Татьяна Алюшина - Все лики любви

• Название: Все лики любви
• Автор: Татьяна Алюшина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70385-2

В юности Вера пережила иссушающую страсть, больше всего похожую на тяжелую изнурительную болезнь. С тех пор в ее сердце словно выжгли дыру, и отношения с мужчинами никак не складывались. Так продолжалось до того момента, пока Верочке не встретился действительно ее человек. Но можно ли ожидать от него ответного чувства, если между ними не только груз прожитых лет, но и разница в социальном положении?..

---

– Куда нести? Помощь вызвали?

– Нести к окопам, – хоть и оторопела от такой мгновенной метаморфозы Вера, но не переключала внимания с основной задачи, да и мало что могло ее вывести из равновесия и отвлечь, когда пациентам требовалась помощь. – И как можно быстрей! Помощь вызвала!

– Тогда побежали! – отдал распоряжение мужик, подбил ладонью кокарду, сдвинув форменную фуражку поглубже на затылок. Затем, подхватив Ивана под ноги, взяв на руки, причем эдак ловко перехватил, ухватисто.

И, вы знаете… действительно побежал! А Вера за ним, совершенно ошарашенная происходящим и поведением этого странного мужика, возникшего ниоткуда, как черт из табакерки! Но как вовремя появившегося-то, а! Прямо посланник небес.

А еще она не могла понять, как он это делает – бежит? Иван – парнишка довольно стройный, но все равно весит прилично, а этот мужик, как она уже заметила, далеко не Шварценеггер, поигрывающий мускулатурой, а бежит так, словно не несет никакого груза, а тренировочный забег делает.

Навстречу им уже вылезали из окопа санитары, но Вера махнула рукой – не надо, мол, ждите там, на ходу сообразив, что сейчас Ваню укладывать на носилки, потом снимать, перетаскивать в окоп, снова укладывать – все это совсем хреново для него – бежит добровольный помощник споро, несет пациента, вот пусть и несет!

Она спрыгнула в окоп, когда два здоровенных мужика в солдатской форме уже укладывали Ивана на носилки.

– Не так! – остановила их Вера, скатываясь с насыпи в окоп, даже не замечая, что ее поддержала, подстраховав, сильная рука товарища офицера. – На левый бок, на раненый!

Раненого принялись переворачивать, но осторожненько, а он пришел в себя, зашелся мелким кхением и пожаловался:

– Бо-кх-кх-ольно…

– Потерпи, Ванечка, – склонилась она над ним, – так надо. Сейчас мы быстренько тебя в госпиталь донесем, а там укол сделают, тебе полегче станет.

Он кивнул и снова прикрыл глаза, а она, посмотрев на санитаров, проникновенно так, с просьбой, но строго распорядилась:

– Бегом, мужики, ему совсем плохо. Надо успеть.

Мужики подхватили носилки и помчались так быстро, насколько это возможно было, по узким окопам, а за ними Вера в компании неизвестного добровольного помощника, товарища офицера Красной армии.

– Почему на раненый бок? – спросил неожиданно он на бегу.

– У него пневмоторакс, – ответила Вера, чуть запыхавшись.

– Э-э, девушка, вы меня названиями не пугайте! – усмехнулся он. – Вы как-нибудь попроще объясните.

– Проще: у него пулей пробито легкое. Воздух поступал через дырку, от этого легкое как бы сдулось, сжалось, и если положить раненого на здоровое легкое, единственное, которое сейчас дышит, то на него начнет давить и средостение, и кровь будет подтекать и тоже давить, и сердце, которое сейчас как бы висит на своих сосудах. А снизу еще поддавливают ребра. При такой нагрузке легкое откажет, и человек задохнется.

– Понял, – кивнул мужик и вдруг искренне поблагодарил: – Спасибо за науку.

– Вера, прием! – затрещала рация.

– Бежим уже! – ответила, сразу перейдя к делу, Вера. – Минут через десять будем.

– Понял! – отозвался Васильев и спросил: – Как раненый?

– Плохо, – оценила Вера, – без сознания, дыхание поверхностное, кровь пенится.

– Операционная готова, ждем!

Госпиталь, само собой, тоже представлял из себя исторически выверенный участок, а именно: огромную брезентовую палатку с нарисованными по бокам большими красными крестами, разделенную перегородками, отделявшими операционную от палат, процедурной и предоперационной.

Когда процессия с носилками подбегала к госпиталю, неожиданно обнаружилось, что их встречает куча народу, видимо новость о настоящем ранении распространилась со скоростью пожара, большая часть собравшихся людей была незнакома Вере, а вот Васильева среди них не оказалось. Ну, понятно, он размывается перед операцией.

Ее о чем-то спрашивали любопытствующие, хватали за рукав ватника, она ничего не отвечала, скидывала удерживающие руки и пробиралась сквозь толпу следом за санитарами с носилками, и остановилась только у откинутого полога входа. Тут оглянулась, вспомнив о помощнике, и обнаружила, что он так и шел прямо за ней, не отставая.

– Послушайте… – начала было она, сама до конца не понимая, что говорить.

Надо же поблагодарить, или еще что-то правильное сказать… Но тут Вера встретилась с ним взглядом и замолчала, на какое-то мгновение полностью утонув в этом взгляде из-под кокарды форменной фуражки, надвинутой снова по всем уставным правилам, серых, почти стальных глаз, немного смягченных темно-синими крапинками – так близко он стоял, что она смогла рассмотреть эти самые крапинки.

– Вера, мыться!! – раздался громкий приказ Васильева откуда-то из недр госпитальной палатки.

– Вы идите, – приятным, успокаивающим голосом сказал незнакомец, – я вас подожду.

– Подождете? – удивилась она.

– Обязательно, – кивнул он и улыбнулся задорно. – Надо же знать, что не зря таскал парнишку на руках, как родную возлюбленную.

– По-любому не зря, – ответила Вера.

И шагнула через порог, все еще неся в себе взгляд его удивительных глаз и сообразив, что так и не запомнила и не рассмотрела толком его лица. Надо же, глаза впечатались в память, а лицо в деталях нет.

Но эти и другие мысли быстро улетучились рассеянным дымком, когда одна из госпитальных сестер протянула ей хирургическую робу для переодевания. Только теперь Вера, посмотрев на себя, увидела, как сильно она изгваздалась в земле-траве, наползавшись на брюхе и на четвереньках. Хорошо хоть руки берегла, на ладони не опиралась, старалась их в кулачки сжимать, как учили при инструктаже, и больше на локтях передвигаться.

– Вера, мойся скорей! – поторапливал Виктор Аркадьевич из-за брезентовых перегородок и принялся объяснять: – Будешь ассистировать, врачи укатили в штаб, смотреть на баталию в подзорные трубы. Остались только я, три сестрички и анестезиолог. Не отпустил я его, как чувствовал, что нужен будет. Но никто же и предположить не мог такое! Так что мы с тобой вдвоем! Давай, Верунчик, бегом! Совсем твоему парню плохо!

Ну, при всей исторической достоверности, госпиталь был оборудован современной аппаратурой, инструментарием и препаратами. При проведении столь масштабного мероприятия могли случиться любые нештатные ситуации, травмы и заболевания, так что операционная была вполне современной, оснащенной оборудованием эмчеэсников. Пулевого ранения, даже при самой буйной фантазии устроителей, никто не мог ожидать, оружейный вопрос находился под особым контролем множества ответственных товарищей и инстанций. Ан, гляди ж ты, подстрелил кто-то Ванечку! И так неудачно! Хотя… разве может быть какое бы то ни было ранение удачным?

Ассистировать – это здорово! Улыбнулась Вера, входя в операционную.

* * *

Девушку Егор увидел сразу, как только она поднялась во весь рост. Точнее сказать, в тот момент он не разобрал, что это девушка, – далековато, да и одета она была в солдатское обмундирование, он просто отметил некое движение, выпадавшее из общей картины. Ну, это уже на уровне закрепленных навсегда рефлексов. А вот уже приложив бинокль к глазам, понял, что это девушка, видимо играет роль санинструктора, и увидел, как она обеспокоенно вертится вокруг своей оси, словно известный зверек сурикат из пустынной Южной Африки, охраняющий территорию.

«Заблудилась, что ли?» – усмехнулся про себя он.

Девушка резко присела, но Егору удалось рассмотреть со своего места, что она там копошится, что-то делает, и как-то непонятно и напряженно. Или это просто ему виделось, что напряженно. Ну, с его-то инстинктами и навыками не распознать и не почувствовать нечто выделяющееся из общего контекста, вообще без вариантов! Он продолжил наблюдение гораздо более заинтересованно, чем пару минут назад, все равно заняться больше пока было нечем – Егор изображал убиенного комбата. А бинокль прихватил, когда получал амуницию, держа в голове именно это долгое бездейственное лежание на земле. Кстати, ватник форменный тоже прихватил не без дальнего расчета, землица-то пока холодная, местами и вовсе не оттаявшая до конца. Он вообще парень такой предусмотрительный, можно сказать расчетливый, а на самом деле, опять-таки, это навык, ставший привычкой, доведенной до рефлексов – продумывать все до мелочей. Вот и устроился, считай, что с комфортом, не в пример другим – и телогреечку подстелил, и в бинокль наблюдал за ходом атаки и боевыми действиями, окрестности осматривал, а еще яблочко пожевывал. Вот и заметил девушку нервную. Понятное дело – заинтересовался.

Вообще, как он здесь оказался – это занятная история.

Приехал Егор в Москву на переговоры, давно запланированные и обеими сторонами ожидаемые, не без удовольствия. Ну, во-первых, потому, что договариваться он собирался с давнишним своим хорошим знакомым Костей Агаповым, можно сказать другом детства. Не самым близким, но все же скорее из разряда друзей, чем просто знакомых. Сотрудничали они уже не первый раз, потому переговоры можно было смело отнести к формальности, больше проводимой ради приятной встречи и поддержания тех самых дружеских, но вместе с тем и деловых отношений, чем к трудным бизнес-мероприятиям. А подписав бумаги, в ресторацию наладились – пообедать, отметить да поболтать неформально.