившемся. У меня в памяти всплывают какие-то туманные ссылки на решетчатые конструкции, используемые в тайных ритуалах, но ничего конкретнее назвать не могу. Не исключено, что они представляют собою какие-то вариации оккультных символов для определенных заклинаний, но это только догадка.

Попробуйте полистать „Церемониальную магию“ Уайта или тому подобные труды — вдруг там найдутся похожие магические знаки.

Надеюсь, эти сведения окажутся вам небесполезны. Остаюсь в ожидании ответа.

Искренне ваш,

Александр Стефрой».

К письму прилагалась открытка — фотография гранитной глыбы весом в четыре с половиной тонны; по ее краю пролегал глубокий желобок, заканчивающийся сливным носком. Это и был жертвенный стол на Мистери-хилл. На обороте Стефрой приписал:

«Вы, должно быть, отыскали что-то похожее. Такие памятники не редкость: в Пелеме нам даже пришлось перенести одно такое сооружение — с того места, где сейчас находится Кваббинское водохранилище. Они использовались для жертвоприношений — как животных, так и людей; желобок предположительно служит для стока крови в специальную чашу».

Содрогнувшись, Леверетт выронил открытку. Письмо Стефроя пробудило в нем давний ужас; художник уже пожалел, что извлек блокнот на свет, а не похоронил его в старой папке на веки вечные. Конечно, такое не забывается — даже спустя тридцать лет. Леверетт написал Стефрою сдержанное письмо, поблагодарил его за ценные сведения и добавил к своему рассказу несколько мелких подробностей. И пообещал (сам не будучи уверен, сдержит ли слово), что уже весной попытается отыскать сельский дом на ручье Манн.