Ширл Хенке - Глубокая, как река

• Название: Глубокая, как река
• Автор: Ширл Хенке
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001301-9

Прелестная Оливия в своих мечтах видела себя женой красавца полковника Шеридана. Но ее опекун имел на нее иные виды — он предназначил ее в любовницы Сэмюэля Шеридана. Сердце Оливии разбито. Переодевшись в мужское платье, девушка бежит из дома, не желая стать легкой добычей вероломного полковника. На берегах Великой реки находит она друзей, врагов и удивительные приключения, и здесь же судьба вновь дарит ей встречу с тем, кто стал главным виновником ее бед. Молодые люди слишком поглощены своей ссорой и не сразу понимают, что страсть, владеющая ими, так же необузданна, как несущийся поток, и глубока, как река.

---

Сэмюэль издал глухой стон и затих, впав в забытье. Дрожащими руками Оливия протерла тело больного влажной губкой, сменила простыни и снова присела у постели. Теперь она поняла, откуда у Сэмюэля Шелби такая ожесточенная неприязнь к женщинам. Для этого у него были серьезные основания. Он ненавидел свою покойную жену и не верил ни одной женщине, кроме сестры.

«Он никогда меня не полюбит, — решила Оливия, и от этой мысли ее бросило в жар. — Какая же я глупая! Неужели до сих пор я питала какие-то надежды?» Она глубоко вздохнула и принялась укладывать лечебные травы на полоски ткани, чтобы сменить повязку, придвинулась к постели и неожиданно увидела широко открытые горящие синие глаза, смотревшие на нее с неподдельным изумлением.

— Черт бы меня побрал, — прохрипел Сэмюэль, — значит, мне не пригрезилась индейская принцесса.

Он окинул Оливию изучающим взглядом. Сейчас она уже не напоминала дочь индейского вождя — сменила чудесное платье с бахромой на тонкую рубашку из оленьей кожи с открытым воротом, — но и не имела ничего общего с обычной белой девушкой. Волосы были заплетены в толстую косу, стянутую кожаным ремешком и украшенную орлиным пером. Возле носа золотились веснушки, лицо загорело, и даже рыжие пряди местами выгорели.

Оливия смущенно встретила его взгляд, подумав, что в старых брюках и рубашке, которые она перешила из одежды Микайи, вид у нее крайне непрезентабельный и Сэмюэль найдет ее неженственной и даже отталкивающей.

— Меня трудно назвать принцессой, хотя мой отец был бароном, — ответила Оливия, стараясь сохранить спокойствие. «Мне абсолютно все равно, что он думает обо мне», — убеждала она себя.

Сэмюэль чуть двинулся, и все тело пронзила острая боль, он потянулся к левому боку, но девушка тут же схватила его за руку.

— Не трогайте, а то рана откроется. Я как раз собиралась сменить повязку, — сказала Оливия и в виде доказательства продемонстрировала полоски ткани.

Сэмюэль послушно вытянул руку вдоль тела.

— Где я? — спросил полковник, обводя глазами скромную хижину.

На вигвам она не походила. Стены были сложены из толстых бревен, лежавших горизонтально, щели промазаны глиной, смешанной с соломой, твердо утоптанный земляной пол отдавал темным глянцем — видно, землю для блеска «обработали» бизоньей кровью. Сэмюэль видел такие полы во многих индейских жилищах во время своего путешествия по торговому пути из Санта-Фе. Меблировка хижины была предельно простой: грубо сколоченный деревянный стол и четыре стула да две деревянные полки вдоль стен, на которых стояли банки с припасами и посуда. Всю дальнюю стену занимала громадная каменная печь. В ней краснели уголья, на которых стояла чугунная кастрюля, издававшая аппетитный аромат, и у полковника заурчало в желудке. На противоположной стене на крюках были развешаны ружья, древний мушкет, несколько ножей, а также копье осагов и томагавк, украшенные перьями и ракушками. Из двух довольно больших окон в комнату вливались солнечные лучи, и, к удивлению Шелби, на подоконниках виднелись живые осенние цветы.

— Вы в нашей хижине, — пояснила Оливия, не вдаваясь в подробности и подумав: «Пускай сам спрашивает».

— «Нашей хижине»? — переспросил Сэмюэль. «Что делает эта беспомощная европейская аристократка в хижине поселенца? В такой глуши! И где это?»

— Ну, не совсем нашей. Вообще хижину построил Микайя. Микайя Джонстон, — ответила Оливия и замолчала, как если бы дальнейших разъяснений не требовалось.

— И кто, черт возьми, этот Микайя Джонстон? — раздраженно воскликнул Сэмюэль. «Неужели новый любовник?»

— Приподнимитесь немного, чтобы я могла просунуть повязку вокруг тела, — велела Оливия, склонившись над Сэмюэлем и стараясь не обращать внимания на дурманящий мужской запах, щекотавший ноздри. — Микайя пришел сюда с гор Каролины, он лесной житель, немного охотится… всего понемногу.

— Чего «понемногу»?

— Я хочу сказать, что Микайя прожил здесь уже много лет в мире и согласии с индейцами и белыми охотниками, но сам он зверя бьет только на пропитание и пушниной не занимается.

— Вы хотите сказать, что у него на Востоке есть богатые родственники, которые присылают ему деньги? — съязвил Сэмюэль, которому все меньше и меньше нравился этот Джонстон.

— Не говорите глупостей. Мы выращиваем для себя кукурузу и овощи, охотимся ради шкур для одежды и мяса. У нас даже есть пчелиный рой, — с гордостью добавила Оливия. — Живем тем, что дает природа.

— Вы?

— Разве здесь есть эхо? Что-то прежде не слышала, — ехидно заметила Оливия, довольная, что не дрожат руки, накладывающие повязку. — Да, я тоже живу здесь. Он спас мне жизнь, после того как вы бросили меня на Миссури.

— Я вас не бросал, а поручил Мануэлю Лисе позаботиться о вас.

— Ну, так я предпочла обойтись без его забот, — отрезала Оливия. — Я ушла от него. Причем одна.

— Я так понимаю, что далеко вы не ушли, — сухо заметил Сэмюэль. Слава Богу, она хотя бы не погибла и не попала в плен к враждебно настроенным индейцам.

— Нет, почему же? Три дня я шла сама, — несколько преувеличила свои достижения Оливия, — пока не столкнулась с медведицей с детенышами. — Оливия была вознаграждена гримасой ужаса, которая исказила лицо Шелби. Почему-то это обрадовало девушку. — Вот тогда-то Микайя и спас мне жизнь. С тех пор я живу здесь, в основном в этой хижине, но иногда мы выбираемся на охоту или заходим в селения осагов, где обмениваем товары. Вам повезло, что мы оказались в селении Похуски как раз в тот момент, когда вы решили выйти из леса. Если бы мы с Микайей не забрали вас сюда, индейцы скорее всего вас бы убили, — хладнокровно завершила она свою речь и откинулась назад, разглядывая результаты своей работы.

— Значит, вы живете с Джонстоном? Удобно устроились, — проронил Сэмюэль и устыдился собственной грубости. Девушка этого не заслуживала, и приходилось признать, что в нем говорит ревность.

— Да, удобно, — ощетинилась Оливия, — вернее, было, пока вы все не испортили. Нужно было оставить вас там, где нашли, на милость этого английского агента и его сподручных, молодых осагов.

— Что вам известно об английском агенте? — вскинулся полковник. Его затуманенное лихорадкой сознание мгновенно прояснилось.

— Немногое, — пожала плечами Оливия. — Только то, что говорил Микайе Белый Волос. Англичанин сеет смуту среди молодых воинов, недовольных американцами, которые постоянно нарушают свои обязательства по договору с индейцами.

— А теперь англичанина ожидают в селении Похуски? — Сэмюэль сделал попытку подняться.

— Вероятно, он уже там, но вы сейчас вряд ли в состоянии ему помешать, — сказала Оливия, с удовлетворением отметив, что Сэмюэль снова откинулся на подушку; у него явно хватило здравого смысла осознать, что самостоятельно он не может даже сесть в постели. Ощутив потребность прервать слишком тесный контакт с Шелби, девушка встала, прошла к печи и налила поварешкой в миску порцию густого бульона.

А Сэмюэль мысленно проклинал свое бессилие.

— Если англичанин перетянет осагов на свою сторону, Миссури окрасится кровью.

— И вы можете это изменить? — скептически спросила Оливия.

— Если бы мне удалось перехватить мерзавца, то да, вполне вероятно, — упорствовал полковник. — Как долго я здесь?

— Несколько недель, мы за календарем не следим, — сухо ответила она, приближаясь к постели с миской бульона. — А теперь открывайте рот пошире. Вам надо подкрепиться.

— Что мне надо — так это встать и как-то добраться до селения Похуски.

— Постарайтесь не выглядеть даже глупее, чем создала вас природа, — сладким голосом проговорила Оливия. — Вы истощены, и у вас жар. Не говоря уж о том, что ступни распухли, как подушки. Вы не сможете даже стоять, не то что ходить. Открывайте рот. — И девушка поднесла к его губам ложку с бульоном.

Он хотел было возразить против безапелляционности ее тона, но желудок, так долго лишенный пищи, громко потребовал еды. Полковник сдался и открыл рот.

— Очень вкусно. Неужели сама варила?

Оливия уловила насмешку и улыбнулась:

— Наверное, вспомнили мой кофе? Теперь все не так. Микайя научил меня готовить то, что я добываю на охоте, а еще я умею выделывать шкуры и вялить мясо на зиму.

— Остается только выяснить, чему еще научил тебя всезнающий Микайя, — многозначительно буркнул Сэмюэль.

Он говорил тихо, но Оливия расслышала, сердито отдернула руку и пролила горячий бульон на грудь больного.

— Все-таки надо было оставить вас на берегу реки, и пусть бы англичанин перерезал вам глотку! — Она швырнула ложку в миску, снова расплескав горячий бульон. — Нате, ешьте сами! — И Оливия сунула миску в руку Сэмюэля, пытавшегося вытереть мокрую грудь.

— Ох черт! Жжется! — жалобно вскрикнул больной, и голос его сорвался. Приняв миску, Сэмюэль, к своему ужасу, обнаружил, что руки у него дрожат и в любой момент он может вылить обжигающую жидкость на себя. Он поставил миску на грудь и позвал девушку: — Простите, пожалуйста, заберите миску, пока я не прибавил ожогов ко всем моим прочим увечьям.