Андрей Виноградов - Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания

• Название: Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания
• Автор: Андрей Виноградов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Религия: христианство
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03668-0

Книга об апостоле Андрее по определению не может быть похожа на другие книги, выходящие в серии «ЖЗЛ», — ведь о самом апостоле, первым призванном Христом, нам ровным счётом ничего (или почти ничего) не известно. А потому вниманию читателей предлагается не обычное биографическое повествование о нём, но роман, в котором жизнь апостола — предмет научного поиска и ожесточённых споров, происходящих в разные исторические эпохи — и в начале IX века, и в X веке, и в наши дни. Кто был призван Христом к апостольству вместе с Андреем? Что случилось с ним после описанных в Новом Завете событий? О чём повествовали утраченные «Деяния Андрея»? Кто был основателем епископской кафедры будущего Константинополя? Путешествовал ли апостол Андрей по Грузии? Доходил ли до Киева, Новгорода и Валаама? Где покоятся подлинные его мощи? Эти вопросы мучают героев романа: византийских монахов и книжников, современных учёных и похитителей древних рукописей — все они пишут и переписывают Житие апостола Андрея, который, таинственно сходя со страниц сгоревших книг, в самые неожиданные моменты является им, а вместе с ними — и читателям. При этом авторы романа сами являются профессиональными историками и филологами, видными специалистами по житийной традиции апостола Андрея, непосредственно работающими со средневековыми рукописями в отечественных и зарубежных архивах и библиотеках.

---

Ошарашенный Парфений тотчас принёс все письменные принадлежности, и Никита, схватив их, стал мелким почерком заполнять грубоватый монашеский пергамен ровными, твёрдыми строчками. Закончив, он подозвал Парфения:

— Подпишись здесь, брат, как свидетель! И подпишись также за старца Геронтия — нет времени и сил идти к нему.

Парфений, всё так же недоумевая, безропотно подписался, после чего Никита свернул пергамен в трубочку, перевязал её шнурком, разогрел на свече воск и запечатал грамоту своим перстнем.

— Последняя у меня просьба к тебе, брат Парфений: отнеси это завтра Константину, товарищу нашей юности — он теперь в звании этериарха, то бишь начальника императорской дружины, — пусть продаст он всё моё небольшое имущество, а деньги раздаст нуждающимся по своему усмотрению… Да, книг только жалко… книги пусть заберёт, если сможет, к себе на сохранение или раздаст моим ученикам.

— Как это раздать нищим? Ты что, в монастырь собрался? Коли собрался, так иди к нам!

— Нельзя мне к вам, пойми! И вообще, в Городе мне оставаться никак не возможно.

Остаток вечера и почти всю ночь провели Никита с Парфением в долгой беседе, такой, какая бывает, может, раз в жизни. До утра рассказывал Никита монаху о вечере у патриарха и своих дерзких словах, о грозящей ему каре от императора и о тягости расставания с Городом — обо всех своих бедах и сомнениях. Никому, даже священнику на исповеди, не рассказывал такого Никита, и к утру душа его словно очистилась от всей осевшей на неё мутной грязи. А наутро, легонько поцеловав в голову заснувшего наконец Парфения, с первыми звуками клепала Никита выбрался в полумраке из монастыря к городской стене — благо монастырь был от неё неподалеку, — и как только открыли ворота, вылетел стрелой из Города, поправил за спиной тяжёлый мешок и двинулся на запад. Вот так он и оказался здесь, на древней Эгнатиевой дороге, которая вела из Нового в Ветхий Рим.

Досужую болтовню путников остановил разлившийся химаррий — бурный поток из воды и грязи, возникавший лишь зимой из-за обильных дождей. Никита и чернявый монашек не без труда, по камням, перебрались через него, а вот щуплый сицилиец никак не мог. Тогда верзила-македонянин посадил его себе на плечи и спокойно, в несколько гигантских шагов, пересёк бурные воды.

— Ну ты прямо как святой Христофор! — поблагодарил рыжего гиганта сицилиец, когда они продолжили свой путь.

— Почему это святой Христофор? — искренне удивился македонянин.

2. АНДРЕЙ И ВАРФОЛОМЕЙ

— Ну как же, разве не знаешь ты этого предания? Великану Христофору явился Спаситель в виде мальчика, и тот перенёс Его на плечах через бушующий поток. Его так и изображают — огромным, с маленьким Христом на плечах.

— Что за околесицу ты, брат, несёшь? — возмутился рыжий. — Знают все, даже дети малые, и у нас в Македонии, и на родине моих предков в Каппадокии, что Христофор был прекрасным юношей, в которого влюблялись все женщины. И чтоб не впасть ненароком с ними в грех, взмолился он Богу, и даровал Он юноше вместо человечьей головы волчью. У нас так его и рисуют на иконах — с волчьей головой.

— А ты ничего, братец, не путаешь? — переспросил его сицилиец.

— Я уж точно не перепутаю: его одного из всех святых таким изображают.

— Не знаю, как у вас, братья, — вступил тут в спор молчавший до того чернявый монашек, — а вот в моих родных краях рассказывают о нём несколько иначе. Звали вашего Христофора на самом деле Христомеем, и тут вы оба правы: был он и великаном, и с головой собачьей, не волчьей, конечно. Если хотите, то я с удовольствием поведаю, в некотором сокращении, что слышал об этом Христомее ещё от своего деда. Заодно дорогу скоротаем приятно и душеполезно, ибо история эта о святых апостолах.

Путники согласились выслушать рассказ чернявого, и вот, вышагивая по стоптанным до блеска булыжникам, он начал:

— Было это давно, очень давно, во времена апостолов, когда ходили они ещё живьём по земле, а не являлись в видениях святым подвижникам. Ходили они, значит, по разным городам и проповедовали, многих городов уже тех и не осталось.

И вот однажды сидели в тени одной горы святые апостолы Варфоломей и Андрей с двумя своими учениками — Руфом и Александром. Сидели они и унывали из-за города парфян — был то народ навроде нынешних сарацин, — ведь не поверили апостолам эти парфяне. И вот один человек из Страны людоедов, сам великан и лицом вылитый пёс, рыскал поблизости и искал кого-нибудь себе в пищу, но так никого и не нашёл за целый день. Явился ему тогда ангел Господень и сказал: «Тебе, говорю, лютый псоглавец! Погляди: вон два мужа и двое чад сидят под скалой. Если приблизишься к ним, то не смей их трогать, ибо рабы они Божии: как бы их Бог не разъярился и не поразил тебя. Так что предупредил я тебя, о чудище ненасытное». А тот и отвечает ангелу: «Да кто ты такой, чтобы учить меня? И кто тот Бог, о Котором ты говоришь?» И в ответ говорит ему ангел грозно: «То Бог, Сотворивший небо, землю и море, — вот это самое небо над тобой и землю, по которой ты ходишь. Он сотворил день и ночь, Он сотворил солнце и луну, Он сотворил зверей земных, Он сотворил реки, озёра, моря и живущих в них китов и всех рыб, — всё-всё это привёл Он из небытия в бытие». Разъярился на это людоед: «Хотел бы и я увидеть, — говорит, — Его славу, чтобы убедиться и поверить всему, что ты рассказал мне». И в тот же миг обрушилась прямо с небес огненная стена и окружила его со всех сторон. И оказался он зажат внутри и никак не мог выскочить из огненного полона, а пламя так и поджаривало его, что все волосы ему попалило. Испугался он тут, конечно, и громко крикнул ангелу: «Сжалься надо мной, господин! Не знаю я, кто ты, но спаси ты меня из этой беды — поверю я тебе». Ангел же ему: «Вот, убедись: это Бог освобождает тебя от этого огня. Пойди-ка ты к святым апостолам и следуй за ними, куда бы они ни отправились, и слушайся их во всём, что бы они ни сказали тебе». Тот в ответ ангелу: «Господин мой, нет у меня свободного разума, не понимаю я речи человечьей — как мне тогда следовать за ними? Чем я буду кормиться, коли проголодаюсь? Ты ведь запретил мне причинять им зло, чтобы не поразил меня их Бог, а кого бы мне тогда съесть?» Говорит тогда ангел: «Не беспокойся: Бог даст тебе добрый рассудок и обратит твоё сердце к кротости», — и, схватив великана, вывел его ангел из огня невредимым и запечатал именем Отца и Сына и Святого Духа. Присмирел он тут же, никому уже и не думал причинить никакого зла. Это всё потому, что поселился в нём Святой Дух, укрепив его сердце и сделав его кротким, и обратил бывшего людоеда к богопознанию. И говорит ему снова ангел: «Встань, ступай вдоль отрога этой горы, и найдёшь там людей, сидящих под её навесом. Смотри же, не причиняй им зла, потому что они рабы Божии, но следуй за ними, куда бы они ни отправились, и не прекословь им», — сказал так ангел и улетел.

— И что же, не испугались его апостолы? — встрял тут сицилиец. — Я бы испугался, повстречайся мне такое чудище!

— И как не испугаться! Конечно, он возрадовался и возликовал, что так просто пришёл к богопознанию, но обликом был ужасен. В целом как бы человек, но ростом в шесть локтей, лицо дикое, глаза навыкате и горят, как огненные плошки, зубы торчат изо рта, как у кабана, когти на руках изогнуты серпами, на ногах же — как у огроменного льва когтищи. Короче говоря, никто, увидев его лица, не смог бы выжить — тут же бы и помер со страху.

— И что же апостолы? — не терпелось сицилийцу.

— А апостолы только-только проснулись и сидели в тени скалы, всё печалясь о городе парфян: те, как вы помните, не поверили им и не обратились ко Христу. И говорит Варфоломей Андрею: «Встанем, брат апостол, помолимся Господу, и Он точно вонмет нашему молению». А в это время Александр, ученик Андрея, увидел того людоеда, который шёл к ним, — и рухнул от страха на землю, да так и замер безгласен. Апостолы же, увидев, что Александр упал, решили, что в нём нечистый дух, и запечатлели на нём имя Господне. Но тут Андрей заметил надвигавшееся на них чудище и встал как вкопанный, а сам одной рукою подал знак Варфоломею: погляди, мол, туда, — и оба так пустились бежать, что даже позабыли о своих учениках Руфе и Александре, да и бросили их под сводами грота.

— Как тут не сбежать! — одобрил апостолов македонянин. — И не сожрал их тот людоед?

— Не сожрал. Наоборот, спустился спокойно с горы, подошёл к чадам апостольским и поднял их за руку. «Не бойтесь, — говорит, — детки. Не ем я больше людей. Стал я добрей — да, добрей!» — и тотчас же Святой Дух опочил на чадах, и отступил от них страх. А великан стал их обнимать, стал их целовать и говорит: «Не бойтесь, позовите своих отцов. Расскажу я им, что сделал со мною Христос Бог наш».

— Вот повезло апостолам! — воскликнул снова македонянин. — А другой бы великан попался, так сожрал бы сразу. Вот и пришлось бы Иисусу их сначала вытаскивать из его брюха и воскрешать потом.